Он повернулся. Готов был уже испариться, но я подал голос:
— Честные долго не живут, а сделки мы с тобой не заключали.
— Что?..
Счет шел на секунды. Он только начал оборачиваться, а я уже ринулся на него вперед, являя себя миру. Всего трех мгновений мне хватило, чтобы прервать его жизнь, пожрав сердце и печень. И всего одного, чтобы вернуться обратно.
Все заняло меньше пяти секунд. Он даже опомниться не успел, а его тело уже валялось в горячей колдовской крови, хлещущей из вен, и бурой влажной грязи, которая обволакивала его и словно утаскивала под землю.
Я вытер кровь с подбородка. Посмотрел на сжатый в кулаке листок и после недолгих раздумий выкинул его в большую зеркальную лужу, в которой отражалось хмурое небо.
Надо найти лопату.
МарианнаЯ учуяла его еще до того, как он подобрался ко мне со спины.
От него пахло псиной. Только лишенный нюха не смог бы заметить, как он медленно подходит сзади, распространяя вокруг себя зловоние смерти и пролитой недавно крови.
Дважды просить меня не пришлось.
В одно короткое мгновение, вытащив из колчана оперенную стрелу, я молниеносно натянула тетиву и спустила ее, поворачиваясь на каблуках. Взвизгнув, черная стрела блеснула в лучах солнца серебром и устремилась к твари — прямо в промежуток между глаз.
Еще секунда — и он будет мертв. Я уже видела перед глазами его бездыханный труп, но в последний момент что-то пошло не так.
Чья-то когтистая рука, покрытая редкой, едва проступающей серой шерстью, вынырнула из полутьмы леса и перехватила мою стрелу у самой морды черного волка. Древко хрустнуло, и этот звук заставил меня вздрогнуть. Еще никто никогда не уходил от моего выстрела.
Я медленно отступила назад. Вытянула из ножен свой старый потертый меч и приготовилась к бою, но тут раздался знакомый голос:
— Ты че здесь встал, придурок! — заорал этот «кто-то» на волка. — Вали отсюда. Давай-давай. Сгинь, кому говорю, тупая ж ты скотина!
В ответ зверь склонил голову и протяжно заскулил. Было видно, что никуда он уходить не собирался, однако тот, кто осмелился приказывать черному волку, вдруг нагло толкнул его ногой и снова заорал, махая руками.
Поддавшись, хищник побежал прочь, поджав хвост.
Стиснув зубы, я убрала оружие обратно в ножны.
— Мог бы хоть предупредить, Йен, я ведь тебя даже не заметила.
— Ври больше, — выйдя из сумрака, он презрительно поморщился, и от одного его взгляда у меня сжалось сердце. — Ты бы учуяла меня еще у Быстрой, если бы не сюсюкалась со своим Авианом. Кстати, где он?
Я решила перевести тему и взглянула на его правую руку.
— Что с ней?
Йен поднял ее к глазам и внимательно разглядел, словно сам не верил, что она принадлежит ему.
— Без понятия, — выдохнул он, снова возвращаясь ко мне. — Бедную животину чуть не пристрелила, ай-яй-яй!
— Хватит ерничать, Йен!
Внезапно его глаза зло блеснули желтизной. Лишь на миг, но я будто вновь вернулась в ту секунду, когда он ожил, и попытался меня убить. Наверное, просто побочное явление…
— Ты изменился, — после секунды раздумий заявила я. — Я больше не могу тебя учуять.
— А ты думай о своем, так и беду проспишь.
— Нет, тут что-то другое.
Я подошла ближе. Он отшатнулся от меня как от пламени, но потом выпрямился и уверенно встретил мой взгляд, и в его глазах кроме неприязни и гнева я ничего не видела. Все еще злится. А чего бы ему не злиться? Сам все профукал, я ни в чем не виновата!
Я шумно втянула воздух. В носу защекотало.
— Только не говори мне, что ты…
— М-да, — пожал он плечами. — И что? Ты всегда хотела, чтобы я изменился, и я изменился. Пусть и не в лучшую сторону, но теперь я в десятки раз сильнее.
— Ты Волк, Йен!
— Оп-па, вот это открытие, да? Так, заткнись-ка, Марианна. Я уже вижу пляшущие на твоем языке вопросы, но ответов на них ты все равно не получишь. Я сделал, что хотел, и хватит на этом.
Я бессильно вздохнула. Вразумлять каменную стену было задачей менее сложной, чем пытаться вдолбить хоть толику правды в его упрямую голову. Но то, что он сделал сейчас, вообще выходило за грани здравого разума.
— Ты хоть представляешь, какую ношу ты взвалил на свой горб? Пока ты не мог обращаться, в твоей жизни было все просто, а теперь все изменится. Твоя рука уже изменилась, Йен.
— Я что, слепой, что ли? Я вижу! — он с мрачным видом натянул перчатку. — Это легко лечится. Надо всего лишь на одну ночь совершить полное обращение, да и все. Главное, что так я смогу выжить. А если за мной по чьей-то, — тут Йен многозначительно глянул на меня, — вине явится Проводница, то во мрак я уж точно не попаду. Максимум, что мне светит — Ледяные Пустоши, а там я уже как свой.
— Но ведь ты не обратишься.
— Нет, я же не дурак. Как некоторые, — снова злобный взгляд. — Это у оборотней все просто: одна личина сменяется другой, а у Волков все по-другому. Башка-то на голове человечья, а тело уже волчье с потрохами. Вот и сходят с ума.
— Так ты знал! И все равно решил им стать?
— Один раз живем. Тем более у меня есть вот это.
Йен одернул верхний край потрепанного жилета и показал рубашку, сплошь прошитую рыжим лоснящимся мехом, от чего та, как мне казалось, светилась изнутри при малейшем касании солнечных лучей и бросала в глаза темные блики.
— Так-то. Три дня тварину ловил, а потом столько же волосья и выдергивал. Живучая, падла, но я все равно выиграл. Как говорится, волчья шкура, лисий мех! Кстати, а где твой… женишок? Что-то я не вижу его подпрыгивающим около тебя от счастья и готовым исполнять любой приказ своей беременной жены. Али не рад, дорогой, что скоро у него будет сыночек?
Скрипнув зубами, я скосила глаза на свой уже начавший выпирать живот.
— Он отошел. Сейчас вернется.
— Во-о-от как, — сложив руки за спиной, он обошел меня кругом, оглядывая как телку на базаре. От его обжигающего взгляда у меня поползли мурашки по коже. Такое случалось со мной впервые, а тем более с Йеном. Он стал сильнее, но глубоко внутри хотел остаться прежним. — Помнится мне, ты отправлялась за какой-то девчонкой. Рыжая такая, взбалмошная. Вечно огрызается, а еще любит предавать друзей, стреляя им в спину. Ну как, свиделись?
Я кивнула.
— Я сказала ей, что она тебе нужна.
— Ты… что? — я слышала, как хрустнули суставы его пальцев, когда он стиснул их в кулак. Забыв про свои когти, он на секунду отвлекся, когда из его ладони через дыры в перчатке закапала горячая кровь. — Ты издеваешься, мать твою? Мне никто не нужен: ни ты, ни она. Особенно она. Или забыла, после чего тебе пришлось меня целый год откачивать под этим сраным Древом?
