– Я обещал это до битвы. А теперь у меня есть раненые.
– А здесь есть убитые! Я слышала, что мой отец… пал… – Она сглотнула и с трудом выговорила эти слова, еще не веря в такое несчастье, но не желая показать врагам ни малейшей слабости. – Но…
– Я предлагал добром отдать мне то, за чем я пришел. Они сами выбрали свою судьбу, а выбор им был предложен. Еще я слышал, что Ингебьёрг – весьма надменная особа. И сдается мне, что это ты! – Торвард пристально взглянул в лицо девушки.
Вот эта, пожалуй, походила на хозяйскую дочь: уж слишком гордо она держалась, а ее руки, немного крупноватые и с короткими пальцами, были, однако, белыми и явно не держали ничего тяжелее иглы и ткацкого челнока. Ухоженные светлые волосы, лицо с правильными, немного крупноватыми чертами, но выражение самоуверенности придает им значительность, а румянец, блеск глаз, чернота бровей делают ее яркой и заметной. Да, если эту девушку богато одевать и сажать на пирах на хорошо освещенное, видное место, ее можно посчитать очень красивой. И фигуры такие тоже многим нравятся… Сам Торвард такие не любил. Та, с бусами, худощавая и рослая, и то лучше – грудь не такая пышная, но тонкие руки с выступающими на запястьях косточками напомнили ему Элит, и внутри разлилось томительное тепло…
Торвард невольно улыбнулся, чем очень удивил собеседников, и потряс головой, отгоняя несвоевременные воспоминания.
– Едва ли другая станет присваивать себе это имя! – так же надменно отозвалась светловолосая девушка.
– Ну, слава могучему Фрейру! – Торвард кивнул. – Очень хорошо, что это именно ты.
– Почему? – Девушка, вероятно, ожидала услышать, что ее красота оправдала ожидания.
– Ты мне не нравишься. Я ведь собираюсь отдать тебя другому и вижу – мне нетрудно будет это сделать.
– Кому – другому? – Ингебьёрг так удивилась, что даже надменность слетела с ее лица.
– Сейчас узнаешь. Так вот, – он оглядел лица прочих женщин, – эту деву я увожу с собой во Фьялленланд…
– Тогда увози и меня. – Вторая девушка, с более темными волосами, та, что и сейчас еще не разжимала рук, обнимавших Ингебьёрг, с отчаянием глянула ему в лицо. – Я хочу разделить судьбу моей сестры!
– Вот как? – Торвард поднял брови. – Ты ее сестра?
– Моя мать – рабыня. – Девушка на миг опустила глаза. – Но я люблю мою сестру и хочу быть с ней там, где ей грозит…
Она смешалась, не зная, что же именно грозит Ингебьёрг и чем той поможет ее присутствие. Но сестре предстояли нелегкие испытания, и Раннвейг, побуждаемая чувством почти материнским, неосознанно стремилась быть рядом с ней, чтобы поддержать и помочь чем только возможно. Она всю жизнь восхищалась своей знатной сестрой – ее красотой, которая в округе, составлявшей весь мир этих девушек, не имела себе равных, ее умом и решительностью, ее умением держаться на людях и всегда настоять на своем, ее гордой уверенностью, которая, однако, полностью оправдывалась достоинствами Ингебьёрг. Раннвейг привыкла считать себя намного хуже, но сейчас она понимала, что Ингебьёрг беспомощна и нуждается в ней, даже в той малой поддержке, которую дочь рабыни в состоянии ей оказать!
– Я хочу быть с ней! – повторила Раннвейг, словно боялась, что сводную сестру сейчас от нее оторвут. – Я не расставалась с ней всю мою жизнь, не разлучай нас!
