его пальцев, что Робин боялась, что он разобьется. «Ну. По-моему, они все выглядят одинаково».
Официанты в черном, и у них подносы», — терпеливо сказала Виктория. Робин был поражен ее сдержанностью; он бы выбил бокал из рук Колина. Хотя я думаю, что ты мог бы попробовать немного воды.
Колин сузил глаза на Викторию, как бы пытаясь разглядеть ее получше. Робин напряглась, но Колин только рассмеялся, пробормотал что-то под нос, похожее на слова «Она похожа на Трегера «*, и ушел.
«Задница», — пробормотал Рами.
«Я похожа на обслуживающий персонал?» с тревогой спросила Виктория. «А что такое Трегер?»
«Неважно», — быстро сказал Робин. «Просто — не обращай внимания на Колина, он идиот».
«А ты выглядишь неземной», — заверила ее Летти. Нам всем нужно просто расслабиться, всем — здесь». Она протянула руку Рами. Твоя смена уже закончилась, не так ли? Потанцуй со мной».
Он засмеялся. Нет, конечно.
Пойдем. Она схватила его за руки и потащила в сторону танцующей толпы. «Этот вальс не сложный, я научу тебя шагам...»
«Нет, правда, прекрати.» Рами высвободил свои руки из ее.
Летти скрестила руки. «Ну, просто сидеть здесь неинтересно».
Мы сидим здесь, потому что нас и так едва терпят, и потому что, пока мы не двигаемся слишком быстро или не говорим слишком громко, мы можем слиться с фоном или, по крайней мере, притвориться обслуживающим персоналом. Вот как это работает, Летти. Смуглый мужчина на балу в Оксфорде — забавная диковинка, пока он держится в рамках и не обижает никого, но если я буду танцевать с тобой, то кто-нибудь меня ударит, или еще хуже».
Она надулась. «Не драматизируй.»
«Я всего лишь проявляю благоразумие, дорогая».
Один из братьев Шарп, проходя мимо, протянул руку Летти. Это показалось довольно грубым и перфектным жестом, но Летти взяла ее без комментариев и ушла, бросив Рами неприязненный взгляд через плечо, когда уходила.
" Молодец», — пробормотал Рами. «И доброго пути».
Робин повернулся к Виктории. «Ты хорошо себя чувствуешь?»
«Я не знаю.» Она выглядела очень нервной. «Я чувствую себя... не знаю, обнаженной. Выставленной на показ. Я сказала Летти, что они решат, что я персонал...
Не обращай внимания на Колина, — сказал Робин. Он придурок.
Она выглядела неубежденной. Разве они все не похожи на Колина?
«Привет.» К ним подбежал рыжеволосый мальчик в фиолетовой жилетке. Это был Винси Вулкомб — наименее ужасный из друзей Пенденниса, вспомнил Робин. Робин открыл рот, чтобы поприветствовать его, но глаза Вулкомба полностью скользнули по нему; он был сосредоточен исключительно на Виктории. Ты ведь учишься в нашем колледже, не так ли?
Виктуар на мгновение огляделась вокруг, прежде чем поняла, что Вулкомб действительно обращается к ней. «Да, я...»
Ты Виктория?» — спросил он. «Виктуар Десгрейвс?»
«Да», — сказала она, вставая немного прямее. Как ты узнал мое имя?
В вашем курсе только две таких, — сказал Вулкомб. Женщины-переводчики. Вы должны быть гениальны, чтобы быть в Бабеле. Конечно, мы знаем ваши имена».
Рот Виктории слегка приоткрылся, но она ничего не сказала; казалось, она не могла понять, собирается ли Вулкомб над ней посмеяться или нет.
«J"ai entendu dire que tu venais de Paris [3].» Вулкомб склонил голову в легком поклоне. «Les parisiennes sont les plus belles [4]».
Виктуар улыбнулась, удивленная. «Ton français est assez bon [5].»
Робин наблюдал за этим обменом, находясь под впечатлением. Возможно, Вулкомб был не так уж ужасен — возможно, он был просто болваном в компании с Пенденнисом. Он тоже недолго размышлял, не развлекается ли Вулкомб за счет Виктории, но подглядывающих друзей не было видно; никто не заглядывал тайком через плечо и не притворялся, что не смеется.
Лето в Марселе, — сказал Вулкомб. Моя мать — француженка; она настояла, чтобы я учился. Как по-вашему, это сносно?
" Ты немного преувеличиваешь гласные, — серьезно сказала Виктория, — но в остальном неплохо».
Вулкомб, к его чести, не выглядел обиженным этой поправкой. Я рад это слышать. Не хочешь ли ты потанцевать?
Виктория подняла руку, заколебалась, затем посмотрела на Робина и Рами, словно спрашивая их мнение.
Иди, — сказал Рами. Наслаждайся.
Она взяла Вулкомба за руку, и он оттолкнул ее.
Робин остался наедине с Рами. Их смены закончились; колокола прозвонили одиннадцать минут назад. Они оба натянули свои фраки — одинаковые черные одежды, которые они в последний момент купили в «Эде и Рейвенскрофт», — но продолжали оставаться в безопасности у задней стены. Робин предпринял было попытку вступить в перепалку, но быстро отступил в ужасе — все, с кем он был смутно знаком, стояли плотными группами и либо полностью игнорировали его, когда он приближался, что заставляло его чувствовать себя неуклюжим и неловким, либо спрашивали его о работе в «Бабеле», поскольку это было, очевидно, все, что они о нем знали. Но всякий раз, когда это происходило, его атаковали дюжиной вопросов со всех сторон, и все они были связаны с Китаем, Востоком и обработкой серебра. Как только он убегал обратно в прохладную тишину у стены, он был так напуган и измучен, что не мог вынести этого снова.
Рами, всегда верный, оставался рядом с ним. Некоторое время они молча наблюдали за происходящим. Робин выхватил у проходящего мимо официанта бокал кларета и выпил его быстрее, чем следовало, чтобы заглушить свой страх перед шумом и толпой.
Наконец, Рами спросил: «Ну, ты собираешься пригласить кого-нибудь на танец?
Я не знаю как», — ответил Робин. Он окинул взглядом толпу, но все девушки в своих ярких рукавах-шароварах показались ему одинаковыми.
«Танцевать? Или просить?
«Ну, и то, и другое. Но, конечно, последнее. Похоже, тебе нужно узнать их в обществе, прежде чем это будет уместно».
«О, ты достаточно красив, — сказал Рами. «И ты — Бабблер. Я уверен, что кто-нибудь из них согласится».
В голове у Робина крутился кларет, иначе он не смог бы сказать то, что сказал дальше. «Почему ты не хочешь танцевать с Летти?»
«Я не хочу начинать ссору».
«Нет, правда.»
Пожалуйста, Птичка. Рами вздохнул. «Ты знаешь, как это бывает.»
«Она хочет тебя», — сказал Робин. Он только сейчас понял это, и теперь, когда он произнес это вслух, это казалось настолько очевидным, что он чувствовал себя глупо из-за того, что не заметил этого раньше. Очень сильно. Так почему...
«Разве ты не знаешь, почему?»
Их глаза встретились. Робин почувствовал, как затылок затрещал. Пространство между ними было очень напряженным,
