– Вроде, этот подойдет. – Нарив остановилась над лежащим на животе телом человека, примерно ее роста. Присела над ним, провела рукой по кольчуге. Тихонько звякнули кольца, когда Нарив, отложив в сторону свои мечи, принялась ощупывать кольчугу. Перевернула труп на спину.
– Пойдем дальше. – женщина встала. Спереди в кольчуге оказалась внушительная дыра. – Все равно кольчуга была плохонькая...
Вскоре мы нашли то, что искали. Причем, не только кольчугу. С этого воина можно снять всю одежду – никаких повреждений не было, а погиб этот воин, судя по увиденному, от того, что кто-то вонзил ему в левый глаз то ли копье, то ли меч. И кольчуга, как высказалась Нарив, оказалась вполне приличной, и все размеры подходят почти идеально.
– Держи его за ноги. Только покрепче. – Нарив задрала кольчугу почти до плеч и подняла руки трупа.
Я ухватился за ноги и вдруг подумал, что сюда бы десяток мальчишек из трущоб Агила – меньше чем за звон они раздели бы всех здесь и выгребли все, что представляет хоть какую-то ценность. Женщина протолкнула окровавленную голову сквозь ворот, потянула за короткие рукава. Пара мгновений – и кольчуга со звоном полетела на землю. Нарив принялась за стеганый жилет, поддетый под кольчугу.
– Сапоги сними, – бросила она, сняв жилет и распутывая завязки на воротнике рубахи, – пока не окоченел совсем.
С сапогами я справился быстро. Практика... Не одного пьяного мне довелось раздеть в детстве. И, кстати, – не один труп, если уж на то пошло. И пьяные, и трупы в трущобах встречались часто, а от скорости, с которой избавишь их от всего лишнего, зависело ляжешь ты спать голодным или в желудке будет хоть что-то булькать.
– Ты бы себе тоже что-то присмотрел... – когда с сапогами было покончено, Нарив принялась за штаны. – А то в твоем жилете с бляхами только в городской страже служить, а не на поле боя в первой линии стоять.
Я только кивнул, все еще стараясь не смотреть на ее тело.
– Кстати, ты молодец. – женщина критически осмотрела груду одежды у своих ног и принялась по новой осматривать добычу. Пристально, чуть ли не принюхиваясь. – Ты же недавно совсем наемником стал? Знала я таких, кто и прослужив годы, бежал от гораздо меньшей рубки. А тех, кто и десятка боев не пережил – их и пересчитать не могу...
– Я тоже еще и десятка боев не пережил... – хмуро перебил я.
– Да? – женщина наконец удовлетворилась добычей и принялась натягивать на себя штаны. – Думаю, переживешь. Ты – храбрый парень и неплохо дерешься. У тебя есть все шансы стать великим воином.
– Я надеюсь все-таки, что у меня есть все шансы вернутся домой.
– Вернешься. – Нарив надела рубашку и я вздохнул, поняв, что в этот миг мне стало жаль лишиться вида ее тела. – А потом?
– А потом – я пошлю к эльфам все, нажрусь и... – снова вздохнув, я не стал продолжать о желаемых планах на будущее.
– Я же говорю – настоящий воин! – рассмеялась Нарив, всовывая ноги в сапоги. – Великоваты... Тех, у кого были такие же планы как у тебя, даже пересчитывать нет смысла. Такие мысли возникают практически у всех. Только, если ты – воин, то, тебя всегда будет тянуть на поле боя. А ты – воин.
– Я – вор. – на этот раз в моем голосе уверенности поубавилось.
– Вор? – Нарив удивленно посмотрела на тебя. – На твоих друзей, особенно – того, который ржет все время...
– Молин. – подсказал я.
– Ну да. Молин. На них я еще могу подумать такое... Ладно, потом расскажешь, как тебя занесло в наемники. – она уже полностью оделась и немного попрыгала на месте, покрутилась вокруг, подвигалась, проверяя, как села обновка. – Давай теперь тебе найдем нормальную кольчугу.
Еще через десяток мгновений мы нашли и мне обнову.
– Даже получше, чем моя будет! – оценила находку Нарив.
Снова пришлось раздевать труп. Сняли не только кольчугу. По совету Нарив, я обновил практически весь свой гардероб – одежда убитого оказалась, если и не новее, то уж точно целее моей, пережившей побег из родного города, две битвы, магический перенос одни Боги знают – куда, путешествие по джунглям... В общем, те обноски, которые я носил до сегодняшнего дня, и одеждой-то называл только по привычке. Зато теперь мне достались почти новенькие, практически подходящие по размеру, высокие сапоги, широкие, чуть потертые на коленях и сзади, кожаные штаны, заляпанная кровью, но целая, рубаха, стеганый жилет, который Нарив, несмотря на мое нежелание, заставила меня одеть, и длинная, чуть великоватая кольчуга. Из моих собственных вещей остался только широкий кожаный ремень.
– Может шлем возьмешь? – Нарив критически оглядела меня с ног до головы.
Я посмотрел на валяющийся под ногами шлем – больше похоже на железное ведро с прорезями для глаз. От одной мысли о том, чтобы напялить это себе на голову, стало смешно. А как представил реакцию Молина, когда тот увидит меня в таком шлеме...
– Ну уж нет! – я замотал головой.
Женщина тоже посмотрела на ведро с дырками, по недоразумению называемое шлемом.
– Нет, такой шлем тебе ни к чему... А вот что-то полегче... – оглянувшись, она быстро зашагала куда-то вправо. – Иди сюда!
Когда я подошел, в руках Нарив уже крутила подобранный с земли шлем. Небольшой, оставляющий открытым лицо... Больше похож на круглую железную шапку, с трех сторон которой свисает кольчужное полотно. Что-то тоже не хочется напяливать это на голову...
– Возьми. – не отстает Нарив. – Он тебе жизнь спасти может. Был бы у твоего... Молина, да?.. такой шлем – не разбил бы себе щитом голову.
Вздохнув, я принял шлем из ее рук. Попытался надеть его на голову.
– Подожди! – Нарив покачала головой и протянула мне плотную шерстяную шапочку. – Подшлемник одень сначала.
– Потом одену. – я заткнул шапочку за пояс – ну его! Париться в ней еще... Слева донесся тихий стон. – Погоди!
– Что такое? – Нарив проследила за моим взглядом.
– Вроде, стонал кто-то...
Я сделал несколько шагов в ту сторону, с которой доносился услышанный мной звук. Трупы... Трупы... Поскользнулся на чьих-то кишках... Где-то здесь... Какое-то слабое движение... Передо мной лежит тот самый, закованный в броню коротышка, которому я раздробил плечо и потом еще добавил булавой по голове. Его рука, облаченная в смятый наплечник, чуть дернулась. Снова стон.
– А этот – живой. – я повернулся к Нарив. – Пойдем. Я думал, может это кто-то из наших стонет.
Нарив, не обратив на мои слова никакого внимания, опустилась рядом с раненым коротышкой. Внимательно осмотрела его, сняла шлем... Нашему взору открылось бородатое лицо, искаженное гримасой боли. Из под спутанных курчавых волос на лицо стекают струйки крови... Больше всего меня поразили его глаза. Они прямо сверкают! Гнев, ярость, боль... Он попытался что-то сказать, но снова прозвучал лишь стон. Раненый до крови закусил губу.
