Стегоману хватило здравого смысла погасить свое пламя, и в тусклом лунном свете Мэт с трудом различил, как тот вцепился в саламандру когтями и клыками.
«Он совершенно трезвый, — с облегчением подумал Мэт. — Как, собственно, ему и положено, если подумать».
Стегоман атаковал саламандру, нанося ей глубокие раны своими естественными саблями. Несчастная «стихия» наполнила ночь свистом парового гудка, отбиваясь от дракона своими короткими лапами, сдирая с него чешую. В ответ дракон тоже содрал с нее кусок шкуры. Застонав, она рванулась вверх. Стегоман — за ней; догнал и широко разинул пасть. Вложив в истошный крик весь свой ужас, саламандра камнем упала вниз. С победным кличем Стегоман последовал за ней, не давая ей подняться, хотя она и пыталась увернуться от него, мечась из стороны в сторону. Слишком поздно она увидела под собой реку. Стегоман распахнул крылья и коршуном кинулся на саламандру, выпустил когти на всех четырех лапах и вонзил их ей в спину. Извиваясь и вопя, саламандра свалилась в воду.
Из ран ее и из распоротого по всей длине бока пошел огонь. Она ощерилась, целясь когтями в Стегомана, воя в предсмертной муке. Дракон тем временем подготовился к новому прыжку, которым он и потопил огненного зверя. Вопль саламандры пронзил все вокруг, остановил кровь в жилах у Мэта, сковал его по рукам и ногам.
Вода в реке чуть не выплеснулась из берегов. Мэт засуетился, пытаясь нащупать ногами илистое дно, — это было как нельзя более актуально сейчас, когда вода стала нагреваться. Взрыв потряс реку, она засверкала яркой оранжевой краской. С поверхности ее стал с шипением подниматься пар, и вода ощутимо нагрелась.
— Стегоман! Вытащи нас отсюда, пока мы не сварились!
Дракон взмахнул огромными крыльями, подняв целую бурю в воздухе.
— Цепляйтесь! — прогремел он.
Мэт уперся мечом в илистое дно и, подпрыгнув, ухватился за драконову лодыжку. Сэр Ги повис на другой, и Стегоман, тяжело работая крыльями, поднял в воздух свою ношу. Вода тем временем закипела. Они быстро достигли берега, где дракон медленно снизился. Мэт коснулся ногами земли, и от толчка у него подогнулись колени. Сэр Ги упал и покатился, с лязганьем и звоном, но быстро поднялся и, переведя дух, сказал:
— Дело сделано!
— Сделано! — подхватил дракон, приземляясь рядом с ними и со щелкающим звуком складывая крылья. В его глазах все еще пылал отсвет сражения. — Я победил! Никому не одолеть меня в небесах — или есть такие?
Он определенно был трезв. Будь он во хмелю, не стал бы ставить под сомнение свою удаль.
— Нет, в самом деле, скажи, маг! — настаивал он. — Как мне удалось победить чудовище, властелина моего огненного дыхания?
— Тебе немного подсобили, — отвечал Мэт. — Я подумал, что силы неравные, а тут как раз под руку подвернулся Макс.
Демон зажужжал над его ухом:
— Саламандров огонь потушен, она мертва. Река кипит на протяжении целой мили.
— Что ж, крестьяне будут сыты завтра утром, — со вздохом сказал Мэт. — Страшно подумать, сколько им достанется вареной рыбы.
— Лучше рыба, чем я, — проворчал дракон. — Или рыцарь, или ты сам. — Он повернулся к пляшущей искорке. — Спасибо тебе, демон, за то, что ты ослабил моего врага.
Мэт пытливо глядел на дракона.
— Ты думаешь, теперь тебе летать безопасно?
Стегоман взглянул на него горящими глазами. Неторопливо кивнул:
— Да, теперь небо для меня безопасно. Пусть везение прольется на тебя, маг, за то, что ты вернул мне крылья!
— Я бы на них прокатился. Неприятель пока что от нас поотстал, но не думаю, что это надолго. Ты готов к путешествию?
— Вообще-то готов. Но, может, мне следует отдохнуть? — рассудительно ответил он.
— Пожалуй. Я вижу, на тебе есть ожоги. — Мэт осмотрел длинные малиновые рубцы на драконовых боках. — И еще я вижу, саламандра хорошо поработала когтями.
Стегоман кивнул.
— Хотя она не очень-то это умеет.
Мэт запустил руку в кошель, висящий у него на поясе, и пропел:
Мазь Вишневского с Битнер-бальзамом
На живой настоявшись воде,
Очень многих героев спасала,
Помогала в бою и в труде!
Уронили вас ежели на пол,
Оторвали — бывает ведь! — лапу,
Или кот вам лицо расцарапал —
Вот инструкция: Магия-бальзам —
Где болит — мажьте именно там!
Пусть в руке он появится сам!
Что-то маленькое, но увесистое в тот же миг оказалось в его руке. Он вынул из торбочки трехдюймовую склянку, раскупорил ее, поднес к носу и поморщился.
— Фу! Ну да ладно, лишь бы подействовала!
И пустился в обход Стегомана, обмазывая на нем каждый ожог и каждую ссадину.
Каких-нибудь полчаса спустя Стегоман уже летел по небу, распевая победную песнь, а Мэт и сэр Ги восседали у него на спине. Они поднимались все выше и выше, пока не увидели первый слабый свет зари далеко на востоке.
— Так куда нам, маг? — спросил дракон.
— На Запад. — Мэт обернул голову к сэру Ги. — Вы можете сказать ему что-нибудь поконкретнее?
— Поточнее? Да. — Черный Рыцарь вытянул руку через плечо Мэта. — Правее самой высокой горы. К северу от нее есть гора чуть пониже. Высади нас на ней, на самой вершине, там, где кончается лес.
Мэт нахмурился. По описанию это было похоже на плато Греллига, как о нем рассказывала принцесса. Но сэр Ги знал местность, поэтому Мэт промолчал.
Стегоман устремился к искомой горе.
Заря окрасила позади них небо, зажгла вершины розовым сиянием. Но горы были далеко. Мэт погрузился в молчание, усталость давала о себе знать.
Стегоман, как ему было велено, полетел над лесом к самой вершине горы и, пересекши границу, где лес кончался, аккуратно спустился на землю и щелкнул крыльями, складывая их. Мэт стал слезать с драконовой спины и, покачнувшись, чуть не упал. Железная рука поддержала его.
— Осторожнее, — пробормотал сэр Ги.
— Все в порядке. — Мэт с удивлением почувствовал, что он совершенно без сил.
— Это всего лишь тело — требует, что ему причитается, когда бой окончен, — мягко сказал сэр Ги. — Не беспокойтесь.
Мэт осоловело заморгал глазами.
— Уф, спасибо за подсказку. — Он растерянно огляделся. — Куда же мы теперь?
— Тут есть для нас приют, если он нам понадобится. Но наш большой товарищ может в нем не поместиться.
— О! — Мэт помотал головой, пытаясь прочистить мозги и не утратить вежливость. — Стегоман, ты простишь, если мы не пригласим тебя внутрь?
— Пустяки! — Дракон взглянул на него сверху вниз. — Теперь-то я смогу о себе позаботиться. Когда я встретил тебя, я был несчастным калекой, а теперь я такой, каким положено быть дракону. Я присягаю тебе на верность до конца моих дней! И до конца моих дней буду служить тебе и твоим потомкам!
