Разумеется, может статься и так, что он более рассудителен и принял решение не предпринимать ничего с горяча. В этом случае, если в будущем им предстоит оказаться по разные стороны, мальчик может оказаться весьма опасным. Так что, насколько радоваться тому, что замок не взят приступом, пока решительно не понятно, но это был единственный лучик света в этот весьма неприятный момент.
Совершить утренний туалет и пройти в кабинет, куда обычно подавали завтрак, оказалось занятием весьма затруднительным и заняло продолжительное время. Барон был раздражителен как никогда, а потому прислуживавшие ему старались быть самой предупредительностью и делать все по возможности молча, раскрывая рот только в том случае, если без этого никак нельзя было обойтись.
Еще больше ему подпортило настроение то, что Волан вошел в кабинет совершенно бодрый и жизнерадостный. А ведь этот гад, вчера выпил куда как больше чем он. Охваченный раздражением, Гатине резко потянулся к единственно доступному ему лекарству – кувшину с вином. Зря он это. Голова тут же отозвалась такой болью, что он едва не застонал, хотя и обошелся скрежетом зубов.
– Волан, дружище, сделай мне одолжение, сотри с лица эту маску сострадания.
– Но я искренне тебе сочувствую,– пожал плечами темный.
– Тот кто не испытал на себе подобного похмелья, искренне сострадать не может,– сделав изрядный глоток вина, возразил барон.
Вино разлилось внутри благостным теплом, обещая избавление от жуткого похмелья. Но вместе с тем, эффект был настолько мизерным, что имевший большой опыт в этих делах барон, тут же констатировал, что его первоначальное предположение полностью оправдывается – ему придется напиться, чтобы побороть это состояние. Ну и какой в этом смысл? Если он будет и дальше терпеть, то весь день будет ни на что не годен, если напьется… Выходит, день безнадежно утрачен. Хм. А ведь не все так плохо.
– Волан, ты не мог бы оказать мне услугу?
– Ты сначала скажи чего хочешь, а там поглядим.
– Сними с меня похмелье.
– Смеешься? Забыл, что на тебя не действуют чары. Или хочешь чтобы я из-за такой безделицы задействовал твои жизненные силы.
– Не забыл. Только, сдается мне, что есть один мастер, который может взять надо мной власть.
– И как давно ты догадался?– Отложив кость с солидным шматом мяса на нем, и внимательно глядя в глаза барону, поинтересовался мастер.
– Сразу же после ритуала. Ну чего смотришь. Ничего больше не буду говорить, пока не уберешь это клятое похмелье.
Волан медленно отер руки салфеткой, затем поднялся и прошел за спину, все так же сидящему в кресле с высокой спинкой барону. Легонько встряхнув кистями, он расположил их напротив висков Жерара. Тот сразу же почувствовал тепло, которое волной ударило в голову, приятно обволакивая и расслабляя, а затем вдруг ударил такой холод, что барон непроизвольно вздрогнул и даже вскочил на ноги. Никто ему в этом не препятствовал, даже головная боль. Волан же, все так же спокойно прошел к своему месту. За стол они опустились одновременно.
Боже, какое облегчение. И не только голова заработал так как ей и должно. Желудок вдруг громко заурчал, требуя свою порцию, до этого он деликатно отмалчивался, а оказывается есть хотелось просто зверски. Именно поэтому, первое, что сделал Жерар – это впился зубами в шмат мяса и энергично заработал челюстями.
– Так ничего и не спросишь?– Утолив первый голод, не выдержал первым Жерар.
– А зачем? Я и так все понял. Зная о том, что теперь можешь оказаться в моей власти, ты всегда был настороже. Поначалу мне было непонятно, отчего ты не предпринял ничего, чтобы избавиться от меня, ведь ты мастер своего дела и мог все обставить так, что оказался бы в стороне. Любое заклятие можно обойти, если хорошенько подумать. Но теперь мне понятно и это.
– Неужели?
– Будь уверен. Ты действительно видишь во мне друга, очень редкое для тебя чувство, а потому ты им сильно дорожишь. Отвечу сразу, отчего я молчал все это время. Я боялся потерять эту дружбу. Как я уже тебе говорил, за все те долгие годы, что я прожил, ты первый кого я могу так называть.
– Значит, больше никаких недоговоренностей?
– Никаких.
– И ты…
– Я готов тебе помогать, но только помни, на Несвиж мне по прежнему плевать. Признаться, я уж и не помню, где я родился. Чего ты так на меня смотришь? Ну, помню. И что с того? Для меня это не имеет никакого значения. Кстати, мне не хотелось бы так быстро расставаться с другом.
– Я чем-то болен?
– Нет. Ах да. Ты неправильно меня понял. Быстро для меня. Так вот, помимо микстур, раз в месяц, в день полной луны, я буду проводить над тобой ритуал. Теперь, когда ты поддаешься чарам, это возможно. Много таким образом не выиграть, но лет до ста двадцати ты продержишься и будешь вполне бодр. Если ты не против конечно.
– Это подвластно всем мастерам?
– Нет. Это мое открытие,– с нескрываемой гордостью и довольством собой, произнес Волан,– другие тоже кое-что могут, но их результаты куда скромнее, а если еще и учесть твой возраст… очень скромные.
– А ты не хотел бы поделиться своим знанием?
– Разумеется. Но пока не с кем.
– Боже, сколько же тайн, вы уносите с собой в могилу, когда костлявая все же приходит за вами.
– Такова наша суть. Мы все понимаем, но вот только готовы делиться лишь с учениками.
– А таковых находит не всякий мастер.
– К сожалению это так.
– А ты не хочешь изменить это?
– Отдать свои знания другому мастеру? Я еще не сошел с ума. Едва я это сделаю, как он станет сильнее меня и первое что предпримет, это уничтожит соперника. Он даже не станет дожидаться того, когда я передам ему все свои знания, удовлетворившись малым.
– Потому как будет уверен в том, что ты можешь нанести удар в любой момент.
– Именно! Так что никто и не пытается этим заниматься. Единственные в ком мы можем быть уверенными это ученики. Очень трудно найти того, кто будет полностью соответствовать всем требованиям. И даже в этом случае, есть множество примеров, когда мастера погибали от руки своего ученика, даже не успев передать все свои знания. Не понимаешь? Мы очень долго живем. Очень. И пока мы живы, ученики никогда не станут мастерами, а ведь так хочется.
– Ты поэтому не обзаводишься учеником?
– Нет. Просто еще не нашел подходящего. В конце концов все устают от жизни, даже мы.
– Ты тоже убил своего учителя?
– К тому моменту он уже передал мне все свои знания. Я рвался вперед, он начал отставать. Если хочешь, я сделал ему одолжение, а может все же спас себя. Учителю явно не нравилось, что я его превзошел.
– А еще говорят, что плох тот учитель, которого не превзошел его ученик.
