Фома замешкался лишь на миг, краткий, как мысль, выбил оружие из рук врага ударом ноги. Второй удар сектант парировал, поймав ногу. Но Фома снова оказался быстрее – недаром прошел адское подземелье – быстро отбросил винтовку, ткнул несвободной ногой врага в стену, освобождая ее, и впечатал кулак ему в лицо, заглушая крик о помощи. Затем ударил еще, заткнул ему рот рукой и провел ножом по горлу.
Кирилл стоял сзади и обомлел от ужаса и той простоты, с которой сталкер убил врага.
– Хватай его ствол и бегом наверх! – прошипел Фома и помчался по лестнице.
Второй этаж был чист от врагов и аномалий и он уже наметил окно для прыжка. Перестрелка была уже в соседнем доме – Барон с Гансом умело уводили врага в сторону. Подоспел ученый.
– Слушай внимательно. Снимешь и сбросишь мне рюкзак. Когда будешь прыгать, держи ноги плотнее и в конце сделай кувырок в сторону.
– Зачем? – оторопел Кирилл.
– Энергию падения погасишь и травм избежишь. Держи.
Он отдал рюкзак, винтовку и выпрыгнул в окно. Стоя внизу, поймал всю поклажу и несколько секунд матерился сквозь зубы, ожидая, когда прыгнет ученый. Кирилл все сделал правильно, но недостаточно – приложился плечом. Фома искренне не мог понять, как – он же смог с первого раза. Или рожденному ползать, летать не положено?
– Где сканер надо ставить?
– Можно где-нибудь здесь. Только от лишних глаз спрятать. – Ответил ученый, потирая плечо.
– Готовь.
Стрельба, учиненная Бароном и Гансом, ушла далеко и почти прекратилась. Ученый достал один из кейсов и впервые за все время выругался, отчего Фома невольно вытаращил глаза.
– В чем дело?
– Сканер невосстановимо поврежден. Черт! Две пули и обе в цель.
– Ну, второй-то цел?
– Цел. Но его надо поставить там.
– Какая разница? Ставь и пошли отсюда!
– Вот именно – какая тебе разница, здесь его ставить или там? – запротестовал ученый – Все равно пришлось бы туда идти, если бы не утрата одного из сканеров. А данные с него, расположенного там, будут ценнее.
– Собирайся тогда. Где твой ствол?
– Я… не взял его. Замешкал.
Фома сквозь зубы выругался, сгреб в охапку нерадивого ученого и заспешил к атомной станции. Стрельба – не только ближайшая, но вообще любая во всем городе – затихла. Лишь изредка кое-где громыхала очередь и все затихало снова.
До пруда охладителя добрались быстро, не смотря на приличное расстояние. Дороги Фома не запомнил, растрачивая внимание на постоянный контроль на все триста шестьдесят, опасаясь быть замеченными. Но никто не показывался ни впереди, ни сзади. Атомная станция, омрачавшая дух своим видом издали, была еще более мрачной и молчаливо-одинокой вблизи. В рождавшемся безоблачном рассвете полосатая труба выглядела одиноко протянутой рукой к небесам в мольбе о помощи. Громада саркофага внушала панические мысли – это то, что ощущал Фома со своим упертым безразличием. Казалось, каждая песчинка обладала противной всему живому волей, и в особенности – к человеку. Как чувствовал себя ученый, он не знал, но судя по виду – ничего хорошего.
– Разворачивай свой сканер, и валим отсюда! – Фома закричал, решая не обращать внимания на атмосферу абсолютной, вселенской безнадежной пустоты, и… помогло. Не стало ничего, только одинокая станция, копошащийся в рюкзаке ученый и… какой-то звук, сродни человеческому голосу.
Кирилл уже развернул маленькую складную – по принципу веера – сетчатую антенну, приладил к ней штырь, вставил все это в коробку сканера, и на нем замигала зеленая лампочка. Снова показалось, что кто-то кричит. Фома обернулся и к своему радостному изумлению обнаружил в пятидесяти метрах позади Барона с Гансом. Лидер почти на себе тащил немца.
– Ставь сам, я помогу нашим! – Фома бросился на помощь.
Добежал, подхватил раненого в грудь Ганса и хотел уже потащить его на себе, как Барон – тоже, кстати, раненый в ногу – заорал:
– Стой! Куда?! Фома, останови его!
Кирилл во всю прыть бежал напрямик к атомной станции. Фома со всех ног бросился за безумцем, но расстояние было велико. Только и успел заметить, как очкарик скрылся в неприметном с виду месте – в какой-то пристройке.
Не помня от злости ни себя, ни толком дороги, он бежал за придурком, успевая держать его спину в поле зрения, но не более. Ощущение было таковым, будто парня магнитом тянуло в недра станции.
Бесконечные коридоры и переходы сменялись много раз, и все, что было ясно Фоме – это то, что ученый бежит вниз, под землю. Уже трижды он спускался за ним по длиннющим лестницам.
Наконец, Фома чуть приотстал, но из коридора был только один выход. Он выводил в огромный по величине зал, заваленный разным железным хламом, бетонными плитами, уложенными стопками, бетонной и кирпичной крошкой и осколками, кучами коробок, ящиков и контейнеров всех размеров и форм. Темнота окружала все многообразие беспорядка и скрывала собой потолок, лишь фонарь, закрепленный на шлеме, давал возможность не налететь на мусор.
– Наконец-то ты услышал! Иди ко мне!
Механический и бесцветный мужской голос разорвал тишину. Сталкер заметался во все стороны, водя стволом и выискивая неизвестного. Потом осознал, что уши-то не ловили никаких звуков, подумал: «Глюки, чтоб тебя! Доигрался! Хотел же свалить…» – и продолжил поиски. Но рядом никого не было. Впереди забрезжил зелено-белый свет, и он рванул туда, на ходу выкрикивая имя ученого.
– Забудь о нем. Я дам тебе все.
Голос повторился. После него послышался радостный лепет Кирилла с той стороны, где был свет. Фома, уже не обращая на издевательства неизвестного никакого внимания, побежал на свет.
В середине светового круга была черная каменная глыба в форме многогранного кристалла, уходящая ввысь и скрывающая свою вершину во тьме. Вокруг камня проходило металлическое кольцо, а бетонный пол выглядел так, словно камень вырос из земли, проломив бетон. Но, мало ли в Зоне необъяснимого? Правильно, вопрос риторический. Вопреки логике, именно от камня и исходил бледный мертвенный бело-зеленый отсвет. Более того, ни одна из граней не отражала свет фонаря, а его свечение поглощало луч сине-белого света.
Вокруг камня находились мертвецы. Их было много – десятка три, не меньше. Все трупы давно истлевшие, как мумии, и расположены в таких позах, что Фома раскрыл рот от удивления – такого видеть ему еще приходилось.
Один из мертвецов сидит в позе лотоса, другой в молитвенном поклоне касался лбом пола, третий с вытянутыми руками стоит на коленях, как и многие другие, и словно глядит на непонятный камень. Многие лежали во всевозможных позах, один даже держал руку с ножом в своей груди, где и так было полно ножей. От одного из мертвецов остались только сапоги с обрывками ног, где было остальное, понять было невозможно. Трупов было столь много, что Фома не стал разглядывать всех – все-таки, надо найти Кирилла, если тот жив. Общим у мертвецов было одно – сталкерская одежда.
