— Да. — Лаконично ответил Яков Николаевич. — Готова. Давайте миски.
— Вот-т же, срань! — Ругнулся Беляш вылезая из окопа. — Я щас, не смейте трогать мою порцию. Урою!
— Ты куда? — Крикнул ему в спину Туша, явно намереваясь урвать пару ложек с верх положенного.
— Поссать.
Все рассмеялись, а Яков Николаевич покачал головой. На несколько минут воцарилось молчание. Слышен лишь вой ветра и перестук ложек смежаемый чавканьем.
Туша само собой расправился с едой самым первым успев вылезать миску до блеска. Жадно смотря на котелок. Проследив за его взглядом Яков Николаевич предупреждающе потряс перед его носом ложкой.
— Беляш, ты где там? Тебе сейчас ничего не достанется. — Проорал Джага тоже расправившись со своей порцией.
— Эй, парни! — Донеслось из-за края окопа. — Похоже провизию привезли и что-то готовят. Что-то очень вкусное.
Все переглянулись.
— Чего ты такое несёшь? — Спросил Джага поднимаясь.
— Да вы сами поднимитесь, тут одуряюще пахнет яблоками, аж в носу свербит.
— Что с тобой? — Вместо расспросов о еде. Джага, отпрянул к стене от показавшегося на краю окопа Беляша.
— В смысле? — Шмыгнул кровоточащим носом Беляш.
Его лицо покраснела проступили синие вены. Кожа вокруг глаз набухла, а от волос исходит едва заметный дымок тления. Взгляд потерял осмысленность, Беляш упал сначала на колени затем сверзился в окоп, едва не угодив в костёр.
«Газы!!!» — Пронеслось над валом, зазвучала серена. По всюду начали разносится предостерегающие крики. Пробегающий мимо Макс быстро приказал.
— Не вдыхайте эту дрянь, старайтесь держать глаза закрытыми. Живо уходим за вал. Что с ним? — Увидев Беляша спросил сержант.
— Надышался. — Коротко бросил Яков Николаевич, повязывая платок на лицо.
— Плохо. Хватайте его и давайте живее!
Уже почти находясь в бруствере позади вала почувствовал сильное сильный запах яблок. Глаза начали слезится, а кожа нестерпимо зачесалась. На одной из развилок всем в руки давали марлю, пахнущую уксусам. Приказывая протереть лицо и не пытаться умываться водой или снегом.
В момент, когда, я яростно пытался протереть лицо выданной тряпкой. Перед валом раздался один, чрезвычайно мощный взрыв. Десяток секунд ничего не происходило, после чего доты разразились шквальным огнём по противнику. Забухали орудия, загавкали картечницы, к валу уже со всех сторон направлялись солдаты в противогазах.
Меня грубо дёрнули за плечо. Санитар направил лампу мне в лицо. Брызнув в глаза едко пахнущей жидкостью. «В норме»- бросил санитар уже осматривая следующего.
Наш взвод занял место на второй линии обороны примерно в километре от реки. Пустяк, но понять, что творится впереди невозможно. Газовое облако постепенно начало переползать вал. Более тяжёлому чем воздух газу, нужно время. Со складов роздали противогазы, но их катастрофически недостаточно. Защита есть лишь у каждого пятого.
Газовые атаки слишком требовательны к условиям местности и прихотливы к погоде, а также запрещены Венской конвенцией. Командование похоже не рассчитывало, что Русландцы применят запрещённое оружие.
С вала прозвучал длинный сигнал, орудия смолкли. Защитники спешно начали отступать с первой линии обороны.
— Какого хрена?! Они же сдерживали натиск. Почему бегут? — Рядом со мной негодовал Джага.
Он прав, вал не захвачен, но его покидают. Причина только одна. Там, что-то что вал сдержать не как не может. А значит…
Белые росчерки рассекли серое зимнее небо накрывая фугасами всё то что, мы возводили последние дни.
— Они там совсем сума сошли, это же наши укрепления!
— Джага. — Я повернул голову к негодующему войну рядом со мной. Дождавшись, когда он на меня посмотрит. — Заткнись.
Сейчас снаряды некто и не думает экономить. Кладут плотно не позволяя перейти на наш берег. Находящиеся на холмах восемьдесят восьмые тоже заработали, обхаживая невидимого противника.
— Воздух!!! Всем в укрытие! — Проорал в рупор соглядатай с биноклем на шее.
