Герфегест пошел вразвалочку, без особого энтузиазма зыркая по сторонам. Сын пирата должен вести себя в подобающем духе. Ему ведь все это не в диковинку.
– Эй, красавчик, какие у тебя обновки!
– Иди сюда, окропи мой огонь!
– В первый раз половинная скидка, а потом ты и уходить не захочешь!
С другой стороны улицы живо отозвались:
– Да ты посмотри, что он на ноги нацепил! Ему не к тебе надо, а в Проулок Петухов, к Партилу!
Пол-улицы взорвалось визгливым хохотом.
За ним гонятся. По слухам, Служба уличного порядка поставлена Хурром, наместником Гамелинов в Реме, на недосягаемую высоту. Дозоры железноголовых будут искать его весь день и всю ночь. Значит, придется дружить со шлюхами.
Недолго думая, Герфегест пошел к той самой девице, которая предлагала отправить его к Партилу.
– В Проулок Петухов, говоришь? – спросил он вкрадчиво. – А почему бы мне прежде не размяться с тобой, красавица? Или с другими креветочками из твоей корзинки?
«Красавица» залилась радостным румянцем. Знакомство состоялось.
6
Поутру, проснувшись в потайной комнате на третьем и последнем этаже веселого дома, Герфегест первым делом обстоятельно зевнул во всю свою пиратскую глотку.
Голова разламывалась на куски, щеки взялись неопрятной щетиной, которую он и не подумал сбрить, чресла печально зудели. «Не подхватить бы мандавошек в этом оплоте куртуазии», – с тоской подумал Герфегест.
Теперь он окончательно стал Лартом, сыном Милианга, и, вспоминая веселую ночку с двумя безуспешно молодящимися «девственницами», почти не испытывал отвращения. Ну а что попишешь, в самом деле? Ему нужна репутация. И истекшие сутки он потратил отнюдь не зря.
Вчера он, во-первых, купил дым-глины, которую употребил сегодня ночью по прямому назначению вместе с двумя потаскухами. Кстати сказать, не будь дым-глины, ему пришлось бы с ними куда как тяжелее. В постели его мимолетные подружки отдавались страсти с таким безыскусным, но ненасытным вдохновением, что он, пожалуй, на свежую голову послал бы их куда подальше. Но среди ароматных клубов дыма, источаемых дым-глиной, он чувствовал себя воплощенным Туром Эльм-Оров и это послужило его репутации самым лучшим образом.
Товар был первосортным и в этом мальчишка не обманул. Это уже очень хорошо. Это означает, что он связан с настоящими контрабандистами, а не бесчестными бодяжниками. Ну а контрабандисты знают о мире куда больше, чем смогла бы узнать вся свора шпионов Стагевда за десять лет.
Во-вторых, он, Герфегест, вчера отлично выступил в оружейной лавке и слухи об этом наверняка уже наводнили трущобы Рема. Всякий теперь знает, что он не ищейка железноголовых, а Ларт, сын Милианга. Вор, грабитель и вообще вполне добропорядочный негодяй.
И, наконец, в-третьих, его левый глаз украшен огромным синяком. И это тоже служит его репутации наилучшим образом.
7
Двигаясь непринужденной походкой и в то же время напряженно высматривая, не маячат ли где железноголовые, Герфегест возвратился на ту улицу, где вчера купил у мальчишки дым-глину.
Разумеется, мальчишки на месте не было. Это в порядке вещей. Это даже очень неплохо. Значит, за ним сейчас наблюдают хозяева сопливого уличного торговца, в последний раз удостоверяясь в том, что он не привел с собой кого не надо. Герфегест выбрал местечко почище и уселся в тени под стеной, положив меч поперек колен.
Ждать пришлось долго. Наконец мимо него пару раз прошелся взад-вперед красноносый хлыщ с небольшой шипастой дубинкой. Потом, мельком взглянув на Герфегеста, пробежал вчерашний мальчишка.
Мальчишка и человек с дубинкой были, конечно, связаны. И действительно: проходя мимо него в третий раз, хлыщ остановился и, безразлично глядя вдоль улицы, сказал:
– Иди за мной. Шагов десять – не ближе.
