— Завтрак уже почти готов, — сказал Келемвор, когда Турбанд наконец открыл дверь.
— Меня уже известили, — сказал лысый человек. — Ты можешь идти.
Келемвор прошел мимо воина и закрыл за собой дверь.
— Мы должны поговорить… о тебе и твоих людях.
— Люди погибли, — сказал Турбанд и сел на кровать. — Таковы причуды войны. Турбанд бросил свой меч в дальний конец комнаты и посмотрел на Келемвора. — Я ухожу, Кел. Вогт и Исаак уходят со мной.
— Да, я ожидал этого.
Турбанд погладил свою лысину.
— Я вернусь в Арабель и расскажу Мирмин Лхал о том, что видел. Я уверен, что она снимет обвинения.
— Обвинения? Я думал, что мы нужны всего лишь для допроса!
Турбанд вздрогнул.
— Я не хотел тревожить тебя, — сказал он. — Возможно я должен просто сказать ей, что вы мертвы. Ты предпочитаешь это?
— Делай что хочешь. Но я пришел к тебе не за этим. — Келемвор посмотрел на меч Турбанда, валяющийся в углу комнаты. — Ты винишь себя за то, что случилось в Паучьем Лесу.
— Это не важно, Кел. Все кончено. Кровь всего моего отряда на моих руках. Разве сможешь ты смыть ее своими утешительными словами? — Турбанд встал, прошелся к углу и поднял свой меч. — С таким же успехом я мог убить их собственными руками. — Лысый человек равнодушно махнул мечом в воздухе, словно прогоняя прочь свои мысли. — К тому же, — тихо добавил он. — На моей совести не только их смерть. И ты знаешь это.
Келемвор промолчал.
Лицо Турбанда исказила боль.
— Я все еще вижу лица тех людей, которые умерли вместо меня — вместо нас, много лет назад, Кел. Я все еще слышу их крики. — Турбанд замолчал и посмотрел на Келемвора. — А ты?
— Иногда, — сказал Келемвор. — Мы выбрали жизнь, Турбанд, и это еще тяжелее, чем смерть. Но то, что случилось с нашими друзьями не имеет никакого отношения к Отряду Рассвета. Отряд не имел выбора, кроме как последовать за нами в лес. Если бы они остались на равнине, они бы все погибли, так и не получив шанса сражаться за свои жизни.
Турбанд отвернулся от Келемвора.
— Почему тебя так занимает этот вопрос?
Келемвор прислонился к двери и вздохнул.
— Девочка — почти такая же как и Джиллиан — это она отправила нас в это путешествие. Ее звали Кайтлан.
Турбанд повернулся, чтобы посмотреть на Келемвора, но воин смотрел в пустоту, вновь переживая смерть Кайтлан.
— Она настояла на том, чтобы пойти с нами, и она погибла, хотя я должен был защищать ее.
— И ты чувствуешь, что это твоя вина, — сказал Турбанд.
Келмвор глубоко вздохнул.
— Я лишь подумал, что тебе захочется поговорить о твоем отряде.
— Джиллиан, — спустя мгновение произнес Турбанд. — Она выглядела слишком молодой, чтобы отправляться на поиски приключений, ведь так?
Келемвор покачал головой.
— Я видел на дороге и более молодых.
Турбанд закрыл глаза.
— Она была полна энтузиазма. Ее юность… вернула мне часть моей молодости. Я желал… нет, я нуждался в том, чтобы она была рядом со мной. Я был уверен, что смогу защитить ее.
В комнате наступило долгое молчание — оба воина думали о своих товарищах, некоторые из которых погибли давно, некоторые всего несколько дней назад.
— Она сама решила пойти с тобой, — наконец произнес Келмвор и повернулся, чтобы уйти.
— А я решил, что покину Шедоудейл, прежде стану мертвецом, — тихо произнес Турбанд. — К полудню меня уже здесь не будет.
Келемвор покинул комнату, не произнеся больше ни слова.
* * *
Хавскгард улыбнулся и удивленно покачал головой.
— Что ты имеешь в виду говоря, что «это не самое лучшее время»? Я привел этих людей к башне Эльминстера не для того, чтобы им отказали.
— Мне очень жаль. Вы можете вернуться позже. Эльминстер проводит эксперимент. Ты же знаешь как легко разозлить его, если оторвать в подобное время. Теперь я думаю вам лучше уйти, если конечно вы не хотите превратиться в слепней, или во что-нибудь еще похуже.
Лхаэо попытался захлопнуть дверь, но этому внезапно что-то помешало. Хавскгард вздрогнул, когда тяжелая дверь нажала на его ногу с огромной силой, которой у писца Эльминстера и в помине быть не могло. «Очередная магия мудреца», — подумал он, затем слегка отодвинул дверь.
— Эй, послушай, — сказал Хавскгард, когда рядом с ним появился Келемвор и помог подтолкнуть дверь. — Пойми, у меня есть господин. Если у меня есть господин, тогда и у тебя есть господин. А если у нас есть господа, тогда…
Внезапно дверь распахнулась, и Лхаэо отошел в сторону. Хавскгард и Келемвор кубарем ввалились в комнату и сгрудились у ног писца.
— Тьфу, да пусти ты их, лишь бы он только не начинал эту свою слезливую историю с самого начала! — крикнул знакомый голос.
При звуке голоса Эльминстера, Миднайт испытала смесь радости и благоговейного страха. Затем она услышала неторопливую поступь по ступеням расшатанной лестницы. И вот наконец у основания лестницы появился седобородый мудрец, который сразу же уставился на Миднайт. Он сощурился, словно не веря своим глазам.
— Что? Опять ты! Я думал, что видел тебя на каменной равнине в последний раз! — сказал Эльминстер. — Морнгрим сказал, что меня должен посетить кто-то с очень важным сообщением. Это должно быть ты?
Сайрик помог Келемвору подняться на ноги. Адон стоял сзади и просто наблюдал.
Миднайт сдержала себя в руках и не стала выплескивать свою злость, чтобы не испортить встречу.
— Я несу последние слова Мистры, Богини Магии, как и ее символ веры.
Эльминстер нахмурился.
— Почему ты не рассказала мне этого во время нашей первой встречи?
— Я пыталась! — крикнула Миднайт.
— Очевидно не достаточно настойчиво, — сказал Эльминстер, повернувшись и жестом приглашая ее следовать за ним. — Я думаю, пока ты будешь делиться со мной своей жизненно важной информацией, нам стоит оставить эту шумную ватагу с Лхаэо. Как считаешь?
Миднайт глубоко вздохнула.
— Думаю, что нет, — сказала она. — Они видели то же, что и я, и даже больше.
Мудрец задрал голову кверху и стал взбираться по лестнице.
— Прекрасно, — сказал он. — Но если они тронут хоть что-нибудь, то они сделают это на свой собственный страх и риск.
— Там есть что-то опасное? — спросила Миднайт, взбираясь по скрипящей лестнице вслед за мудрецом.
— Да, — сказал Эльминстер, бросив взгляд через плечо. — И самое опасное из всего, что находится там — это я.
Мудрец из Шедоудейла отвернулся и пока герои не миновали лестницу и не оказались в его комнате, он больше не произнес ни слова. Миднайт была уверена, что что-нибудь свалится на нее, если она посмеет сделать еще хоть один шаг в кабинете старого мудреца. Прямо напротив нее распологалось окно, и солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь него, освещали множество пылинок, плавающих в воздухе. Повсюду были разбросаны пергаменты, свитки, древние тексты и магические артефакты.
