— Отвали. — Без злобно огрызнулся Беляш.
— За это можешь не беспокоится. — Подал голос сержант, присев на засыпанную снегом землю. — Обстрела в ближайшие дни или даже неделю не будет.
— Почему? — Хором спросили сразу несколько человек.
Макс усмехнулся с зажатой папиросой в зубах. Неторопливо охлопал себя извлекая коробок. Всё так же неспешно подкурил. Только сделав затяжку начал пояснять.
— На той стороне… — Сержант ткнул рукой с зажатой в ней папиросой в сторону противоположного берега. — …заливные поля. Другими словами искусственные болота. Из-за чего передвигать артиллерию крайне непросто.
— И что? — Не терпеливо спросил Беляш.
— А то. Вчерашний обстрел вёлся с определённой позиции. С позиции, на которой удобно расположить артиллерию. Но! — Сержант с видом знатока поднял палец. — Удобство — это далеко не всё. Требуется подходящая местность именно для крупнокалиберной артиллерии, чтобы она от каждого выстрела не задиралась в верх уходя в водянистую почву. Хотя сейчас зима и эта проблема стоит не так остро. Но не суть. Им требуется время для пристрелки с определённой позиции, коих ограниченное количество из-за особенностей местности. Они конечно могут нас обстрелять из мелкашек, но толку то. — Развёл руками сержант. — Отойти дальше они не могут. Бьют на пределе дальности, подойти тоже, тут уже мы местности их поимеем.
— Почему? — Явно заинтересовавшись темой спросил Беляш.
— А ты похоже, не очень умный. — Вздохнув сержант пояснил. — Как я уже сказал на той стороне заливные поля, то бишь болота. А болота где образуются? Правильно, в низинных местностях. Плевать что они искусственные. Всё равно для них нужна низина. Значит если там низина, то здесь…
Сержанта самым бесцеремонным, я бы сказал беспардонным образом перебили.
— Вершина. — Громко, как на уроке ответил Туша.
— Верно. — Немного растерявшись усмехнулся сержант. — Перепад высот между берегами порядка трёх метров, но на дистанции работы артиллерии, только с их стороны составляет уже почти пятнадцать. А если брать в расчёт дальность батарей, то уже более двадцати. Так и получается, мы находясь далеко можем достать их дальние позиции. Чтобы этого не произошло им нужно менять позицию коих не так много. Эхх, было бы у нас снарядов в достатке, порвали бы их как портовую пилотку. — Закатив глаза покачал головой сержант. — Можете не беспокоится, небольшая передышка у нас есть.
Работы продолжались не прерывно на протяжении трёх дней. Монотонно, однообразно.
Всегда думал, что война — это схватка с противником демонстрация силы не только личности, но и всего государство. Манёвры, хитрые засады, неотвратимое наступление. «Только в перёд, не шагу назад!» Так я думал.
Те недели, что были отведены нам на подготовку, нас именно этому и обучали. На деле война — это томительное ожидание грома, бессонные ночи вглядывания в черноту, где на тебя смотрит не вымышленной монстр твоей фантазии, а настоящая угроза. То, что она в человеческом обличии несколько не облегчает тягучие бытие фронта.
За эти дни были слышны канонады не менее двадцати обстрелов. Происходивших в километрах от нас, но всё же прекрасно различимые своими накатывающими волнами грохота. С нашей стороны были слышны ответные звлпы, к сожалению реже и короче. Однако не одного Руслонского солдата, по крайне мери живого, мы так и не увидели.
Как говорят те, кто, как и мы в качестве подкрепления прибыли сюда с других франтов. Тут Русланд вязнет по одной причине. Для прорыва наших позиций нужны значимые силы. Они нас превосходят числом более чем в двое. По артиллерии у нас паритет. Численность техники не известна, но раз они не наступают очевидно недостаточно.
Местное командование Гетлонда такое положение дел вполне устраивает. Сейчас главное тянуть время, задерживая противника как можно дольше. Преимущество неожиданности уже прошло, может внезапный удар и был силён сотрясся империю. Теперь же всё зависит от искусности предводителей Русланда. Их основные союзники, далеко, на востоке. А империи союза здесь, хоть и в новь получили удар по самому больному.
