Неудачное сравнение — она поперхнулась и тихо прошептала:
— А разве это ни одно и то же?
Сколько же эмоций сменилось на моем лице! Одновременно захотелось ответить что-то ехидное, встать и уйти, обозвать дурой и во всеуслышание пройтись по ее интимному воспитанию, но я ограничился просто взглядом и коротким:
— Я тебя не заставляю.
Остаток ужина прошел спокойно, без попыток со стороны Оданы обвинить меня в непристойном поведении.
Наверх она поднялась первой и в нерешительности остановилась в начале коридора.
— Лэрзен, а такой способ действительно существует?
Не выдержал, схватил ее за руку и поволок к храму. Говорил же: не веришь, спроси Сейру! Была бы у меня перед глазами нужная книга, ткнул бы туда пальцем, раскрыл страшную тайну, что иногда близость между мужчиной и женщиной — гораздо большее, чем перепих на одну ночь или процесс зачатия, это еще и акт доверия, крепкая связь, смещение двух сущностей — да много еще чего!
— Не надо, Лэрзен, я верю, не надо никого отвлекать! Я не хотела бы, чтобы кто-нибудь знал, — свободной рукой девушка вцепилась в хрупкий ствол дерева, росшего у ограды храмового комплекса. — Давайте вернемся, я сделаю все, как вы скажите. Мне следовало бы вам доверять, а я… Мне так стыдно!
Что-то новенькое! Ей стыдно оттого, что она заподозрила меня во лжи?
Только не надо мне беззаветно верить, Одана, никому нельзя полностью доверять, даже самому себе.
Мы вернулись в гостиницу, оба в состоянии глубокой задумчивости. Одана, видимо, готовила себя морально к предстоящим событиям, я вспоминал порядок действий. Нет, не тех, хотя за теми тоже нужно будет следить.
— Ну, у кого хочешь? — наконец нарушил я тишину. — Тебе, наверное, удобнее у себя?
Девушка кивнула, достала ключ и отперла дверь.
— У меня на душе такое мерзкое ощущение, будто я продажная женщина…
— Да какая же ты шлюха! Ты хорошо воспитанная стеснительная девушка из хорошей семьи.
Дождавшись, пока за нами захлопнется дверь, я обнял ее сзади, приучая к своему запаху. Одана вздрогнула, но руки мои не убрала.
— Мне сразу раздеться?
— Нет, — усмехнулся я. — Так у нас обоих ничего не получится. Лучше расскажи мне, как ты любишь. Стыдно вслух, можешь представить, желательно со всеми подробностями. От этого будет зависеть качество и продолжительность… хм…процедуры.
— Я так не могу, — Вздохнула девушка. — Поймите, я хорошо к вам отношусь, но…
— …но не настолько, чтобы посвящать меня в такие вопросы, — закончил я. — Что ж, ты права, нечего отдаваться первому встречному. Тогда просто расслабься, думай о своем ангерце и пусти все на самотек. Надеюсь, у нас получится.
Она промолчала и несколько раз глубоко вздохнула, покосившись на постель. Бедная, для нее, наверное, это сущий кошмар!
Стоит так, что невольно возникает гадкое ощущение, будто я собираюсь надругаться над невинным существом. Что ж, оправдаем свою сущность! Считается, что темные все сплошь сволочи, так что одним мерзким поступком больше, одним меньше… Да и каким, к демонам, мерзким, когда я тут из кожи вон лезу, чтобы эта девица память свою вернула!
Ладно, преступим.
Моя рука легла ей на спину, сделала первое движение в сторону шеи. Мягкое круговое поглаживание, с разным нажимом и все возрастающей амплитудой. Так, хорошо, шея расслаблена, можно скользнуть ниже, с легким нажимом пройтись по позвоночнику до крестца и обратно. Пальцы нарисовали спираль поверх одежды.
Остановившись, я поцеловал ее за ушком. Дернулась. Поцеловал еще раз, на этот раз более настойчиво, скользнул губами по шее.
Одана напоминала куклу, позволяя делать с ней все, что угодно. Мне это не нравилось, хотелось, чтобы она принимала в процессе хоть какое-то участие. И не только потому, что так приятней, но и с практической точки зрения: быстрее закончим.
Развернул ее лицом к себе, снова обнял, крепко прижал к себе, заглянул в глаза:
— Боишься?
— Да, — прошептала она. — Но не того, о чем вы думаете. Я боюсь, что что-то пойдет не так во время обряда. Вдруг я умру?
— Все будет хорошо, — так же тихо ответил я, гладя ее по спине.
— А вы это когда-нибудь делали? — ей нужно было время, чтобы свыкнуться, успокоиться, поэтому-то и задавала вопросы. Я понимал и не торопил ее. Решил, что обойдемся без успокаивающей магии: что-то подсказывало, что для совершения ритуала нужно было добровольное согласие, без малейшей примеси колдовства.
— Нет. Но не думаю, что это сложнее некромантии.
Одана кивнула, снова вздохнула, полуприкрыла глаза и слегка подняла подбородок. Намек был понятен. Я поцеловал ее, стараясь, чтобы поцелуй вышел нежным и не нарушил того хрупкого равновесия, которое воцарилось в ее душе. Губы она слегка приоткрыла, позволяя изобразить видимость влюбленной парочки.
Я не торопился продолжать, остановившись на стадии поцелуев.
Последствия давнего удара почти затянулись, шелушинок больше не было, зато появились мелкие ранки на внутренней и внешней поверхности нижней губы — видимо, Одана несколько раз ее прикусила. Может, случайно, может, от волнения. Провел по ним языком, потом очертил контур губ…
Девушка по-прежнему держала глаза полузакрытыми.
Ответное движение стало для меня приятной неожиданностью. Слабое, робкое, но оно придавало сил, позволяло перейти к следующим действиям — можно было начать медленно ее раздевать.
Четкая последовательность движений пальцев — и платье падает к ее ногам. Не переставая целовать, осторожно спускаюсь рукой всё ниже по спине, до самого мягкого места, потом, памятуя предыдущий опыт, перемещаю её на живот. Вроде бы спокойна, вроде бы нравится.
Проблемы начались немного позже, когда я занялся корсажем. Пока расшнуровывал было все нормально, стоило коснуться груди, сердцебиение Оданы резко участилось.
— Слушай, — я намерено оставил руку на ее многострадальном бюсте, — ты, случаем, не боишься, что тебе понравится? Ведешь себя странно. Спину, живот, даже попку мне тебе гладить можно, а как переходим к груди, сразу напрягаешься. Только не говори, что до этого никто этого так не делал.
Она промолчала, накрыла мои ладони своими и слегка надавила, делая контакт со своей грудью максимально тесным. Я с удовольствием продолжил ласкать ее. Это было приятно и возбуждало, с каждой минутой я действовал все настойчивее, теперь не только руками, но и языком.
Поцелуи смещались все ниже и ниже по мягкой теплой коже, я тонул в её запахе, ощущая острое желание обладать этой женщиной.
Оторвался от нее, сделал несколько глубоких вдохов, чтобы унять животное начало. Мне нужен был разум, а не бесконтрольная животная страсть. Безусловно, если я махну на все рукой, у нас будет бурная ночь, но ведь я позвал сюда девушку не за этим.
