Напряжение внутри нарастало, мышцы сжимались с каждым толчком, и девушка стремительно уносилась за грань реальности, уже не чувствуя тела, превратившись в сгусток ощущений и эмоций. Движения Уина стали резче, сильнее, и Эни потерялась окончательно. Внутри словно лопнула невидимая струна, и леди Аметист изогнулась, желая быть как можно ближе, сознание взорвалось разноцветными огнями. Темнота перед глазами расцветилась фейерверком, и тело накрыла волна наслаждения, такая сильная, что Эона не сдержала крика, впившись ногтями в спину маркиза. А потом еще одна, когда над ухом раздался низкий, полный удовольствия рык, и Эни всерьез испугалась, что потеряет сознание, настолько яркими были переживания.
Когда эмоции схлынули, Эона обмякла в руках Уинхилда, пытаясь успокоить дыхание, сознание еще плавало в тумане после пережитого, и мыслей там пока не появилось. Осознание произошедшего обрушилось разом, едва она услышала тихие слова, в которых слышалась отчетливая радость:
— Теперь точно моя. Любимая звездочка…
Эни замерла, напряглась, чувствуя, как стремительно теплеют щеки, и той эйфории, в которой купалась еще несколько минут назад, как не бывало. О, боги… Что она наделала? Как вообще позволила всему случиться?! Как теперь жить, как смотреть в глаза Экару? Да и примет ли он обратно?.. Глаза защипало от обиды, и одновременно поднялась волна такой злости, что Эона задохнулась, на несколько мгновений потеряв дар речи. Потом начала молча, ожесточенно вырываться. А этот… маркиз самым возмутительным образом довольно рассмеялся и прижал крепче, не обращая на ее попытки никакого внимания! Эни заколотила кулачками по его плечам, пнуть не получилось — запуталась в покрывале.
— Пус-сти, слышишь, пусти, н-ненавижу тебя, ненавижу-у-у!.. — Голос леди Аметист сорвался, она всхлипнула, зажмурившись и умирая от острого приступа стыда и жалости к себе.
— Ну, поплачь, хорошая моя, если тебе полегчает. — Ласковый голос Уина и его ладонь, погладившая растрепанные волосы Эни, добавили переживаний в тот клубок, что теснился в груди, и она, упершись изо всех сил в подлого совратителя и похитителя, оттолкнула, как могла.
Он отпустил, что вызвало у нее мимолетное удивление. Эона тут же вскочила, позабыв, что на ней, кроме чулок, ничего нет, отбежала на другой конец комнаты и огляделась, жаждая выпустить эмоции. Отчаянно хотелось запустить в эту наглую ухмылявшуюся физиономию чем-нибудь потяжелее, и на низком столике у стены Эона заметила плоское блюдо для фруктов, сейчас пустое. Особо не задумываясь, что делает, она схватила посуду и запустила тарелкой в Уинхилда, смотревшего на разгневанную девушку с широкой усмешкой. Даже не прикрылся, бесстыдник!!
— Перестань улыбаться!.. — выпалила она, с сожалением отметив, что блюдо не долетело до цели, благополучно приземлившись на кровати достаточно далеко от Уина. — Меня найдут, и тебя накажут, слышишь, не посмотрят, что ты сын главы клана!..
— Ты так соблазнительно выглядишь, Эни, — негромко прервал ее маркиз, сев на постели, его глаза заблестели, а взгляд медленно скользил по ее телу. — В этих чулочках, обнаженная… — добавил он низким голосом, и Эона разом растеряла всю воинственность.
Она замерла, растерянно моргнув, эмоции снова сменили полярность. Девушка осознала, в каком виде стоит перед Уинхилдом, и сдавленно пискнула, метнувшись к замеченному дверному проему. Без двери, отметило сознание, но искать объяснение этому факту не стало. Увы, Уин оказался проворнее, и кровать стояла ближе к выходу, и у самого порога Эни снова угодила в нежные объятия Уинхилда. Он крепко прижал дернувшуюся было девушку к груди и шепнул на ухо:
— Уже не найдут, звездочка моя. Об этом месте никто не знает, возможную погоню я сбил на некоторое время, а по родовой связи тебя никто не почувствует, Эни. — Теплые губы коснулись ее виска. — Я же сказал, теперь ты моя, полностью.
Ей понадобилось всего несколько секунд, чтобы понять, что он имеет в виду и почему родовая связь оборвалась. Значит… Родители теперь знают. О, боги. Эни сникла, обмякла в его руках и тихо, беззвучно заплакала. Она смутно почувствовала, как Уин взял ее на руки и куда-то понес, сжалась в комочек, слизывая соленые слезы с губ. Жизнь виделась совершенно в черном цвете, страшила встреча с родителями, их осуждающие взгляды… Странно, конечно, что при воспоминании об Экаре виноватой она себя особо не ощущала — так, немного неловкости разве что, но Эоне сейчас настолько было жалко себя, что здравые мысли в ее голове совсем не задерживались. Там царствовали эмоции.
Долго прятаться за жалостью к себе и возмущением решительностью Уинхилда не получилось: маркиз принес ее в полутемное помещение, пещеру, освещенную яркими разноцветными светильниками, на стенах которой поблескивали кристаллы. В углу Эни заметила вместительный каменный бассейн, наполненный водой, с поверхности поднимался пар. Прямо из стены выбивался ручеек, стекавший в бассейн, а излишки воды выливались в желоб, тянувшийся вдоль стены, и уходили в естественное отверстие. В пещере было влажно, тепло и пахло какими-то минералами, а одну из стен пещеры сплошным ковром покрывала странная растительность с глянцевыми, абсолютно белыми листочками и маленькими серебристыми цветами. Эона засмотрелась, даже позабыв, что вроде как обижена, раздражена, зла и возмущена, слезы незаметно перестали течь по щекам.
— Это естественное? — с любопытством спросила она, разглядывая необычное помещение. — А как мы сюда попали? Это что, настоящая пещера?..
Уинхилд тихо хмыкнул, потерся носом о ее макушку и осторожно поставил рядом с бассейном. Потом присел, поднял ножку девушки и начал медленно снимать чулок, еще и оставляя на коже легкие, нежные поцелуи. Эона погрузилась в волнующие ощущения, почти позабыв о злости, ухватилась за его плечо, потому как коленки задрожали от действий Уина. Закончив с одним чулком, он приступил ко второму, и дыхание Эни сбилось. Она и не думала, что столь простая вещь способна вызвать столько переживаний, не менее приятных, чем недавно пережитое… Уинхилд обнял Эону, приподнял и опустил в бассейн, потом забрался сам и притянул девушку к себе лицом, усадив на колени. От откровенности позы Эни зарделась, опустила взгляд и попыталась слезть, но Уин крепко держал ее за талию. А еще прозрачная вода едва прикрывала грудь, и взору лорда Рубина открывался прекрасный вид на увенчанные розовыми сосками полушария. Эона нервно вздохнула и скрестила руки, хоть как-то прикрывшись, и тут же услышала насмешливое фырканье:
— Скромница моя, я уже все там видел, и мне очень понравилось. Опусти руки, звездочка, мне нравится любоваться тобой.
