– Лысый?! – он тоже немало удивился – Ты же ушел?
– Почти… – замялся сталкер – Когда уходил, хабара набрал. Только сдал, а тут Выброс на носу. А ты куда? Как сходили? Или тоже решил уйти? Что ты здесь-то делаешь? А если долговцы вернутся на базу и узнают о тебе?! Ты башкой думаешь, Фома?! Убьют ведь!
– Кто им расскажет? Ты? – он строго заглянул в глаза сталкеру – И я Андрей, а не Фома, понял?!
– Только не кипятись… – Колобок выставил руки перед собой – Айда лучше в Бар, выпьем, Выброс пересидим, ты мне расскажешь все.
– Ты оглох? Я же сказал – иду домой!
– Да ты башкой хряснулся, что ли? Или ты еще не в курсе? Ты же из Бара, должен знать – Выброс через минут сорок. Сдохнуть хочешь?!!
– Я сказал, иду домой! – прорычал Андрей – Только скажи хоть слово…
– Спокойно. Дурак! Куда хоть пойдешь, чтоб я твой труп раньше других обыскать успел? Вдруг ты побрякушки несешь. – Колобок был просто в ярости.
– Я тебе говорил, что тебя твоя жадность сгубит? Не заткнешься – я тебя и пришибу!
– Лады…. Ну, время еще есть, расскажи, что было. Все равно мне тебя уже не спасти.
Андрей кратко, но информативно рассказал ему все с того момента, как он отщепился от отряда.
– Ты серьезно?! Ты был под Саркофагом и видел Монолит?! – у Колобка округлились и загорелись нехорошим блеском глаза.
– Со слухом проблемы? Давай вмажу, вдруг обострится.
– Слушай, Фома, может… э… может,… проведешь меня туда? Сразу после Выброса, а?! Наберем гору патронов и сразу туда! Сам говоришь, все долговцы вместе с монолитовцами перебили друг друга и вояк ни в Припяти, ни на Радаре нет. Ну, проведешь?!
– Вот так и сдохнешь от жадности, придурок. Никуда я не пойду! Я! ИДУ! ДОМОЙ!
– Ладно тебе…. Чё хоть загадал, скажешь?
– Ничего. И объяснять ничего не стану, понял? Ты никогда не поймешь.
– Дурак! – почти злобно выплюнул Колобок и тут же получил по физиономии. Поднялся, держа руку на глазу – Знаешь, Фома, а я ведь больше кровососов боялся от тебя по роже получить…. Ох, епсель, больно как! Чуть мозги не вылетели!
– Пришел в себя? – Андрей подошел, крепко обнял вразумленного сталкера, и уже почти ушел, но обернулся – Берегись своей жадности, лысый. Серьезно. Убьет.
Те же сутки. Одиннадцать тридцать вечера. Где-то на Свалке.
Андрей шел среди гор строительного мусора, старой жутко фонящей техники и прочего хлама. От Бара успел уйти довольно далеко, но как скоро закончится Свалка, без карты было трудно понять. Кругом была красноватая темнота, спасал лишь фонарь, закрепленный еще Жужей на винтовке, нашлемный давно сдох. Дважды приходилось отстреливаться от спешащих куда-то кабанов, и один раз видел пробегающую мимо стаю собак.
Небо из беззвездно-темного стало наливаться багрянцем еще на входе на Свалку. Теперь же и вовсе было красным, с желтыми и белыми сполохами и молниями далеко на севере. Где-то там, возле ЧАЭС из незримого гнойника готовился прорваться страшный поток зла, убивая все живое. То и дело вспыхивали фиолетово-черные и белые молнии, сопровождаемые грохотом. Небо накалялось красным, временами меняя оттенок от почти черного бордового цвета до оранжевого. Даже воздух казался красным, как в фантастических фильмах о Марсе. Одно было хорошо – видимость из ночного мрака превратилась в красные полусумерки.
Под ногами прошла мелкая дрожь. «Все – Выброс вот-вот начнется. Итак долго собирался, а теперь все. Ну и наплевать! Шла б она вся, та Зона!».
Дрожь усилилась, поднялся ветер со спины, неся всякую мелочь. Андрей увидел вдалеке какое-то движение. На миг остановился и пригляделся, и когда воздух стал почти как молоко белым, он различил химеру. Тварь мчалась мимо всего в двадцати метрах слева, и Андрей готов был поклясться, что видел в ее глазах страх перед скорой гибелью и изумление при виде безумца, который дерзнул бросить вызов самой Зоне и идти во время выброса с наглым видом. Так и было, он шел нагло и уже готовился к битве с хищницей, но та лишь прибавила ходу.
Ветер усилился многократно, пробуя протащить наглеца волоком. Дрожь в земле была постоянной, небо меняло цвета раз за разом все чаще. Внезапно землю сотряс мощный спазм, так что устоять Андрей смог чудом. А потом раздался почти неслышный хлопок с северной стороны и началось…
Ветер буквально выл, пронося по воздуху мимо все – пустые ведра и банки из-под краски, мелкие деревца, вырванные с корнем, фанерные осколки, просто горы песка и пыли и много все другого, всего, что легче автомата. Все, что не летело – катилось по земле. Вой ветра был схож с завываниями дикого адского зверя, ворвавшегося в мир ненавистных смертных.
Земля дрожала и буквально стонала на все голоса, вторя ураганному ветру. В воздухе над самой землей вспыхивали и гасли молнии, и стоял неописуемый грохот мусора, треска молний, воя и свиста ветра и стонов земли. Прежние аномалии исчезали с лица изувеченной земли и в других местах им на смену появлялись другие, корежа металл, обжигая и увеча землю, предметы, воздух и все прочее, кое-где появлялись на свет артефакты и слабо перекатывались, влекомые ветром. Ломались деревья, летел мусор и пыль, рождались и гибли аномалии и артефакты, и все это сопровождалось вспышками на небе. Из кроваво-красного небо переходило к бело-молочному, сине-зеленому, черному, оранжево-желтому и так без конца и порядка меняло один оттенок на другой.
И только он шел неспешно, временами догоняя и подбирая артефакты. Их он набрал уже полрюкзака. Один раз чуть не погиб в зарождавшемся «трамплине», но вовремя смекнул и свернул в сторону в полуметре от сгущающегося воздуха. В дальнейшем он загодя обходил такие участки. Его «Проводник» отмечал только те аномалии, которые уже сформировались.
Ни ветер, ни стоны и вой ветра, больше похожие на стенания, ни возникающие аномалии, ничто не могло его остановить или сбить с пути. Даже сама Зона, будь она живой, не смогла бы остановить отчаявшегося человека. Возможно, она и была живой, но только не для него. Для него не существовало ни страха перед разверзшимся адом, ни перед самой Зоной, ни перед чем. Его тянуло домой… и он шел, влекомый своей необузданной и ни разу не покоренной сильной волей.
Выброс бушевал минут пятнадцать и стих мгновенно, оставив изувеченную землю до времени в покое. Ночь вернула себе полномочия, и грянул гром. Обычный, предвещающий дождь. Андрей не знал где он и решил подождать до рассвета. Он набрел в темноте с полудохлым фонарем на одинокий грузовик, выбросил из кабины застывший колом скелет невезучего водителя и с последним вздохом фонаря скрылся от ночи. Теперь уж точно не было выбора – придется сидеть до утра. В темноте можно и шею сломать, и атаку монстров пропустить.
