Канец, размахивая руками, что-то объясняет. Мы молчим.
— Что, языка взяли? — осведомляется Василий.
— Да, — недовольно буркаю я, — только мы его не понимаем.
— Так это ж таланец!
— Что значит, таланец!
— Ну, по-талански он говорит!
— Э… а ты его понимаешь?
— Не все, но большую часть.
— А спросить ты у него что-нибудь можешь?
— Давай. Попробую.
— Спроси, для начала, кто он, какую должность занимает?
Дядя Вася чешет лоб и бурчит что-то, на мой взгляд, совершенно нечленораздельное.
Бедный канец, вернее, таланец, радостно вытаращивает на Василия глаза и что-то щебечет в ответ.
— Ну?! — восклицаем мы вместе с Боровиковым.
— Да снабженец он. Отвечает за поставку продовольствия войскам. Вокруг Костово сел полно, земля там плодородная. Вот они и ездят, излишки конфискуют, мародеры чертовы. Говорит, в боях не участвуют. Крестьяне протестуют, но вяло.
Хм, интересная идея. Вяло они протестуют, ну так мы сейчас быстро им активный протест устроим!
В темпе вальса подчищаем снабженцу память и с Сергеем отправляем его обратно в город. Фуражиры, фуражиры! Это ж прелесть, что такое — отнять что-то у тех, кто сам занимается отъемом.
Судя по рассказу таланца, он недавно отправил три фуры с сопровождением в рейд по Карскому уезду. Завтра они по плану должны быть в деревне Жуковке. Всего-то двадцать километров отсюда. Наши свежеприобретенные бойцы говорят, что за ночь они туда доберутся. Дядя Вася рвется в бой. Артем с Виталием тоже утверждают, что им это раз плюнуть. Мы с Ленкой переглядываемся. Дойти-то мы, конечно, дойдем. А вот там наверняка рухнем где-нибудь в болотце, и сами будем из себя продовольствие изображать. А ударить по фуражирам очень уж хочется.
— Ладно, — говорю, — Артем, формируем группу. Ты, Виталий, Дядя Вася и бойцы. Вооружение на ваше усмотрение. Артем, принимаешь командование на себя. Но учти, если поймете, что не справитесь, не ввязывайтесь. Можете попугать немного, и отходите.
Возвращаются через двое суток. Все замечательно, операция удалась, фуры уничтожены и продовольствие спасено. Все целы, если не считать того, что у Виталика с Артемом физиономии какие-то подозрительно разноцветные.
Отзываю Боровикова в сторону. Рапортует о проделанной работе. Все прошло, как по маслу. Особого сопротивления им не оказали.
— Молодец, — говорю, — я горжусь вами. Но что случилось?
Отводит взгляд.
— Повторяю: что случилось у вас со Сташко?
— Я разобрался.
— Незаметно. Докладывай.
Чудесно, все просто чудесно! Виталий не подчинился Артему, когда последний велел пленных не трогать, и застрелил одного из солдат. Артем на виду у изумленной публики полез выяснять отношение кулаками. Нехорошая тенденция.
— Нет, Артем, так не пойдет. Ты командир группы и мой заместитель. И потому сейчас ты объявишь Виталию дисциплинарное взыскание. Я предлагаю трое суток гауптвахты на воде и хлебе. Но решать тебе.
— Я уже выяснил с ним отношения.
— А тебя никто не просил выяснять! Вы не во двор вышли поиграться! Это была боевая операция. Мне наплевать, кто из вас был прав в той ситуации, а кто нет. Но командир — ты! Он обязан был тебе подчиниться.
Гляжу — Артем сник и отчаянно раскаивается. Но не в том, что подрался с собственным подчиненным, а в том, что мне обо всем рассказал. Виталий меж тем присел на уши Ленке и повествует ей о своих подвигах. Ленка раздражено отмахивается, но Сташко намеков не понимает.
Старший из недавно присоединившихся к нам бойцов, его, кстати, зовут Валентин, но я уже привыкла воспринимать их всех, как группу, сидит у очага и косится на нас выжидающе.
— Артем, — раздраженно шиплю я, — если ты сейчас не решишь этот вопрос, я не знаю, что сделаю. Но что-нибудь страшное.
— Я не могу…
— Можешь!
— Я не умею…
— Учись!!!!
— Я…
— Зови его сюда. Немедленно.
— Виталий…
А голос-то у нас какой жалобный. Не удивительно, что Сташко это игнорирует.
— Виталий! — рявкаю я, — к тебе обращаются. Быстро сюда.
Подлетает. Радостный такой. Ну, совершенно вины за собой не ощущает. Наступаю Боровикову на ногу.
— Мастер Сташко, — заявляет последний, — за неподчинение командиру в бою вы отправляетесь на гауптвахту. На три дня. На хлеб и воду.
Виталий стоит, аж рот от растерянности открыл.
— Ну так это ж и не бой уже был…
— Быстро! — ору я.
Виталий скрывается в одной из землянок, которую мы специально оборудовали для такого случая. Хотя ни разу еще не пользовались.
— Ну, вот видишь, — ласково произношу я, обращаясь к Боровикову, — а ты боялся. Теперь позаботься еще о том, чтобы он оттуда не вышел раньше времени, и чтобы его периодически кормили. Ладненько?
Артем угрюмо кивает.
Тяжело, все же, поддерживать дисциплину. Так и норовят распуститься!
В следующие дни продолжаем развлекаться, нападая на машины с продовольствием. Бедный таланец, наверное, уже все волосы у себя на разных местах повыдирал от отчаяния. Лишь бы не застрелился — мы этого не хотели. Мы, вообще, искренне ему благодарны.
Крестьяне ценят наши усилия. Иногда даже подкидывают чего-нибудь пожрать. Козу вот недавно привели. Так и бегает по лагерю, зараза, вместо собаки. Рука не поднялась ее прирезать. Причем ни у кого.
Параллельно устраиваем несколько засад на трассе. Добиваемся в итоге того, что автомобили по контролируемой нами дороге по одному-два ездить перестают. Только колоннами. Впрочем, нападаем и на колонны, но так, немножко нервы пощекотать. Чтобы не расслаблялись.
Люди в отряд постепенно прибывают.
Сижу на бревне. Устала. Грею ноги у костра, пью чай с сахаром, думаю о том, что неплохо бы сходить помыться. Отчаянно скучаю по Егору и Андрюшке. В принципе, они недалеко, километров четыреста от нас. За день при наличии транспорта можно бы и обернуться. Только не стоит пока этого делать. Опасно.
— Что, Май, мысли одолели? — спрашивает Сергей.
И что у них за манера такая, у Проводников, возникать неожиданно?
— Да, — говорю, — по своим соскучилась.
— Ну, — хмыкает Серега, — это, в принципе, дело поправимое.
— Да, — вздыхаю я, — но я пока не решаюсь гавриков этих оставить.
Серега присаживается рядом.
— Знаешь, — говорит, — любого Проводника можно позвать. Если Мастер в беде, и он знает, кому конкретно направить зов, Проводник придет.
— А если просто звать?
— Придет какой-нибудь Проводник. Тот, кто ближе. Мы ведь для этого и созданы.