Торчавшие над окопами сотни касок в одно мгновение скрылись. Солдаты попадали на дно траншей, закатились под настилы картечниц, вжались в нагромождение мешков с песком.
Над нашими головами пронёсся целый рой вражеской авиации. Лёжа лицом в землю трудно что-либо разглядеть. Вывернув шею взглянул в небо, которое кишело стаями серо-голубых железных птиц.
Несколько из них пролетели достаточно низко, чтобы заметить их черты. Тело, словно сплавленное из двух приплюснутых труб, по шире с низу и по толще с верху. Кабина похожая на глаз мухи покрыта оксидом-алюминия или чем-то подобным для защиты от солнца. Прямо за ней начинаются изогнутые крылья, крепящиеся под прямым углом к корпусу. Половина крыла сначала идёт вверх до бочка образного винтового двигателя. Далее вторая половина уходит в корпус. Затем идёт хвостовое утолщение примерно в пол тела, заканчивающиеся трёхлистным клевером хвостовика. Под брюхом меж, сложенных шасси прикреплены одинарные колбасы авиабомб.
Со свистом разрываемого воздуха и оглушающим гулом двигателей они продолжают проносится. Не обращая на нас внимания. Позади одна за одной начали огрызаться зенитные орудия. Не которые из солдат поднялись, стреляя в небо.
Земля под ногами дрожащая от рвущихся снарядов в переди, стала доносит вибрации и, с другой стороны.
Понятно, их цель артиллерия. Пушки должны быть не плохо прикрыты от авианалётов. Однако плотность обстрела сразу снизилась. Искренни надеюсь, что мы не останемся без прикрытия.
— Близко.
— Что? — От проснувшегося Правика болтающегося на поясе чуть не выронил винтовку.
— Они уже близко. — Сонно протянулось у меня в голове. — Не живые… не съедобные…не интересные… … …
Хмм, это он во сне что ли говорит?
— Хтоники! Впереди Хтоники! Огонь на подавление по сигналу! Ждать приказа!
Ого, я про нашего лейтенанта уже успел забыть. Постоянно где-то пропадает, а тут объявился.
На взрытом вале появились первые дёрганые фигурки с пиками. Едва их начали теснить наступающие следом, они свалились в низ ломаясь об бетонные выступы дотов. Продолжающая полить артиллерия не плохо прорежет мёртвое мясо. Те, кому удаётся пройти напарываются на засеку или намертво запутываются в колючей проволоке.
Всё же всему хорошему приходит конец. Похоже авиация Руслонда не смогла целиком выполнить свою задачу, поэтому ближе к сумеркам они подключили к делу артиллерию, не смотря на риск. Нашим пришлось перевести огонь на противоположный берег, дабы враг не сровнял нас землёй. Только вместе с этим исчез сдерживающий фактор, и волна мертвецов буквально затопила сначала вал, а затем буквально смяв телами засеку накатили на палисадник.
Поднимаясь по телам уже полёгших. Хтоники неумолимо наползают на укрепления бестолково тыкая в воздух пиками. В ответ их забрасывают гранатами, раскалённые до бела картечницы прорубают целые просеки в мертвящем море.
С оглушительным матом по окопам пронеслись сержанты, подгоняя солдат спешно разматывающих скреплённые пожарные шланги. Сейчас они будут использоваться, для ровно противоположного, чем их изначальное предназначение.
По команде по рукавам пошёл поток горючей жидкости. Судя по запаху, бензин. Надо же даже этим отходам керосинового производства, нашлось полезное применение. Едва удерживаемый десятками рук шланги, вздрогнули под давлением извергнув из себя тугие струи горючего.
По команде солдаты отступили с палисадника. Как только натиск хтоников перестали сдерживать. Они взобрались на укрепления, только для того чтобы сгинуть, захлебнувшись гиене огненной. Начавшая окутывать нас ночь тут же отпрянула, уступив свои владения свету пламени. Солдаты закричали, ликуя, тряся оружием, из которого большинство так сегодня и не выстрелило.
К середине ночи артиллерийские залпы смолкли. Остаётся надеется, что взрывная дуэль осталась за нами. Даже если и так не хочу думать сколько всего осталось снарядов у наших пушкарей после целого дня пальбы. Хтонические волны накатывали на наши укрепления ещё шесть раз. Целиком под собой похоронив палисадник, выдрав под ноль засеку, умудрившись даже вывернуть надолбы.
