— Ты сказал — возвращающийся интерес к физическому миру? — вдруг сказала я.
— И что же?
Я затрясла головой.
— Я не понимаю. Может, ты и можешь представить себе сонга в двести пятьдесят лет, который вдруг заинтересуется реальностью, но я не могу. Чтобы так далеко зашедший по пути Духа свернул и пошел обратно? Это глупости.
— Это ты говоришь глупости, дорогая моя. Занд — это следующая ступень в вороньей эволюции, только и всего.
Но я качала головой.
— Нет, это не так, иначе бы это случалось со всеми. Разве ты не видишь, что здесь какой-то зигзаг? — я сделала жест рукой, делая выразить мысль, которая и мне самой была не совсем понятна, — У них все закономерно, а тут вдруг такая странность. И ведь не у всех, а только у некоторых… Чем они отличаются, эти некоторые? Как они могут вернуться? В двести пятьдесят сонги уже почти там, с какой стати им возвращаться?
— Почему бы и нет?
— Ты бы вернулся?
Хэрринг наклонил голову, словно признавая мою правоту. За окном послышались голоса и топот копыт. Отклонившись назад, я выглянула в окно, жмурясь от яркого солнца.
Ветер шелестел в желтеющей листве кленов; золотые и зеленые листья трепетали и всколыхивались под его порывами. Между кленами открывался вид на казарменный двор. Там был навес над сложенными дровами, бочки с водой, стог сена, накрытый сверху кожаным покрывалом. На ступенях казармы два мерда играли в монетки, стоя на коленях. Во двор въезжали трое незнакомых мне Охотников — худощавые темноволосые парни, по виду адраи или торренсы. Плащи их по случаю жары были свернуты и привязаны к седлам, у одного на голове была повязана пестрая косынка — этак на пиратский манер.
Худощавый черноволосый кейст, который лежал, растянувшись, на скамье, торопливо поднялся и сел, оглядываясь вокруг.
— Эй, что там? — крикнула я.
Он оглянулся на меня. Держась обеими руками за раму, я высунулась сильнее.
— Ты, что, загорал, что ли?
Кейст усмехнулся и почесал безволосую грудь. Нагнувшись, он потянулся за рубашкой, валявшейся на земле.
— Это пополнение, — крикнул он, выпрямляясь, — Из Раствига, помнишь, я тебе говорил?
— Помню.
— Ты придешь?
— Да, скоро приду. Устрой их пока в казарме, место им найди.
— Ладно.
Я соскочила с подоконника и прошлась по комнате. Хэрринг, улыбаясь, следил за мной.
— Дела зовут, дорогая моя? Скоро-скоро мы закончим. Так, значит, ты не веришь в зандов, возвращающихся из миров духа?
— Души, познавшие абсолют, — сказала я, поворачиваясь к хэррингу, — не возвращаются в реальный мир…
— Потому что теряют чувство "я", — продолжал хэрринг, улыбаясь мне так, как улыбается учитель способной ученице, — Ум перестает быть деятельным, и всякое чувственное сознание исчезает. Лорд Иствар Ирайский. Прелестная книга, что и говорить, но вряд ли слова светского писателя могут служить критерием для оценки Воронов.
— Но что-то они все равно теряют, тебе не кажется? — сказала я живо, — Тебе не кажется, что ты сам что-то теряешь? Способность жить в этом мире? — его лицо дрогнуло при этих словах, и тут же приняло прежнее выражение, — Они не могут возвращаться! Не могут! — говорила я.
— Но они возвращаются.
— Очень редко. Что-то другое влияет на них.
— Исключение из правила? Что ж, это логично. Этакая аберрация в эволюции Воронов. Возможно, — говорил он, — Возможно, и так. Но это не решает нашей проблемы, ибо нам-то все равно, кто они такие, эти занды. Нас с тобой должно интересовать только одно. Они сильны. Если бы сонги начали воевать…
— Но сонги не участвуют в делах войны, — пробормотала я.
— Да. Я сказал — если бы. А эти — они сильнее сонгов. И еще они ориентированы на физический мир, а вовсе не на миры духа. Ты понимаешь, я надеюсь, что воплощенный занд может доставить нам немало хлопот?
— Да, — сказала я.
— Прекрасно. Кстати, я и не знал, что ты читала лорда Ирайского. Ты интересуешься подобными вещами? Я-то думал, что тебя интересует только поэзия. Очень проницательный человек был этот лорд Иствар, особенно мне нравится его концепция трех миров. Можешь ты процитировать это место, деточка?
— Чувственный мир, — сказала я вяло, мне начинала уже надоедать эта игра, — Мир форм — иллюзорный мир, где происходит освобождение живых существ от чувственных переживаний при сохранении их внешней физической оболочки. Делится на шестнадцать уровней, соотносящихся с четырьмя основными типами сосредоточения и их ступенями. Мир не-форм — сфера чистого разума, состоящая из четырех уровней.
— Твоя память поистине бездонна.
— Также он делит душевную область на природу страстей и эмоций, или чувствований, на природу рассудочную, или интеллект, и на природу чистого разума. Это соотносится с его концепцией трех миров. Экзамен закончен, или я должна еще что-нибудь прочитать наизусть?
— Закончен — закончен, — сказал хэрринг, — Есть ли повод так сердиться?
— Ты собирался дать мне задание. Мне надо еще новичков разместить.
— Ах, как ты нервничаешь из-за этого Ворона, которого слишком задержали в звании дарсая…
— Я вовсе…
— Нет поводов для страха, я же объяснял тебе. Нет никаких поводов. Успокойся и послушай меня. Сядь, — я села на кровать, утонув в мягкой перине, — Видишь ли, — сказал хэрринг, — кроме всех этих страстей с тайными убийствами у истории о зандах есть еще одни аспект. Ходят слухи, что воплощенный занд жив, что его видели на Перевале Снов.
Я подняла брови:
— Прожить семь, нет, даже получается десять веков. Не слишком ли много даже для Ворона?
— Вот именно. Но не обязательно Занду с Перевала Снов быть именно тем, первым зандом. Обычно Совет хэррингов старался предотвратить их воплощение, но, может быть, однажды это не удалось. А может, и не однажды. Вот в чем проблема. Если на нашем пути встанет не один, а несколько зандов?
— Граница сместиться к северу, — подсказала я.
— Вполне может быть. Это не шутка, дорогая моя, далеко не шутка.
Я и сама знала, что это не шутка, но вид у хэрринга был такой, словно он и впрямь шутил.
— И в чем же будет заключаться мое задание?
— Я хочу, чтобы ты отправилась на Перевал Снов и нашла этого Занда, который якобы жив.
— Одна?
— Почему же. Подбери людей.
— Ладно, — сказала я, — Я поняла. Я иду на Перевал Снов и ищу Занда. Если я нахожу его, что мне делать? Передать ему привет?
— Ты задаешь глупые вопросы, девочка. Тебе надо будет убить его.
— И это опять задание исключительной важности?
— Да, дорогая моя. Я не помню, я говорил тебе, что лучший агент из всех, что у меня были?
