Вокруг меня насколько хватало глаз простиралась зеленая степь. Посреди нее росло только одно дерево. Все это я успел заметить, повиснув в воздухе почти в десяти метрах над землей. Затем рухнул вниз, запутался в ветвях и, продираясь сквозь них, попросту говоря – падая, подумал, что мне пришел конец. Но ветви смягчили падение, и соприкосновение с почвой оказалось не таким уж и болезненным, только челюсти предательски клацнули, и я прикусил язык. Промычав нечто нечленораздельное, я принялся бегать вокруг дерева и бегал до тех пор, пока язык не перестал мне досаждать.
Я осмотрел свой наряд. Новая одежда сильно пострадала. Камзол и штаны, все черные от сажи, все еще дымились. Плащ выгорел до дыр, поля шляпы неровным ожерельем висели на шее. Я решительно сдернул остатки с головы. Перья попросту сгорели, но благодаря шляпе мне удалось спасти волосы. Сапоги выглядели самым плачевным образом, но подошвы были на месте. Что не пострадало совершенно, так это парализующая перчатка. Скорее всего, она была защищена от огня специальным заклинанием. Другая перчатка пришла в абсолютную негодность – ее пришлось выбросить.
Не стоило мне называть Щелчка-Дунделя лягушкой зеленой – и мое платье было бы целее, и приземление не таким жестким. Хотя он, конечно, «лягушка зеленая», и больше никто, после того что он натворил.
– Соце, здаствуй! – крикнул я, простирая руку к небу – язык пока отказывался мне повиноваться. – Я венуся! Венуся в мил!
От счастья хотелось пуститься в пляс. Что я и сделал…
Так уж устроен наш современный мир, что стройных в нем любят, а полных – нет. Особенно девушек. И вы наверняка тоже с этим сталкивались… Такая позиция отнимает у нас само право на существование. Если мы, мол, не соответствуем, то лучше нам вообще исчезнуть с лица земли. Я не предлагаю с этим бороться – я предлагаю уничтожить всех тех, кто так думает. Тех же, кто чудом уцелеет, мы будем использовать по своему усмотрению.
Речь воительницы Брунхильды перед тем, как она и воинственные племена кувачосов напали и разрушили монастырь священного ордена Тощих Мыслителей
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
В ней рассказывается о встрече с престарелым любителем поспать лет этак пятьдесят или даже все сто, а также исследуется вопрос, почему лесные нимфы не могут летать
Пляшущий посреди бескрайней равнины король Стер-пора, в обгоревшей одежде, с безвольной, мотающейся как придется рукой – картина, достойная кисти безумного живописца.
Вдоволь наплясавшись, я остановился, чтобы перевести дух. Осмотрелся. Степь… бесконечная степь, усыпанная лиловыми колокольчиками, желтыми одалисками, светло-розовыми ромашками. И одно-единственное дерево, на которое я чудесным образом приземлился.
Лесные нимфы, по моему разумению, должны были обитать в лесу, но никак не в степи. Если, конечно, их не назвали лесными по злой иронии…
Проклятый Щелчок! А я еще пообещал ему, что назову свою дочь Дунделиной. Вот вам демоническая благодарность…
Я двинулся в путь. Весь остаток дня, вечер и ночь я тащился по бескрайней равнине, чувствуя, что от усталости скоро свалюсь без чувств. И никакого леса, никаких нимф, никакой королевы – доброй феи Лелены. Парализованная рука болталась как плеть, а демонический глаз болел и натирал глазницу. Я даже подумал, что, может, он мне по размерам не подходит или слишком жесткий для человека?
«И почему со мной все время происходят одни только неприятности и меня заносит вовсе не туда, куда мне нужно? Дело ясное, – решил я, – с мировым злом бороться – не сахар. Надо смириться со всеми лишениями, стойко сносить удары судьбы. Надо идти к победе и верить в себя».
Проклиная Дунделя, колдуна Оссиана, Заклинателя, Кевлара Чернокнижника, своих братьев и все мировое зло вместе взятое, я брел вперед, одержимый надеждой, что куда-нибудь все же приду.
На равнину спустилась ясная ночь, я обрел возможность впервые за долгие месяцы насладиться видом звездного неба и огромной бело-голубой луны. Я настолько воодушевился великолепием природы и свободой, что мне захотелось вцепиться в небосвод и скомкать его, сдавить в объятиях так, чтобы он закричал…
В конце концов я упал (невозможно все время пялиться в небо и не свалиться), растянулся в буйной траве и немедленно заснул.
Мне снилось, что небо само спустилось на землю, собирается сжать меня в объятиях и приговаривает: «Вот сейчас и поглядим, кто из нас будет кричать громче!»
Я проснулся от ужаса и закричал. Недовольные вороны вспорхнули в голубое небо. Наглые птицы подбирались к демонической руке, собираясь попробовать ее на вкус. Черная перчатка их, понятное дело, не смущала. Такими крепкими клювами можно и кожаный доспех продырявить.
За то время, что я спал, солнце добралось до зенита. Начался новый день.
Я поднялся на ноги и тут же увидел лес. Если бы я не свалился от усталости, то дошел бы до него уже ночью.
«Ура! – сказал я себе. – Кажется, удача сегодня на моей стороне».
Но когда я подошел ближе, то понял: то, что я ошибочно принял за лес, – вовсе не лес, а настоящее наказание для всякого, кто хочет в него войти. Кустарник разросся на опушке так буйно, что мне с трудом удавалось продираться сквозь плотные колючие дебри. Дальше началось что-то и вовсе невообразимое. Густой ельник рос повсюду, словно какой-то злодей специально высадил деревца плотной стеной. Колючие ветви цеплялись за одежду. Поваленные толстые стволы приходилось перелезать, переползать и обходить стороной, теряя множество времени. Ножны с Мордуром цеплялись за коварные сучки, тянули меня назад. Продвижение затруднялось еще и тем, что расчищать дорогу я мог только левой рукой, правую – парализованную – приходилось придерживать, потому что она так и норовила застрять в очередной торчащей рогатке. Я даже подумал о том, чтобы снять парализующую перчатку (хотел, чтобы рука помогала мне ломать преграждающие путь корявые ветки), но потом вспомнил, как она схватила меня между ног, и решил не рисковать будущей дочерью, обещанной Дунделю и Оссиану.
Наконец естественная изгородь кончилась. К тому моменту как я выбрался из нее, плащ напоминал отдельно висящие на спине ленты, один рукав камзола оторвался, и в довершение всего я сильно исцарапал лицо. Я выдернул из щеки длинный шип и выругался…
Дальше лес выглядел вполне заурядным. Создавалось впечатление, будто кто-то специально расстарался и превратил опушку в непролазные дебри…
Итак, я на верном пути. Если есть лес – значит, должны быть и лесные нимфы.
Я не стал сразу кидаться на поиски феи Делены, а решил пройти подальше, рассудив, что нимфы, скорее всего, не любят случайных гостей и предпочитают жить где-нибудь подальше. К тому же, как всяким живым, пусть и магическим, существам им нужна вода.
