не мечтал, что она заговорит так...
Тарвос с гордостью посмотрел на Лакуту.
— Я ее научил!
Наши лозы пока не давали ягод, вина не было. Пришлось разлить в три чашки пиво, и мы отпраздновали событие, да так основательно, что я едва не пропустил время гимна закату. Когда Тарвос ушел, забрав с собой Лакуту, домик мой совсем опустел. Помнится, Менуа однажды сказал мне, что подарок должен быть таким, который ты хотел бы получить сам, а иначе он не достоин того, чтобы его дарить.
Как бы там ни было, мы отправлялись в земли арвернов. Лакуту простилась с Тарвосом у порога его дома. Его, а не моего.
Уже в пути я услышал, что силы Цезаря снова пришли в движение. Теперь он выступил против Ариовиста. Из легионов Провинции он выгнал галлов, отказавшихся сражаться с вождем германцев. Скоро предстояло сражение. А куда он потом пойдет? Впрочем, время у нас и наших союзников пока оставалось. Скоро зима. Цезарь может победить германцев, но с грязью и холодом ему не справиться. Придется обустраивать зимние лагеря. А тем временем мы с Риксом встретимся, обсудим положение и выработаем план.
В Герговии нас встретили с почестями. Трубы возвестили о нашем прибытии, и нас тут же проводили в дом короля. Мне понравилось, а Тарвос и ухом не повел.
Вожди племен живут хорошо. Но столица арвернов значительно превосходила многие другие города кельтов. Дом короля оказался огромен. В нем хватило бы места для нескольких больших семей. Обширную овальную залу освещали и обогревали два очага, расположенные напротив друг друга. Множество резных лавок, накрытых пестрыми накидками, стояли вокруг основательных столов, уставленных чашами и кубками из бронзы, серебра и меди. Места хватало даже на то, чтобы выгородить резными деревянными ширмами маленькие отдельные помещения для сна. Дом кишел слугами, разодетыми как на праздник. Все носили дорогие украшения, от которых бы не отказалась и дочь какого-нибудь не шибко знатного князя. Тут и там поблескивало золото. Сам Верцингеторикс носил на шее золотую цепь толщиной с руку ребенка. Но это был все тот же Рикс, с такой же неотразимой улыбкой и пронзительным взглядом.
— Рад видеть тебя, Айнвар! — воскликнул он. — Никак не ожидал принимать у себя такого важного человека, как главный друид карнутов. — Он лукаво улыбнулся.
Я постарался не выпадать из тона.
— Когда зовет Царь Воинов, кто я такой, чтобы ослушаться?
Мы поели, выпили из одной чаши и решили перейти к делам. Рикс отослал слуг подальше и тихо спросил:
— До тебя дошли последние новости о Цезаре?
— Я слышал кое-что по дороге, но надеялся разузнать все у тебя.
— Он встречался с Ариовистом. Германец отказался идти к Цезарю. Они сошлись на полпути между ними. Мои люди у бойев сообщают, что оба были настроены довольно враждебно.
— Мы знаем примерно одно и то же, — кивнул я. — Вести, которые ты пересылал мне, оказались очень кстати.
— Я хотел, чтобы ты располагал теми же сведениями, что и я, когда придет пора спросить твоего совета.
— Так о чем они договорились?
— Ариовист настаивал, что его люди отвоевали земли в Галлии в честной битве, и что это не касается Цезаря. А Цезарь требовал прекратить переселение людей Ариовиста за Рейн. В случае согласия Рим будет считать германцев друзьями. В ином случае Цезарь накажет свевов за нападение на эдуев, союзников Рима.
Я массировал уставшие ноги и размышлял.
— Вряд ли Ариовист согласится на такие условия...
— А он и не согласился. Говорят, он пришел в ярость и заявил, что отныне между ними может быть только война. Стычки уже происходили. Ариовист собрал нескольких союзных германских племен, и намерен с их войсками взять Везонтио [1], столицу секванов. Цезарь намерен ему помешать. Это последнее, что я знаю. Жду новых вестей.
— Почему ты послал за мной именно сейчас?
— Смотри. Весной Цезарь разбил гельветов и, если я не ошибаюсь, скоро сокрушит Ариовиста. Но на юг он возвращаться не собирается. Мне доносят, что он начал строить хорошо укрепленные зимние лагеря, а они легко превращаются в постоянные опорные базы на территории Галлии. Теперь уже нет сомнений — ты был прав, когда говорил о его планах. Скоро он сделает следующий шаг, и что нам делать?
Мы сидели у огня на лавках, укрытых шкурами, с кубками в руках, но вино нисколько не мешало напряженно размышлять. Я пытался просчитать ситуацию.
— Знаешь что... — я еще немного подумал. — Немедля пошли слово вождям племен свободной Галлии. Попроси их собраться здесь, у тебя, на совет. Все-таки Герговия — сильная и важная крепость. Только не говори, что это военный совет. И созвать вождей надо сейчас, пока Цезарь занят Ариовистом. Ты же понимаешь, исход этой кампании предрешен. А после победы Цезаря говорить с вождями будет уже бесполезно. Они будут напуганы.
— Думаешь, они придут? — спросил Рикс, глядя в огонь.
— Многие придут. Не все, конечно. Кое-кто из тех, кто не придет, начнут беспокоиться: о чем это совещаются вожди без них? Мы в Галлии очень подозрительно относимся друг к другу. Этим надо воспользоваться.
Рикс повернулся ко мне.
— Побудешь со мной на совете?
— Для этого я и пришел.
Конные гонцы покинули Герговию на рассвете. Нельзя же созывать вождей крикунами. Пока совет не начался, я знакомился с Герговией в компании Ханеса Говоруна. Он мне обрадовался, и теперь рассказывал всем встречным о том, как они с вождем ходили в Провинцию и брали с собой Айнвара, а теперь он — главный друид карнутов и Хранитель Священной Рощи, самый одаренный друид из тех, кто когда-либо рождался в Галлии. Будь моя воля, назвал бы его Ханес Болтун. Впрочем, о его талантах я знал и раньше. Поэтому просто делал вид, что не слышу, о чем он там вещает. Это вождям по сердцу избыток лести, друидам лесть ни к чему.
Мы шли по широким улицам, обходя крепость по кругу. На первый взгляд, внутри стены стояли сотни домов, а жителей надо было считать тысячами. Я специально высматривал в толпе германских наемников и не увидел ни одного. Конечно, Рикс мог держать их на границах. Я пока не спрашивал у него, не хотел ставить его в неловкое положение. Однако спросить все же
