В эту ночь ему не спалось. Солдаты не должны видеть, что их полководцу страшно, а потому Орин молился, каждый раз, когда засыпал. Молился Келтрику и Алкиру, Элероне и Фанзе, всей дюжине Драконов-Основателей. Молился за победу, за покой после смерти, за смерть предателей. За жену и дочку, за брата и сестру, за сына. Всё то время, пока он ворочился на койке, Орин провёл в молитвах, накручивая обручальное кольцо на пальце. Думала ли Ариана о нём? Простили ли его или так же продолжала злиться? Орину хотелось бы верить в первое. Он думал о том, как она примет его? Что скажет? Нальются ли сине-карие глаза слезами горя или радости? Думать об это сейчас было нельзя. Иначе он совсем с ума сойдёт.
Лагерь разбили в часе пути от Кардинийского Ущелья, чьи скалы острыми кинжалами возвышались к небу. Длинный, подобный драконьей кости, хребет гор отделял Центральное Кровогорье от его северный границ и провинций. Это была не просто природная стена, а дорога к Сайн-Ктору, Уэйстеку, Илайтану и Хагарену. Длинное, прямое, как тракт, ущелье по обе стороны оградилось крутыми склонами скал, на которых тропы и пещеры расположились как вены на коже. Почти три лиги пути по тихой и пустынной дороге, огражденной от завываний ветра, вскоре займут многочисленные полки солдат. Летом это место столь же пустынно, а зимой вообще завалено снегом, выше, чем самый высокий амункер. Разбойный люд здесь часто промышляете, потому то и люди стали ходить окольными путями, через узкие проходы в скалах.
Через пару дней они ринуться в бой, пустятся в последний пляс в тенях, а значит, нужен был план.
План битвы был не таким уж и сложным. Пока Рахварион и Аларант буду биться с изумрудным драконом, Орин поведет центральные полки под своим командованием, принимая на себя удар основных сил врага. Гарет возьмёт руководство над отрядами подрывников, что обрушат скалы по обе стороны ущелья, так, чтобы чёрные легионы потеряли основной путь к наступлению. Это вынудит их либо отступать, либо атаковать в пыли, и в узком перешейке. Отряды Варлоков и Ведьмаков было решено распределить по разные фланги, так что Коул и Лиана не буду строить друг другу козни, тем самым облегчив жизнь Орину. Что до снабжения гномьим металлом, то почти все солдаты были переобуты в добротные кольчуги и теперь в ножны покоились не просто клинки из стали, а светло-желтые, почти золотые, мечи с широким лезвием. Такими удобно рубить и колоть. Даже Орину успели прилатать пару наплечников, причём добротных, защищающих всё плечо, и удобно двигающихся во время боя.
Несколько разведчиков доложили, что соседние шахты, откуда поставлялось железо, так же были попорчены алхимическим путём. Что до его солдат, то после пары боев Вала Маилаула и с другими недовольными, никто больше не бугуртел. Несколько дезертиров Гарет прогнал через строй, как при Кулдаре. Их похоронили чуть поодаль от дороги. Те же самые разведчики выяснили, что задолго до войны с Лоренцом, Уэйстек скупал всё железо, алхимиков же на севере стали излавливать. Наверняка, чтобы травить шахты. Ааронт долго готовился к этой войне. Тут уже и мысли о дезертирстве не будет. Либо враг тебя убьёт. Либо свой.
Орин и Ааронт были друзьями, братьями по оружию и вот теперь они стали злейшими врагами. Иногда Орин думал, правильно ли он поступил? Но лица родных, всплывающие в кошмарах, день за днём убеждали его в том, что, будучи верным клятвам, он поступил правильно. Они хлебали кашу с одного котла, проливали кровь бок о бок. Теперь же Орину было трудно понять, кто из них был предателем. Впрочем, это Ааронт начал вторую войну. Он предал клятвы, что давал империи. Он начал рвать её как шакал остов. Потому-то Орин должен был его остановить и если верить Блексворду, у него был шанс.
Однако… Айзора и Пауль до сих пор были в плену Ааронта. Чем ближе становился час битвы, тем меньше оставалось у них шансов на выживание. Он погонит их вперед, и сам возьмёт лук, а может быть спустит боевых псов, как делал всегда. Орин не мог этого допустить, а потому предпринял вылазку на ночь. Самоличную вылазку.
