"Я должна вырваться отсюда! Должна вернуться домой! Должна!" И тут она услышала слова караванщика, которые вернули ее в настоящее. В его голосе звучал вопрос, а девушка почему-то решила, что он спрашивал именно ее.
Тем более, что Нани и Инна молчали, глядя на нее, словно ожидая, что она скажет.
А Мати не слышала разговора и потому не знала, о чем ша речь. Она растерялась, смутилась, чувствуя себя неуютно под пристальными взглядами ровесников.
Нет, сказать "да" или "нет", не зная, с чем она соглашается и что отвергает, она не решилась. Но был еще один ответ, за который можно было спрятаться:
– Не знаю… Может быть…
Нани фыркнула, отвернувшись в сторону. Инна прыснула в ладонь. Лишь Киш продолжал глядеть на Мати, однако и его лицо не осталось безразлично спокойным.
Брови чуть приподнялись в удивлении, глаза округлились, словно услышал какую-то ошарашивающую новость.
– Что? Что-то не так? – вжав голову в плечи, спросила Мати. Ей стало не по себе.
Она чувствовала себя неловко – всегда неприятно, когда над тобой смеются, особенно – если не понимаешь, над чем. "Не над моими же словам, – девушка пыталась отыскать причину, но у нее не получалось. – Я не сказала ничего такого.
Я вообще ничего не сказала!" -Все не так! – Нани смотрела на нее с вызовом. – Вежливые и воспитанные люди обычно не подслушивают чужих разговоров!
– Чужих?
– Ну да! То, что рядом говорят, еще не означает, что разговаривают с тобой! Мы живем в одной повозке, но жизни у нас разные!
– Нани… – Киш глянул на подругу с осуждением.
– Что! Ну что я такого сказала! Правду! Причем ту, в которую верит она сама! Вот уже месяц твердит, что здесь ненадолго, что за ней вот-вот, ну прямо сейчас придет повелитель небес и заберет в свой солнечный замок!
– Я не говорила…
– Про замок – может быть, – перебив ее, продолжала Нани, – а все остальное – каждый день и не по одному разу. Все это время ты старательно убеждала нас, что только гостья. Ну вот, я согласна – чужая, так чужая. А с чужаками не говорят. И еще. Ладно, понятно, что порой, когда сидишь рядом, трудно не услышать, о чем шепчутся спутники. Ну там родители, пока живешь в их повозке. Услышал – и услышал. Все. Молчи. И может быть, никто не узнает о твоем проступке. А уж отвечать на вопрос, заданный не тебе – это верх неприличия!
– Прости…-покраснев, она сжалась еще сильнее.
– И уж вовсе глупо отвечать, пропустив вопрос. Это же просто смешно!
– Я не хотела…
– Не хотела она!
– Да ладно тебе, Нани, ничего же не произошло!
– Добренький ты больно, Киш! Все готов простить… Слушай, может ты в нее влюбился? А я-то думаю, что это вдруг: "Не бери в голову! Какие дела!" -Так ты ревнуешь!
– С чего бы это! Я! Ревновать! Что ты вообще о себе возомнил!
– А вот я ревную, – вдруг проговорила Инна и головы ее друзей тотчас повернулись к ней.
Девушка сидела, рассматривая линии на своей ладони – тонкие, неровные.
– Ты что? – с непониманием глядя на нее, спросила подруга.
– Ничего!
– Ну ты… даешь! – во взгляде юноши зажглось восхищение. Его глаза смотрели на Инну совсем иначе, чем еще миг назад – оценивающе. Красивая, смелая и, оказывается, неравнодушная…не ровно дышащая… "Занятно… – читалось в его глазах. – А что? – он выпрямился, расправил плечи, чувствуя гордость за себя. – Выходит, я ничего", – не то чтобы он был влюблен в Инну… Нет, конечно, был, даже, как ему казалось, сильнее, чем в Нани, вот только… Одно дело мальчишеская влюбленность и совсем другое… Он повернулся к Мати.
– Ты ведь не слышала, о чем мы говорили, верно?
– Да все она слышала!
– Нани, ты только что ее обвинила в том, что она отвечает на вопросы, заданные не ей. И вот теперь поступаешь так же!
– Нет, не так!
– В чем же разница?
– В том, что мы – люди одного каравана, а она – чужая! Вот в чем!
– Пока чужая.
– Что? – глаза Нани подозрительно сощурились, а взгляд стал такой злой и холодный, что, встретив его, юноша нервно дернул плечами, однако продолжал:
– Скоро нам всем проходить испытание…
– Нам! Не ей!
– И ей тоже, – промолвила Инна, по-прежнему глядя в сторону, – я слышала, как Гареш говорил – если она не сможет до совершеннолетия вернуться в свой караван, ей будет разрешено пройти испытание здесь.
– Но почему!
– Потому что она – Хранительница.
– Да какая она Хранительница! – пренебрежительно фыркнула Нани. – Ничего не может!
Вон малыш – кроха, а теплом от него прямо пышет. А помнишь, он зажег огненную воду в лампе одним взглядом, даже не коснувшись ее!
– Повелитель небес говорил: все рожденные в снегах наделены даром. Значит, и она тоже.
– Ну да! Конечно! Дар у нее есть! Только бесполезный – предсказывать будущее!
Глупо знать, что что-то случится, когда ничего не можешь изменить. Потому что это под силу даже не всем небожителям…
– Ладно, Нани, хватит! Вон, чуть ли не до слез довела…
– Я не плачу! – поспешно проговорила Мати, щеки которой действительно остались совершенно сухими, несмотря на всю боль, которая была в ее душе.
– Так ты… – Киш повернулся к ней, взглянул пристально настороженно. – Пройдешь испытание? Конечно, если так случится, что тебе придется остаться в нашем караване…
– Остаться? – она мотнула головой.
– Нет, конечно, я понимаю – тебе не хочется не то что говорить, но даже думать об этом. Я бы, наверно, на твоем месте чувствовал себя так же, но… Мати, ты ведь понимаешь: в жизни всякое бывает. И не только хорошее. Может быть, боги решили испытать тебя…
– Давай не будем об этом! – взмолилась девушка. – Пожалуйста!
– Хорошо, хорошо, – поспешно согласился Киш. – Я только хотел спросить… Если так случится, ты… Ты не будешь против?
– Против чего? – она смотрела на него, не понимая, что ему от нее надо?
– Я же сказала: она не слышала нашего разговора! – вновь вмешалась в их разговор Нани. – Только что-то. Скорее всего – один вопрос!
Караванщик бросил на спутницу быстрый взгляд, в котором недовольство соединялось с осуждением. А затем продолжал, повернувшись к Мати.
– Мы говорили… – он был готов все повторить с самого начала. – О том, что случилось вчера.
– Вчера?
– Полноправные были на круге… Ну, – он неуверенно помялся. – Это был не совсем круг Потому что никто его не собирал. Все сами как-то собрались…
– Там говорили обо мне? – Мати затаила дыхание, так, словно в этот миг решалось ее будущее.
– Да.
– А почему тогда меня не позвали?
– Да потому что ты не прошла испытания! – взмахнула руками Нани. Весь ее вид говорил: – "Ну ни дура ли?" – У тебя нет права голоса! Как у рабыни!
– Как и у тебя! – не выдержав, резко бросила ей Мати. До этого мига она сдерживалась, прекрасно понимая, что девчонка специально подтрунивает над ней.
