- Не останавливаться! Быстрее, быстрее! - кричал Отшельник.
Дорога на Урс легла перед ними, но здесь как из под земли вырос конный разъезд. Положение спас Терри. Лишившийся треуголки, с припорошенными известью волосами, запыхавшийся... - несколько выразительных фраз, сопровождаемых жестами, заставили келлангийцев расступиться.
- Срочное донесение генералу Ноублу! - только и успел понять Тинч, и они помчались прочь от Коугчара.
Грохот взрывов провожал их в протяжении получаса. Его сменил грохот пушек, доносившийся от Урса. Навстречу стали попадаться одиночные и группами по три-пять кирасиры - на взмыленных конях, без пик, не обращавшие на них никакого внимания. Справа, по чавкающей талой глине и слева, поднимая тучи песка, они проносились мимо десятками и им не было конца. Гром канонады стал громче. Наконец, прямо перед беглецами возникли летевшие во весь опор с обнаженными саблями всадники в коричневых мундирах. Тут и там между ними и отступавшими вспыхивали недолгие схватки.
Кони опрокидывались вверх копытами, увлекая седоков; звон сабель, выстрелы, крики и проклятия по-тагрски и по-келлангийски слышались отовсюду. Беглецы оказались в самой середине схватки, и неизвестно, чем бы закончилось это приключение, если бы их не окружили плотным строем тагркоссские кавалеристы. Чей-то клинок прошёлся по стволу револьвера, лишив Терри защиты. Вслед за этим с десяток крепких рук схватили их со всех сторон и стащили с коней прежде, чем они смогли что-либо возразить.
- Прекратить сопротивление! Вы в плену! - на ломаном келлангийском приказал кто-то.
- Мы сами бежим из плена! - возразил Отшельник.
- Кто такие? - спросил командир отряда.
- Терри, лейтенант гвардейского драгунского полка Маркона Даурадеса, - поспешно объяснил Терри. - Эти двое - со мной. Помогли бежать. Мне необходимо срочно переговорить с генералом!
- Майор Вьерд, - отрекомендовался тот. - Болтать некогда. Далеко до Коугчара?
- Рукой подать!
- Инта каммарас! Ну да ладно... Упустили с десяток прохвостов - беда небольшая. Я дам вам двоих... нет, троих провожатых. Вернуть им оружие! Ты, ты и ты! Проводите их до Урса! Остальные - за мной!
И весь отряд, за исключением трёх назначенных Вьердом кавалеристов, умчался по дороге на Коугчар.
- Постойте! - крикнул Тинч и, соскочив на песок, передал поводья Попрыгунчика в руки Терри Грэйа. Не переставая разминать затёкшие ноги, на прощанье потрепал конька по запылённой упругой шее.
- Дальше я не поеду. Пускай отец сам, если хочет, ищет меня в Коугчаре.
Терри непонимающе завёл глаза.
Таргрек тяжело вздохнул.
- Отец был бы рад увидеть тебя...
- В самом деле? - насмешливо спросил Тинч, подбрасывая на ладони камешек. - Передайте: я буду ждать его там, где было условлено. Передайте ему это, пожалуйста.
- Трабт ансалгт... - сказал, понурясь, Отшельник. - Быть может, ты и прав.
- Трабт ансалгт! - уверенно подтвердил Тинч. - Да, и ещё. Это отцовский револьвер. Мне он не нужен... Что передать ребятам, Таргрек?
- Надеюсь, мы когда-нибудь увидимся. Вы... не особенно там зарывайтесь, смотрите.
- Возьми хотя бы коня, - посоветовал Терри.
- Коня? - переступил с ноги на ногу Тинч и щелчком отправил камешек в скалы. - Да нет... Куда я с ним денусь... Пешком вернее. Да и не гоже моряку - в седло...
- Это правда, - подтвердил Таргрек, по-доброму усмехаясь в сторону Терри.
3
И вот он опять в одиночестве, под шум прибоя пробирается к родному городу. С ним незримо шагают все друзья - и те, с кем он за эти годы и дни успел повидаться и те, о которых только слышал. Они - команда одного корабля. Перед ним мелькают мускулистые загорелые руки, что вращают рукояти кабестана, и - тяжёлый, в морской траве, зелёный якорь выползает из глубины моря...
Ему вспомнилась старая песня, из тех, что напевают во время работ палубные матросы. Любимая песня Тосса:
- Играет волна, набегает и бьёт волна,
Навеки остались вдали суета с тоской,
Нас берег далёкий не ждет - платим мы сполна
За то, что мы отдали душу волне морской.
За то, что захлопнули крепко тугую дверь,
За то, что свободны, как боги плывём теперь,
За то, что в земле упокоиться не суждено.
И холодно море, и горько от слёз оно...
Вдали, у горизонта, одна за другой мелькали вспышки, протяжный гул орудий, похожий на гул набатного колокола, глухо долетал до берега. Там рушились объятые пламенем крестовины мачт и падали на палубу горящие, в дыму паруса. Абордажные команды на вельботах, паля картечью из уключных пушек, прорубают топорами борта и, потрясая кортиками, карабкаются в трюмы. Сквозь пробоины в накренившиеся корпуса кораблей хлещет вода...
- Да, дикому морю, безумному морю в дар
Летит наш, великой и грозной судьбы драккар!
И лапы морские, как тысячи лет тому,
Швыряют нас к звёздам
и снова несут во тьму...
Но парус наш - туго!
Моряна-подруга,
Веди нас на волю,
Веди за собой!
Пусть плавать - непросто,
Наляжем на вёсла!
Не спи, рулевой!
Не зевай, рулевой!
Кто ему рассказывал об этом? Хэбруд или Моуллс?
- Уйдем без оглядки, не внемля ничьей мольбе,
Пусть грешников старый Ниорд
приберёт к себе -
На чёрное дно, отдохнуть от забот мирских,
На белое дно, веселить дочерей морских!
Простят нам, быть может, и это, простят и то,
Позволят в молитве глаза и сердца отверзть,
И только свободы никто не простит, никто,
Свободы, в которой
Судьба, и Любовь, и Смерть!
Менялся ветер. Тинч знал, что прибой обязательно окрепнет к вечеру.
Ожидалась сильная буря. На суше и на море.
4
В Коугчар, пробираясь задворками, он вернулся к вечеру. На маяке его встретили тревожно. Куда-то ушли после обеда и до сих пор не вернулись Ангарайд и Кайсти. Бычье Сердце, Пекас, Йонас и ещё несколько ребят обежали весь город, однако, им не помогло даже то, что они взяли с собою пса. Следы брата и сестры обрывались около рыночной площади.
- Они найдутся. Обязательно найдутся, - уверенно сказал Тинч, поглядев в чётки. - Завтра. Завтра, похоже, я сам разыщу их...
"Боже, какое это великое слово "завтра"..."
Кто это произнёс? Когда? Где-то и когда-то в Бугдене...
Да, именно там... - подумал он, проваливаясь в сон.
Ночью его разбудило поскуливание собаки. Шум ветра и непрерывный грохот врывались в окна, заткнутые тряпками. Сверкало. Потом всё перекрыл нарастающий плеск дождя и - новый грохот, и новая вспышка молнии...
- Гроза, что ли, - пробормотал он, снова соскальзывая в долгий, тягучий как патока сон.
