Помещение, в котором он оказался, находилось на нижнем этаже цитадели. Три стены были вытесаны из скалы, а четвертая, в которой виднелась еще одна дверь, была сложена из камня. Он открыл эту дверь и выглянул в пустой коридор.
Быстро проверив путь, он подошел еще к одной двери — за ней начиналась та часть подвалов, которой иногда пользовались; оттуда через небольшую кладовку можно было попасть к лестнице, которая вела в самое сердце замка. Кладовка располагалась далеко от кухни, но все же иногда кто-нибудь заходил сюда, чтобы пополнить запасы соли из стоявших здесь бочонков. Ког вытащил обрывок красной тряпочки и гвоздик с широкой шляпкой и приколол тряпку к двери.
Потом он пошел назад, прикалывая красные тряпочки ко всем дверям, через которые должна была пройти его армия.
На одном повороте он приколол две тряпочки — красную и синюю — и оттуда повернул в другом направлении. Через час второй путь был помечен синими тряпицами.
К тому времени, когда он вернулся в пещеру, где дожидался авангард его армии, были обозначены уже три пути, ведущие из пещер в цитадель. Джон Крид поведет своих солдат по той дороге, что отмечена желтыми лоскутками, — в один из дворов и дальше, в проход между крепостью и наружной оборонительной стеной. Его задача — атаковать стену изнутри, поддержав кешианских солдат, которые поведут наступление из города.
Квинт Хавревулен поведет другую колонну по синему пути, прямо в оружейную, в атаку на главные силы, сосредоточенные в цитадели. Скорее всего, ему первому придется принять на себя мощный удар.
Самой опасной была задача Кога — он должен был вести нападающих по отмеченной красным дороге прямо в покои Лесо Варена. Ког понимал, что рискует погибнуть от нелепого случая. Он долго спорил сам с собой, но решил, что не может послать вместо себя никого из своих людей. К тому же он понял, что сейчас, когда победа близка, он за себя не боится. В душе он ощущал только холод. Все эти годы он представлял себе день, когда сокрушит Каспара и объявит ему, за что тот должен умереть. А теперь мысль о мести врагам больше не приносила ему утешения. Честно говоря, он ощущал нечто прямо противоположное. После смерти Ворона одержимость местью покинула его.
Сейчас ему казалось, что годы, проведенные в подготовке этого дня, пропали зря. Готовясь к последней схватке, Ког пожалел, что не может просто бросить все и уйти. Он думал обо всем, что потерял, от чего за эти годы отказался, не раздумывая, — просто потому, что стремился отомстить Каспару.
А теперь он спрашивал себя — что это ему принесет. Смерть Каспара не вернет ему отца, которого звали Лосиный Зов На Рассвете, мать по имени Шепот Ночного Ветра. Его брат и сестра так и останутся мертвыми. И голос деда, которого звали Смешинка В Глазах, он слышал теперь только в памяти. Ничего не переменится. Ни один фермер в Крондоре не остановится вдруг в поле, чтобы сказать: «Добро победило зло». Ни один башмачник в Ролдеме не поднимет голову от своей работы, чтобы произнести: «За народ отомстили».
Если бы избавиться от Каспара можно было одним умственным посылом или усилием собственной воли, он бы с радостью отказался от бойни, которая вот-вот начнется. Сотни, а может быть, и тысячи мужчин и женщин должны умереть, и ни один из тысячи не узнает, почему вдруг его жизнь оборвется. Никто из них не поймет, что причина его смерти — один-единственный мальчик, выживший после уничтожения сородичей, а еще сговор честолюбивого правителя с черным колдуном.
Ког вздохнул. Сколько бы он ни старался, он не мог ненавидеть Каспара или Квинта больше, чем ненавидел бы медведя за то, что тот ведет себя как медведь. Такова была их природная сущность. Для Каспара это значило, что он изо всех сил стремился к власти и не знал угрызений совести. Для Квинта это означало, что он слепо повиновался приказам и делал то, что ему велят, и неважно, как жестоки или аморальны эти приказы.
Однако сейчас Ког использовал природную сущность одного человека для того, чтобы уничтожить другого. Ничего забавного в такой насмешке судьбы он не находил.
Он вернулся к своему войску и обнаружил, что все офицеры собрались впереди.
— Мы все на месте и готовы, — доложил Квинт. Ког сел на камни.
— Тогда подождем.
Кладовка оказалась пуста, и Ког сделал знак солдатам идти за ним. Он распахнул дверь и вдали услышал какой-то шум. Звуков было не разобрать, но Ког знал, что это люди, оставшиеся в цитадели, торопятся занять определенные им перед началом битвы места. Солдаты должны стоять на постах, а слуги готовят все, что понадобится, чтобы выдержать осаду: провизию, одеяла, воду, песок для тушения пожаров, а также повязки и медикаменты для раненых.
Ког подал знак, и первая группа двинулась вверх по узкой лестнице. Он осторожно выглянул из-за двери и увидел, что в коридоре никого нет. Распахнув дверь пошире, он встал в сторону, пропуская первый отряд из двадцати человек — десять повернули направо, а еще десять отправились налево. Им было велено отойти к дальним концам коридора и дожидаться, пока соберутся все.
После них остальные пошли плотным потоком, и, когда наверху оказалось пятьдесят человек, Ког подал сигнал. Оба отряда двинулись в назначенные места. У них было свое задание — захватить и удерживать определенные участки цитадели. Они забаррикадируют переходы между залами, используя столы, стулья и все, что смогут найти, и будут удерживать эти позиции до тех пор, пока Ког не доберется до своей цели. Таким образом будут защищены фланги тех солдат, которые отправятся в логово колдуна.
Ког сделал знак людям, двигавшимся за ним, идти как можно тише. Он сам выбрал двадцать пять самых опытных бойцов; их возглавлял великан-убийца Мастерсон, который не расставался со своим огромным топором, добытым еще в Крепости Отчаяния. Ког не сомневался, что, если понадобится, этот силач вмиг разрубит дубовую дверь.
Ког свернул за угол, прошел по короткому коридору и поднялся по лестнице. С верхней площадки вела одна лестница — вниз, а другая, на два пролета, — на этаж вверх. Отряды, шедшие следом, имели приказ подняться по лестницам и отвлечь на себя тех людей Каспара, которые встанут у них на пути. Ког вел своих бойцов по центральной лестнице к покоям Лесо Варена.
Он пробежал по коридору, который вел в первую комнату, занимаемую чародеем, и почувствовал знакомое покалывание кожи. Тогда он остановился и закричал:
— Все назад!
Солдаты у него за спиной, помедлив, начали отступать, а воздух прорезал невыносимо громкий, пронзительный звук. Люди зажимали уши и выли от боли. Ког, который был к двери ближе всего, пострадал больше всех. Когда он попятился, его ноги задрожали и начали подгибаться.
