– Слушай, Альбина, – глядя на своё перевёрнутое изображение в её разноцветных глазах, спросил я после небольшого размышления, – а с чего ты взяла, что Лера стало бы учёной? Золотой дракон отнюдь не Князь Тишины. Не отверженный он, но призванный.
– С чего? – Альбина на секунду задумалась. – Да не с чего. Нет, ну понятно, что чисто учёной эта ваша залётка не стало бы. Но больше бы её в ту сторону тянуло бы, потому как на душу легла бы тень осознанного решения.
Обмозговав слова немало сведущей в этих тонких делах старой ведьма, я согласился:
– Да, тогда, пожалуй, действительно хорошо, что Лера ничего заранее не знала. Вот уж чего не хотелось, так это, чтоб она стала учёной. – И тут до меня дошло: – Слушай, мать, но ведь и прирождённой она у нас не будет.
– Нет, конечно, – подтвердила Альбина. – Она, Егор, будет отражённой.
– Отражённой?
– Ну, да. Именно так называют тех наших сестричек, что ведьмами случайно становятся. Ведь случайно же ваша девчонка ведьмой стала. Ведь так получается?
– Уж точно не специально, – подтвердил я. – Интересно, а почему их так называют?
– Отражёнными? – Альбина пожала плечами. – Честно говоря, Егор, не знаю. Называют так, и всё.
Подумав недолго, вспомнив кое-что, я поделился с ней предположением:
– На латыни "отражение" будет "reflexus". Знаю, что в живописи рефлексом называют оттенок, возникающий при падении на объект света, отраженного от других объектов. Видимо, тут какая-то аналогия.
– Умный ты у меня, дракон, – не то за меня, не то за себя порадовавшись, сказала Альбина. Улыбнулась ласково и провела ладонью по моей щеке: – Ты когда-нибудь бреешься?
– По великим праздникам, – промямлил я, после чего спросил о главном: – Скажи, Альбина, что мне теперь делать?
– Ты это о чём?
– Да всё о том же. Что мне теперь с Лерой делать? Я ведь, откровенно говоря, за советом к тебе пришёл.
– Как чего делать? – подивилась моему вопросу Альбина. И уже в следующий миг показала, что по-прежнему не чужда благородным жестам и душевным порывам: – Поговоришь с ней, объяснишь, успокоишь. Потом ко мне приведёшь, буду её наставницей. Обучу всему, чему нужно. Потом проведём обряд первой ступени посвящения и выйдем на Тринадцатый день. Потом будет Ночь Инициации, первый полёт, первая запись в Книге теней и выбор фамильяра. Дальше как у всех – жизнь.
– А вспять повернуть нельзя? – без особой надежды, поинтересовался я.
– Смеёшься, что ли, Егор? – передёрнула плечами ведьма. – Всё, проехали уже. Теоретически до Тринадцатого дня можно сознание опрокинуть, но кто когда пробовал? Дураков нет рисковать. Не думаю, что она у тебя дура, каких свет не видел. Да не переживай ты так, Егор, всё нормально будет. А сейчас я зелье для неё сварю.
– Какое ещё зелье? – напрягся я.
– Знатное зелье. Уже завтра к вечеру её ломать начнёт, причём, здорово ломать. Так что нужно будет кое-чего выпить. Фармакопея несложная: пустырник, сушеница, василисник, всё такое прочее. Простенькое средство, но верное. Пойду, тряхну стариной. Поколдую.
– С тобой пойду, – сказал я, вставая. – Заодно и покурю.
– Нет, нет, нет, – запротестовала Альбина. – Курить на балкон иди. Пока зелье будет готовиться, на кухне – ни-ни. А если боишься, что чего-то не того наварю, то зря. Не идиотка травить. Расслабься.
– Да не думал ничего такого, – сострил я невинное лицо. – Надо – вари.
И, обойдя столик, направился к балконной двери.
– Кстати, Егор, – остановила меня Альбина, – Совсем забыла спросить, что у неё там с родственниками?
– Неужели так важно? – изумился я.
– А как ты думал? Конечно.
– Сирота она. Мать при родах умерла, отец погиб. Растила бабка, но и она уже… Сирота короче.
– Это хорошо, – задумчиво протянула Альбина. И, когда я удивлённо хмыкнул, тут же исправилась: – Не в том смысле хорошо, что… А в том… Ну ты понимаешь. А она случайно не засланная? Откуда взялась?
Пришлось рассказать:
– Она ко мне по объявлению пришла. Помощница нужна была, дал объявление в газету. Приходили разные… Всякие там. Корчили из себя принцесс, подкинутых в рыбацкую лачугу. А Лера… Лера – нет. Лера, она нормальная. Без особых претензий. Зашла, а я как раз пуговицу к пиджаку пришиваю. Ничего не сказала, отобрала у меня иголку, сама взялась пришивать. Да так и осталась.
– Вот так вот у нас на Руси ведьмами и становятся, – не то с одобрением, не то с осуждением (я так и не понял) прокомментировала Альбина мой короткий рассказ. – Ну, это хорошо, что с улицы пришла. А то мало ли.
И с этими словами отправилась на кухню.
А я вышел на балкон, там уселся в старомодное дерматиновое кресло и, глядя на ослепшие окно противоположной пятиэтажки, закурил неспешно. После первых затяжек, подумал, что нужно будет как-нибудь отблагодарить Альбину за помощь. Обязательно Например, подарить ей Ожерелье Дракона – то самое ожерелье, что досталось мне в наследство от предыдущего хранителя Вещи Без Названия достопочтенного Вахма-Пишрра-Экъхольга. Давно она мечтает стать хозяйкой этих ста семи волшебных жемчужин. Перед каждым своим днём рождения намекает, что не прочь получить их в подарок. И ничего удивительного, а тем более предосудительного в том нет. Понятное желание. Всякий знает, что если растворить жемчужину из Ожерелья в яблочном уксусе да выпить этот раствор в ночь на Ивана Купала, враз на тридцать лет помолодеешь. И что важно речь идёт вовсе не о телесной молодости (тело в тонусе поддерживать любая ведьма способна), речь идёт о молодости душевной. Об остроте восприятия жизни. А это совсем другой коленкор. Тут классический unguentum malaferum или какая другая колдовская мазь не поможет.
Точно, решил я, так и сделаю. Правда, собирался дочери Ожерелье подарить на совершеннолетие. Ну что ж, не судьба, подарю что-нибудь другое. Тем более никакой дочери у меня в помине нет, и в ближайшее время не предвидится.
Докуривал вторую сигарету, когда, выключив в комнате свет, на балкон вышла Альбина. В одной руке она держала распечатанную бутылку красного вина, в другой – два пузатых бокала и горящую свечу в затейливой плошке. Как это всё у неё не вываливалось из рук, не понять. Циркачка, да и только.
– Всё, – доложила она с порога, – сбор составила, отварила, поставила на медленный огонь выпаривать. Часа через два… чуть больше будет готово. Ещё порошок нужно будет один добавить, присадку, но это потом. Ты как, не торопишься?
– Уже нет, – сказал я, забирая у неё бутылку и бокалы.
Поставив плошку со свечой на карниз, Альбина села в кресло напротив. Вытащила ментоловую сигарету и прикурила от горящей моей. Выпустив дым, сказала:
– Давно так ночью не сидели.