– Хорошо, – с некоторым удивлением отозвался Торвард. – На корабле места много. Поехали. Собирай вещи. А вы запомните вот что, – он посмотрел на пожилых женщин, одна из которых, полная, с тремя нитями бус под застежками платья, все всплескивала руками, будто хотела лететь, но лишь беззвучно открывала рот. – Я увожу эту деву… этих двух дев во Фьялленланд, в Аскефьорд, где стоит моя усадьба под названием Аскегорд. И я хочу, чтобы Бьярни, сын Сигмунда из Камберга, приехал туда. Ведь Ингебьёрг – его невеста? Вот пусть и едет, чтобы вернуть ее домой. Я буду ждать его в Аскегорде, и он должен явиться туда не позднее чем за три недели до осенних пиров.
– Б-б-бьярни… – едва владея собой, выговорила полная женщина, видимо, хозяйка. – О-о-о…
– Ты все поняла? Бьярни сын Сигмунда. В Аскефьорде. За три недели до осенних пиров.
– Но Бьярни нет в Камберге! – Раннвейг, уже склонившаяся к одному из сундуков и дрожащими руками достававшая сложенные чистые рубахи, в недоумении обернулась. – Он уехал! Он уехал из дома сразу после стрижки овец, он собрался на Зеленые острова, чтобы найти доказательства того, что его мать была дочерью тамошнего короля! Клянусь тебе, мы ничего не знаем и не слышали о нем с тех пор!
На ее лице отражалась сложная смесь чувств, в том числе и надежда, что грозный конунг фьяллей оставит их в покое, если узнает, что с Бьярни сыном Сигмунда у них сейчас нет никакой связи. И в то же время упоминание об отсутствующем как-то по-особому взволновало Раннвейг, ее глаза заблестели, на щеках появился румянец.
– Зато я о нем слышал, – успокоил ее Торвард. – И слышал, и видел, и даже дрался с ним. И скоро здесь о нем узнают много любопытного. Ну, ты собралась? Может, высокородная сестра тебе поможет, чтобы побыстрее дело шло?
– Ох, Торвард конунг… – Хозяйка наконец отмерла настолько, что тычком послала одну из служанок к сундукам, а сама сделала робкий, боязливый шажок к грозному гостю, умоляюще складывая руки. – Торвард конунг, не обижай мою девочку! Она знатного рода, она такая умница и красавица! Мы заплатим тебе выкуп! Мы соберем… ты только скажи, чего ты хочешь? Сколько? Если это правда, что мой муж убит, – она всхлипнула и прижала к носу конец покрывала, – и я теперь бедная вдова… Но у нас есть родичи… Могущественные люди… мы соберем выкуп…
– Я буду говорить об этом с Бьярни сыном Сигмунда. Ну, девушки, пошли. Может, проще будет взять эти два сундука целиком? – спросил Торвард, глядя на кучу вещей, которые бестолковые от испуга и растерянности руки просто вкладывали на скамьи и на пол. – Ари! – он глянул на ближайшего хирдмана. – Сгреби все это тряпье обратно, берите сундуки и пошли. Темнеет уже.
По два хирдмана взяли сундуки и понесли из девичьей. Еще двое вежливо, но решительно подтолкнули двух девушек под локти в сторону выхода. Ингебьёрг резко обернулась, будто прикосновение фьялля могло ее запачкать, а фру Арнгуд бросилась к ней, обхватила и заплакала в голос. Хольм Опасливый и Арнор Меткий вдвоем увлекали их обеих к выходу, то толкали, то волокли, а хозяйка висла на дочери, не давая ей идти, так что под конец потерявшие терпение хирдманы просто оттащили женщину и увели девушку.
Фру Арнгуд бежала за похитителями почти до самого берега, задыхалась от непривычного ей бега и рыданий, но почти не отставала и все старалась еще хоть раз увидеть свою гордость среди чужих спин. Половина домочадцев бежала за ней, тоже оглашая темнеющий воздух воплями. Навстречу им попалась жена рыбака Люрре – она со всех ног неслась в усадьбу, надеясь забрать там своего ребенка, ибо ясно было, что «все кончилось».
