Сокурсники придержали для нас места с краю – мне еще надо будет уходить, как и всем остальным, за исключением Кесси и Марека. Первая просто была избавлена от необходимости принимать участие в забаве, а Марек, будучи сценаристом, заявил – ему из зала будет лучше видно реакцию публики. Я без особого удивления увидела, что вместе с нашими парнями сидит и Брендт. Они сдружились в процессе отрабатывания заклинаний некромантии. И вот ему, судя по всему, весьма понравился вид Кесси. Не нужно было читать мысли, чтобы правильно истолковать загоревшийся восторгом взгляд и выражение лица молодого мага, с которым он предложил ей сесть рядом.
Зал затих. Мы пришли как раз вовремя – на сцену поднимался Магистр Рейф со своей традиционной ежегодной речью. Я уже в девятый раз присутствовала на Солнцевороте, поэтому не слишком прислушивалась.
- Год подошел к концу. Солнце поворачивает на лето. Нас ждет самая длинная ночь в году, после чего мир начнет двигаться к свету, к теплу…
- К комарам и жаре, - тихо прокомментировал Терен, не любивший лето.
- Надеюсь, что темные силы не найдут возможности уничтожить мир, и светлые маги встанут на пути демонов.
О как! Или я чего-то недослышала, или это явный намек на пророчество. Но переспросить возможности не было, Магистр Рейф продолжал говорить. О надвигающейся сессии, о ждущей нас – девятый курс - практике, о необходимости приложить все силы, дабы стать хорошими специалистами… и все в таком духе. Я перестала слушать, вспоминая свой текст. Было у меня подозрение, что я забуду все слова, как только выйду на сцену.
Директор, наконец, завершил свое выступление, пожелав нам всех успехов, и сошел со сцены. Начинался концерт. Первыми, по традиции, выступали младшекурсники. От них многого ждать не приходилось, интересное, как правило, начиналось с седьмого курса, когда адепты уже обладали солидным запасом заклинаний.
Так, собственно, и произошло. Десятилетки спели классические народные песни, посвященные Солнцевороту (из которых тщательно убрали выражения, пришедшие из тролльего языка, заменив подходящими по смыслу человеческими), дети постарше танцевали эльфийские и гномьи народные танцы (первые отличались мелодичностью и плавностью, вторые – шумом и быстрым ритмом). Была там и небольшая сценка, демонстрирующая процесс разучивания заклинания. Мы не очень поняли, каков был сюжет, поскольку не следили за ней. Тей пытался давать последние указания, мы не реагировали на них, Стен и Лис играли в «камень, ножницы, пергамент», Кесси и Брендт обсуждали, кажется, последнее заклинание, которое показал им Ален. Но, когда на сцену вышел седьмой курс, все прервали свои занятия.
На седьмом курсе уже полгода изучали иллюзии. Поэтому, естественно, адепты стремились продемонстрировать свои знания, для чего выбрали хорошо известную поэму Даголиэна Подгорного «Сказ о том, как Тесан-богатырь дракона победил».
Один из адептов с выражением декламировал поэму, стоя на краешке сцены, а еще несколько, скрывшись за кулисами, иллюстрировали ее фантомами. Получалось у них, в общем, неплохо. Если не учитывать того, что дракона адепты не представляли, и монстр, бродящий по сцене, напоминал всех известных чудовищ сразу.
- Вот правая нога, кажется, принадлежит виверне, - тоном знатока утверждал Марек.
- Зато крыло явно нетопыря. Или вампира, - добавлял Брендт.
Лежек, сидевший рядом со мной, что-то шептал себе под нос, складывая пальцы в смутно знакомую формулу. Я замерла, стараясь не сбить заклинание.
- Narr, - прошептал он, наконец. Дракон на сцене поменял цвет на нежно-розовый и отрастил рога. Адепты на сцене заволновались и постарались исправить ситуацию. Рога у дракона выросли и разветвились. После третьего заклинания у него из пасти повалил дым. Теперь он выглядел почти совсем как настоящий, если не считать радующего глаз цвета. Тесан-богатырь быстренько добил чудовище и закончил выступление. Дым еще долго бы рассеивался, если бы не помощь кого-то из преподавателей.
Восьмой курс порадовал нас выступлением девичьего хора. Тей грозно шипел, призывая нас выходить и готовиться, но парни никак не могли оторваться от лицезрения симпатичных адепток в платочках и коротких сарафанчиках, которые хорошо поставленными голосами исполняли нечто вроде частушек на школьную тематику.
Мандрагору я нашла рослую, кустистую.
А Флоренна мне сказала - вереск узколистный.
Собирала на лужочке травки и соцветия.
Раз пучочек, два цветочек – элексир бессмертия.
Шла Флоренна вечерком, увидала птичку.
Баньши мимо пролетала, думала – сестричка.
Я с трудом смогла скрыть ухмылку. Не думаю, что Магистр Флоренна пришла в восторг от этой частушки, но зал разразился бурными и продолжительными аплодисментами. Как и предсказывал Тей, прозвище «баньши» стало известно всей Школе в тот же вечер. Девочки продолжали петь.
У него тяжелый меч, рукоять из стали.
Им махать я не хочу - рученьки устали.
Ножки бегают по кругу, у меня зачет по бегу
Сзади Оррик подгоняет – его ждут давно к обеду.
Полнолунье на дворе, кладбище, романтика.
Мы гоняем упырей – потому что практика.
Василиск, нацыга, гуль или гад ползучий,
Выходи скорей на свет, мы тебя изучим.
Вот покойничек лежит, стынет, холодеет.
Надо Алена позвать, он его согреет.
Услышав про Алена, я толкнула Лежека в бок и дернула за руку.
- Пойдем, нам на самом деле пора.
Он, в свою очередь, ткнул Лиса и Стена.
- Парни, пора.
Выходя из зала, я слышала бодрый девичий голосок:
Раз могилка, два могилка – жальник всех пристроит.
Ален с группою своей зомби в ряд построит.
Пока девушки пели, за закрытым занавесом Терен и Ингвар быстро расставили немудреные декорации. Остальные ждали своего выхода в крохотной комнатке за сценой.
Переодеваться мне особо не требовалось. Я только заколола волосы и накинула на плечи пресловутый синенький плащик, сделанный из обычного покрывала.
- Готова? – в комнату заглянул Тей. – Пора.
Я вздохнула и вышла на сцену…
Лежек очень правдоподобно изобразил истощение сил и свалился на пол, страдальчески произнеся:
- Кажется, у меня больше нет сил…
Я, старательно морщась от якобы отвратительного запаха разлагающегося метаморфа, попыталась оттащить его за порог домика, то есть ближе к кулисам. Как и положено юной деве, у меня это не получилось, и я рухнула на колени, сжав в руках пальцы Лежека.
