Я улыбнулся, смахнул пылинку с земной оси и вышел из комнаты.
Эррет по самой природе своей не могла разделять сословные предрассудки. Насколько я понимал, с Данвой она находилась в отношениях почти дружеских. Узкая тропинка вела к приречному саду, теснясь меж благоуханных стен можжевельника и вьющихся роз; проходя по ней, я услыхал обрывок беседы – разумеется, не случайно, высшие тени не могли не почувствовать мое приближение. Нетрудно было догадаться, почему им потребовался такой свидетель, и, входя под оплетенную розами арку, я улыбался.
– Наконец-то Данва будет работать, – флегматично говорил Ларра. – А то все я да я. Отпустили бы меня, в самом деле. У меня в Ройсте имя, у меня клиника, у меня практика...
– Можно подумать, у меня дел мало, – проворчала Данва.
– Пациенты, – печально добавил Тень Запада. – Я собирался писать книгу о своей методике терапии...
– Когда я стану Великой Тенью, Ларра, – утешил его Анартаи, – первое, что я сделаю, – отправлю тебя на незаслуженный отдых.
– Ты не станешь Великой Тенью, Анартаи, потому что у тебя неправильная мотивация.
– Да, – сказала Эррет с наслаждением, – доктор прав.
– Что значит неправильная? – возмутился Анартаи. – Какая должна быть?.. Ларра, я тебя ненавижу!
– Я тоже люблю тебя, Анари.
– Стыда у вас нет, – мрачно сказал господин Кайсен. – Особенно у тебя.
Кому была адресована сия сентенция, я так и не узнал, потому что именно в этот момент показался им на глаза. Разговор оборвался. Все, кроме Эррет, поднялись.
Я поприветствовал их, разрешил садиться и сам опустился на каменную скамью у фонтана.
– Ларра! – коротко приказал старец.
Тот меланхолично поднял глаза.
– Государь желает услышать о результатах работы, – сказал Кайсен.
Тень Запада помолчал, собираясь с мыслями. Он снова напускал на себя похмельный вид, в этот раз без должной проникновенности. Анартаи со скучающим видом любовался своими руками, расписанными так же густо, как и лицо. Даже непристальным взглядом я насчитал на нем не менее восьми демонов и почувствовал себя неуютно. Конечно, я имел дело с людьми еще более опасными: тот же господин Кайсен, не сомневаюсь, без труда мог совладать с любым своим подчиненным. Но знаки Тени Севера бросались в глаза, и я невольно оценивал их не как властитель, а как офицер. Чтобы справиться с господином Анартаи, требовался полк истребительной авиации.
Я перевел взгляд. Данва, сладко заулыбавшись, скрестила руки под грудью и положила ногу на ногу. Тень Востока Ивиль единственная, несмотря на дозволение, осталась стоять – безмолвный страж за спиною Кайсена; огромные кошачьи глаза ее были неподвижны, как у статуи.
– В Аллендоре, – совершенно равнодушно начал Ларра, – в качестве доктора Тайви я имею честь входить в особую комиссию, созданную для исследования заявляемого Воина Выси, а также управления им.
Услыхав это, на миг я едва не утратил хладнокровие. Я уставился на Тень Запада несколько пристальней, чем требовало вежливое внимание, поторопился сделать каменное лицо и краем глаза заметил, что остальные последовали моему примеру. У Данвы и Анартаи мина вышла перекошенной; я понял, что и для собратьев Ларры деяние это из ряда вон.
Я был восхищен.
На редкость приятно сознавать, что твоя тайная стража способна... на что только она не способна. Для подобного не годилось даже слово «успех» – это был триумф.
– В нее также входит госпожа Эмерия, Великая Тень Аллендора, – продолжал Ларра, – поэтому я исполняю роль двойного агента. Государь, я не могу манипулировать самим Воином, попытка повлечет за собой немедленный провал.
Я приподнял ладонь; у меня и в мыслях не было отдавать подобный приказ.
– Однако я наблюдал за теми, кого Ассамблея отправила к усыпальнице, – сказал Ларра. – Заявляемая неполноценная замена, юный маг невысокой квалификации и девочка... по неясной пока мне причине на эту роль избрали горянку из Таяна, дочь Арияса. Я уверен, что выбор этот не случаен, и буду продолжать изыскания. Сейчас первое, что я имею сообщить: после пробуждения Воина Аллендор поторопился избавиться от исполнителей, причем не в физическом смысле. Мне удалось поставить на юношу метку, отчего мы уже знаем, что приказ ее высочества Лиринии выполнен и молодые люди действительно едут в Рескидду.
Я мельком глянул на Эррет; глаза ее расширились.
– Второе, – сказал Ларра, – из области предположений. Вероятность того, что заявляемый действительно является Воином, крайне низка. Я склонен полагать, что это один из демонов старшего поколения. Но распечатать усыпальницу, возведенную Каэтаном, – весьма трудная задача. Юноше она была не под силу, могу поклясться. Горянка не владеет магией. Из этого следует, что либо там был кто-то еще, либо закономерности происходящего нам до конца не понятны. Это все.
Я разглядывал зеленоватую воду в чаше фонтана, кожей чувствуя напряженный взгляд Эррет. Мы с нею знали о происходящем больше теней. Но если наши догадки верны и Та, что любит играть честно, действительно сделала свой ход в игре – что было ее целью? Легкоуправляемый демон станет Воином Выси, и если Аллендор действительно не хочет войны, ее не будет. Зная от Лаанги о склонностях Той, можно предположить, что либо это некий обманный ход и истинных его последствий мы еще не увидели – либо Аллендор просто лжет.
Но зачем Лиринии понадобилась дочь Арияса?
...Тень Запада молчал.
– Полагаю, следует продолжать изыскания, – проскрипел господин Кайсен.
– Я благодарю вас, Ларра, – внятно сказал я. – Ваши сведения полезней, чем вы сами думаете. Могу ли я предложить вам награду?
Передо мною крест-накрест пронеслись быстрые, как молнии, взгляды: Ларра покосился на Великую Тень, господин Кайсен что-то ответил едва приметным прищуром.
– Я счастлив служить Уарре и государю. – Ларра встал и поклонился. – Награды не нужно.
Я понял.
– Почтенные, – сказала Эррет. – Полагаю, вам известно, что основная цель, ради которой мы снова собрали вас в Данакесте, иная.
– Известно, – за всех ответил Великая Тень. – Государь покидает Уарру и хочет сохранить отъезд в тайне.
Я ждал, молча глядя на него.
– Мы соблюдем трон, – глухо сказал Кайсен, разглядывая свою трость, – подобно тому, как армия соблюдет границы. Ручаюсь в этом жизнью. Анартаи!
Бесфамильный растянул губы в усмешке и поднялся со скамьи. В глазах северянина искрилось злорадство, но предназначалось оно, очевидно, Ларре. Ларра, впрочем, остался невозмутим.
Чего нельзя было сказать обо мне. Мало кто сумел бы сохранить самообладание, наблюдая за тем, как жутковатая, противоестественно измененная внешность падает с тени, подобно истлевшей тряпке, и под ней обнажается иная, болезненно знакомая, та самая, которую каждое утро видишь в зеркале при бритье... мое собственное лицо, покрытое излюбленными знаками. Серьга и перстень с печатями императорского дома. Моя усмешка, бесы подери, сонная и со стороны, пожалуй, глуповатая... в отличие от женственной змеиной улыбки самого Анартаи.