***
Блексворд взирал на военный лагерь отца, аккуратно вглядываясь в огни, освещавшие ночную округу. «Какой нормальный человек полезет в логово разъярённого лорда-протектора? Так… а с каких пор я стал нормальным?»
***
Полтора месяца назад
— Ты не понимаешь, о чём просишь меня, Юлиан. — Зейрайна привела волосы в порядок, управ пряди за плечи. Они сидел в комнате, что сняли в реадейнском трактире. Комнатушка мало чем отличалась от подобных ей. Кровать в одному углу, шкаф в другом. Стол и два стула стояли рядом с окном, но их двоих вид на тесные улочки ни как не интересовал, потому-то и грязная шторка прикрывал стекло. Блексворд сидел напротив неё, почти-что требовательно всматриваясь в глаза тетушку. Источником света служила пара свечей на столе.
— Он убил Ису. Он убил мою мать. Он забрал у меня двух самых дорогих женщин, одну из которых я вовсе не знал! — гнев внутри Блексворда закипал всё больше и больше. Сестра лорда-протектора, Зейрайна Тангера чем-то очень напоминала Ааронта. Холодные глаза тёмно-карего цвета, леденящий душу взгляд и вечно маленькие зрачки были присущи Ааронту. А вот его сестра имела менее страшный взгляд, и всегда улыбалась краешком рта. Зейрайна всегда хмурилась, как и Ааронт, отчего казалась извечно недовольной и злой. Тёмно-каштановые волосы, были не распущены только в бою. А вот улыбка как-то смягчала образ пограничной воительницы и сейчас она была просто двоюродной тётушкой. Близкой родственницей Блексворда, которая могла называть его по настоящему имени.
— Если Орин и Гарет проиграют? — не переставала сомневаться она, рассматривая до боли знакомые черты лица в отблесках темноты и свечи.
— Проиграют, если ты не вмешаешься! Зейрайна, прощу. Сама же прекрасно знаешь, что Ааронт этой войной только хуже делает. И Империи и Уэйстеку! Подумай! Дети лордов, чьих отцов он держит в темницах, не пойдут за ним. Ренегаты будут только рады ударить ему в спину, когда он как пес вернёться зализывать раны! Смута и хаос — наши союзники в этой битве! –
— И сколько ты готов заплатить за то, что убить собственного отца? — перебила его командир пограничных легионов.
— Он. Убил. Ису. — голос бастарда не дрожал. Он был подобен стали чёрного адамантита, источавшего всемирный гнев Скверного Душегуба. Так Тай-Фера звали в Уэйстеке.
— Кто после будет после него? Ты, бастард? — спросил Зейрайна
— Ты. Лорды Реадейна. Кто угодно. Я же бастард. Пусть. Но он умрет от моей руки. — теперь Блексворд точь-в-точь соответствовал своему имени. Не Юлиан, а Блексворд. Бастард великого рода. Да. Зейрайна помнила тот день, когда родился сын Ааронта. Запах крови. Истошный крик. Боль. Всё до мельчайших деталей.
Может ли она отказать ему? Зейрайна устало посмотрела на… на… Блексворда и в тот час её сердце дрогнуло.
— У меня в подчинении двадцать пять тысяч. Ааронт бросил нас пять лет тому назад, когда границы атаковали амункеры. Мои люди до сих пор не могут простить ему тех смертей. Мы просили…нет…умоляли его прислать подкрепление, но он предпочел спасти Сайн-Ктор! Я помню как умирали мои люди. С моим именем на устах. Но мы выстояли. -
Зейрайна помнила, как кровь лилась на землю, как умирали её солдаты, как их рвали на куски, помнила отрубленные конечности, кишки. Запах крови и дерьма. Крик. Рев и плач. Но сильнее всего она помнила запах крови, в день когда родился Блексворд. И ещё раньше. Первый раз, когда она и вправду услышала этот запах, с болью и блаженством.
— Ты просишь отречься от клятвы легиону и протекторату. Стать ренегатом. — Зейрайна отмахнулась от болезненного воспоминания, из-за которого низ живота стало болезненно тянуть.
— Небольшая плата за месть тому, кто сам отрекся от них. От клятвы Империи. — отвечал Блексворд.
— С каких пор ты стал таким верным имперцем? — спросила она, вскину тонкие брови.
— С тех самых пор, как прошел с Орином Зиккурат. С тех самых пор, как увидел, Явление Глашатая! Айдан СтоннКассел — Наследник Нерана. — Глашатай. Так звали Наследник Нерана в Уэйстеке. Зейрайна медленно поднялась со стула.