По, за океанским колониям которые были атакованы теми самыми союзники Русланда: Непоном, Хань, Цинь и извечно не довольные имперцами, царство Ява и Сиам.
Там война будет длится долго, зато здесь… В газетах говорят о стабилизации линий фронта по всем направлениям. Несмотря на то что Галия и Нортумбрия бросили все силы на защиту колоний, мы можем рассчитывать на их любую посильную помощь. Уже действует программа под названием «Ленд-лиз». По которой Гетлонд получает необходимую поддержку от союзников. Пускай на нас и легла роль щита, принявшего самый тяжёлый удар.
Посыл лидеров прост: — «терпите». Если всё так, то это хорошо. Только пока не будет оказана реальная помощь фронтам, от подобных разговоров не много. Тот же «Ангриф» сообщает, что уже сейчас призвано на службу два миллиона человек. Не позже конца весны эта цифра удвоится. Опять же: — «нужно немного потерпеть». Нам другого и не остаётся.
На исходе четвёртого дня каждый получил по шерстяному платку пахнущему машинным слом и двойную порцию еды. Данная щедрость имела вполне прагматичный расчёт. Работы по восстановлению вала ещё не закончены, а на нас с востока движется сильный буран. По метио сводкам он продлится следующие два дня. Само собой, останавливаться на это время не кто не намерен. И для того что бы солдаты не позагибались прямо с лопатами в руках, была проявлена забота.
Как я успел убедится, не исключительная редкость, а правило. Командиры понимают, что у них под командованием не мальчики из церковного хора, а отбросы у которых здесь через одного рыльце в пушку. Понимают это и держат руку на пульсе, не забывая думать головой. Делая этим самым им не малую честь.
Офицеры стараются не перегибать с кнутом, конфликты меж бойцами гасятся в зародыше, солдаты худо-бедно, но обеспечены самым необходимым. Поддерживается сносная дисциплина, субординация и подчинение присутствуют в достаточном количестве. Офицеры же не задирают нос, кичась чистотой крови, а комиссары прохаживаются мрачными тенями время от времени толкая на столько пламенные речи. Что даже мне хочется сорваться в сече рвать врагов. Умудряясь подобрать слова даже к местному быдлу, подняв их боевой дух.
Синоптики не обманули, с раннего утра началась жуткая метель. В верхней точке вала на ногах стало невозможно удержатся. Пришлось привязываться верёвками к вбитым в мёрзлую землю клиньям. Благо к обеду снегопад прекратился. От ледяных порывов ветра наш взвод укрылся в окопе изгибающимся кольцом. Не ахти какое убежище, но костерок, который не задует развести удалось.
— Зараза. — Трясясь от холода к нам спрыгнул Беляш протягивая руки к огню.
— Как сходил? — Помешивая похлёбку из того что каждый из нас смог найти поинтересовался Яков Николаевич.
— Ничего, сказали: — «как сдохну, так и приходить».
— Не понимаю на что ты вообще рассчитывал. — Усмехнулся Джага вырезая, что-то из большой щепки. — Руки, ноги, голова на месте, значит здоров.
— Да, я по двадцать раз за день бегаю помочится. У меня так скоро хрен отмёрзнет.
— Было бы чему отмерзать. — Загоготал Черкашь и остальные его поддержали.
— Пошли вы знаете куда. Ещё поясница болит причём будто изнутри, а ночью в жар бросает словно кипятком окатили.
— Кровью мечешься? — Спросил Яков Николаевич, оторвавшись от помешивания варева.
— Тебе то что, ты вроде не доктор.
— Нет, но кое-что знаю. Не хочешь не говори.
— Да, с кровью. — Подумав всё же ответил Беляш.
— Какая боль в пояснице?
— Тупая, будто что-то внутри начинает довить. Больше всего с правой стороны.
— Скорее всего ты себе почку застудил. Тебе что-нибудь сказали в санчасти?
— Не мёрзнуть, мля.
— В целом верно. Закутай поясницу платком. Если есть деньги или что на обмен. Сходи к санитарам за горчичниками. Так себе средство, но может и сработает.
— Аа-а, это, серьёзно? — Помедлив спросил Беляш, пододвигаясь ближе к огню.