Потом он неспешно, словно бы праздношатающийся зевака, пошел по направлению к порту. Чуть подождав, Герфегест поднялся на ноги и последовал за ним.
Пройдя два квартала, его проводник постучал в дверь, на которой красовалась вывеска «Цирульня братьев Зо». Менее приметная табличка на входе в цирульню разочарованно сообщала: «Пиявок нет. Закрыто до конца месяца». Дверь открылась и хлыщ исчез за ней.
Герфегест выждал немного и взялся за кольцо. Дверь была не заперта.
Герфегест прошел внутрь. В следующий момент его лодыжку пронзила обжигающая боль. Он успел выхватить меч, но по всему телу с неимоверной быстротой разлилась обессиливающая истома и, привалившись спиной к двери, Герфегест сполз на пол.
8
Его руки были связаны за спиной. Он сидел на табуретке, ощущая за спиной занозистый столб, за который, собственно, и были заведены связанные руки. Голова соображала плохо. Правая лодыжка нестерпимо чесалась как от одновременного укуса двух сотен озверевших от голода комаров.
Перед ним был стол. На столе горели два больших масляных светильника. Рядом с ними лежали: его меч, женские сандалии, перстень Хозяина Гамелинов, потертый портрет Торвента и миндалина с Семенем Ветра. Кошель, набитый монетами, точно Хуммер пожрал, что логично.
Напротив сидели трое: давешний красноносый хлыщ, незнакомый плечистый мужик с огромным кольцом в ухе и смуглая девица с выпрыгивающей из-под лифа грудью. Обвившись вокруг шеи девицы, а голову положив на ее пышные груди, дремала тонкая располосованная черным и красным змея.
– Как тебе понравилась наша южная подружка, хренов сын Милианга? – спросил тот, что с кольцом.
Герфегест уже успел сообразить, что произошло. Всему виной «южная подружка» этих выблядков, то есть змея. Именно ее укус надолго сковал его волю и его мышцы. Таких змей – способных в зависимости от желания их хозяев либо убить, либо временно парализовать человека – в Сармонтазаре умеют выращивать грюты. Значит, не только грюты.
Герфегест с трудом разлепил сухие губы и еле слышно ответил:
– Она прекрасна, как тысяча подруг императрицы Сеннин.
– Хорошие слова! – удало мотнув головой, развеселился главарь. – Что ты хочешь за них?
– Жизнь и правду, – сказал Герфегест.
В это же время он осторожно ощупывал кончиками пальцев веревки на своих противоестественно вывороченных кистях. Связан он был на совесть.
– Правду за правду. А вот около твоей жизни мы еще походим кругами, – подмигнул главарь смуглой девице. – Расскажи нам свою историю.
– Хорошо, – согласно кивнул Герфегест. – Не стану повторять, что я – сын Милианга. Незаконный. Впрочем, ни одного из отпрысков папаши никто и не подумал бы назвать законным. Когда Ваарнарк разгромил пристанище моего отца, он взял меня в плен. Тогда мне еще не исполнилось двенадцати. По обычаям Орнумхониоров мне даровали жизнь. «Волчонок мал, – сказал тогда Ваарнарк. – Его еще можно воспитать добрым Тунцом». Так я попал на службу в Дом Орнумхониоров. Ваарнарк не ошибся. Я получил образование благородного и стал личным телохранителем Ваарнарка. Долгое время мой меч служил верой и правдой Дому Орнумхониоров. Еще месяц назад я сражался под знаменами Синего Тунца в проливе Олк против Гамелинов, что извращают самую суть бытия. На захваченном файеланте Гамелинов я нашел предметы, которые лежат перед вами. Там же я узнал от пленных, что Гамелины озабочены розыском Торвента, наследника погибшего императора. Мое положение рядом с Ваарнарком становилось все более шатким, ибо другие телохранители плели вокруг меня сети интриг. Тогда мое происхождение напомнило о себе. Когда наш флот пошел обратно на юг, две недели назад, посреди разбушевавшегося шторма, я спустил лодку и направился к Свен-Илиарму. Я проложил себе дорогу в Рем деньгами, мечом, хитростью и перстнем Гамелинов. Теперь я ищу престолонаследника. Насколько мне известно, сейчас Гамелины готовы заплатить за его голову вдесятеро от прежнего.
