— Ну, — сказал Эльминстер. — Расскажи мне все, что знаешь о Мистре. Поведай мне ее послание, слово в слово.
Миднайт пересказала все, что видела, начиная с нападения по дороге в Арабель и ее спасения Мистрой, и заканчивая уничтожением богини Хелмом.
— Дай мне кулон, — сказал Эльминстер.
Миднайт сняла кулон с шеи и подала его Эльминстеру. Эльминстер занес кулон над прекрасным стеклянным шаром, мерцающим янтарным светом и подождал несколько секунд. Когда ничего не произошло, мудрец поднес кулон еще ближе к шару, прикоснувшись холодным металлом звезды к сфере, держа предмет как можно дальше от своего тела. Шар был создан для того, чтобы разбиться, если в область его действия попадает какой-либо могущественный предмет, но когда кулон дотронулся до него, то ничего не произошло.
Эльминстер бросил подозрительный взгляд на Миднайт.
— Пусто, — сказал он и бросил кулон на пол.
— В этой безделушке нет магии. — Эльминстер пнул кулон ногой. Он приземлился в углу и поднял облако пыли. — Вы зря тратите мое время и терпение, — сказал Эльминстер. — Нельзя быть столь легкомысленными, особенно в эти трудные для Долин времена.
— Но в кулоне есть могущественная магия! — вскрикнула Миднайт. — Я видела ее. Мы все видели!
И вскоре Сайрик и Келемвор уже начали рассказывать свои истории. Эльминстер устало посмотрел на Хавскгарда.
— Это все, — наконец произнес Эльминстер. — Вы можете идти, и запомните, что защита Долин лежит в руках тех, кто не тратит время на неправдоподобные истории и фантазии, подлинность которых даже не может доказать.
Миднайт в шоке смотрела на старого мудреца.
— Пойдем, — сказал Келемвор. — Мы сделали все, что могли.
— Да, — произнес Эльминстер. — Исчезните!
Внезапно кулон вылетел из угла и застыл в воздухе рядом со старым мудрецом.
Эльминстер вновь посмотрел на Миднайт. Она почувствовала как сквозь ее разум течет ледяная волна паники.
— Мелочная демонстрация твоей магии не интересует меня, — сказал Эльминстер низким и размеренным голосом. — Точнее, в эти дни это даже опасно.
Кулон начал вращаться в воздухе. На его поверхности заиграли крошечныепрожилки молний, а затем они начали излучаться во все стороны.
— Ну и что это такое? — спросил Эльминстер.
Затем последовала вспышка света и старый мудрец скрылся из виду в бело-голубом коконе из молний. Что-то похожее на янтарный вихрь взмыло внутри кокона, прожгя его стенки. Несколько секунд спустя кокон растворился вспышкой дыма и янтарные полосы света исчезли в воздухе.
— Возможно, нам стоит поговорить еще, — сказал Эльминстер Миднайт, взяв кулон из воздуха.
Хавскгард вышел вперед.
— Минуточку внимания, великий мудрец, — уважительно произнес он.
— Это то, что сразу приходит на ум или должно прийти, — пробормотал мудрец. Хавскгард остановился на миг, затем душевно рассмеялся. Эльминстер посмотрел на потолок. — Что еще? Не видишь, что я занят?
Хавскгард взял себя в руки.
— Эльминстер, Лорд Морнгрим, желает переговорить с тобой по поводу защиты, которую ты создал в Спиральной Башне.
— Сейчас? — спросил Эльминстер. — Где он? Покажи мне его.
Мускулы на лице Хавскгарда нервно дернулись.
— Его здесь нет.
— Тогда у нас проблема, так?
Лицо Хавскгарда покраснело.
— Он послал меня, чтобы я привел вас, любезный сэр.
— Привел меня!? Значит я собака! И это после всего, что я сделал для этого человека!
— Эльминстер, вы неправильно истолковали мои слова!
Мудрец подумал над этим несколько мгновений.
— Я думаю, что я приду. Но сегодня я не смогу, я должен заняться своими делами. — Эльминстер жестом показал Хавскгарду подойти поближе. — У меня есть послание для нашего господина.
Хавскгард подошел поближе, край его рта нервно подергивался.
— Ты ведь не собираешься сделать татуировку на моей коже?
— Конечно нет, — сказал Эльминстер.
— Или превратить меня в какую-нибудь загадочную тварь, затем отпустить, чтобы я повторял сообщение всем, кого увижу, пока наконец не доберусь до Лорда Морнгрима?
Эльминстер потер свой лоб и выдал проклятье.
— Чем это я заслужил такую репутацию? — рассеянно произнес он.
Хавскгард хотел уже было ответить ему, но морщинистый палец мудреца разрезал воздух перед ним, заставляя его умолкнуть. Эльминстер уставился в глаза Хавскгарда.
— Скажи ему, что я ужасно занят приготовлениями магической защиты его королевства. Защиту, в Спиральной Башне я создал для его же блага, и он должен принять ее как должное.
Хавскгард весь вспотел.
— Это все?
Эльминстер кивнул.
— Вы трое, подойдите сюда.
Келемвор, Сайрик и Адон осторожно пробрались через комнату.
— Каждый из вас видел то, о чем знают лишь избранные. Останетесь ли вы на защиту Долин?
Троица замерла на месте. Келемвор посмотрел на Миднайт, которая лишь отвела взгляд.
— Вы оглохли? Вы остаетесь или нет?
Адон вышел вперед.
— Я хочу сражаться, — сказал он.
Эльминстер заинтересовано посмотрел на юного жреца.
— А ты?
Келемвор посмотрел на Миднайт. Ее взгляд говорил ему, что она не собирается уходить, даже не смотря на то, что она выполнила свое обещание перед богиней. Внутри него закипала злость. Он не хотел оставаться, но и не мог уйти, оставив Миднайт одну.
— Мы уже далеко зашли. Бэйн пытался убить нас всех. Я буду сражаться, даже если для меня не будет награды, — наконец произнес воин.
— Ты будешь награжден, — холодно произнес Эльминстер.
Когда тишина в маленькой комнате стала невыносимой, сердце Сайрика словно сжала ледяная рука. Миднайт посмотрела на него. В ее взгляде что-то было. Сайрик подумал о Тилвертоне, о том как близки они стали за время путешествия.
— Я буду сражаться, — сказал он. Миднайт отвела взгляд. — Все равно мне больше нечего делать.
Эльминстер бросил на Сайрика взгляд, затем отвернулся.
— Все вы встречались с богами и выжили. Вы видели их слабые стороны и сильные. Это очень важно для этой битвы. Тот кто сражается, должен знать, что враг может быть побежден и что даже боги могут умереть.
Адон вздрогнул.
Эльминстер перешел на более мягкий тон.
— Понимаете, есть силы более могущественные нежели чем человек или бог, как есть миры внутри, и миры снаружи…
Хавскгард, Келемвор и Сайрик покинули Эльминстера уже за полдень. Адон хотел пойти с ними, но Келемвор решил, что жрец был не в том состоянии, чтобы быть готовым к бою. Сайрик был поражен тем, что Адон так жаждет пролить кровь, но оставил свои мысли при себе. Он знал, что от жреца будет мало толку в битве, подобной той в которой им предстояло принять участие; Адону было на все наплевать и в первую очередь на свою жизнь, и он бы не хотел, чтобы жрец прикрывал его спину.
