Войдя в общую залу таверны, Лисил даже вздохнул с облегчением, обнаружив, что там ни души. У него сейчас не хватило бы духу встретиться лицом к лицу с Калебом или Розой, и Лисил от души надеялся, что они оба проспят до полудня. Огонь в очаге хотя и едва теплился, но все же был огнем очага, и все, что окружало Лисила в этой тускло освещенной зале – от дубовой стойки до потертых стульев около карточного стола, – наполняло его уверенностью, что мир прочно стоит на ногах и пока еще не сошел с ума.
Он нес на руках Мальца чуть ли не через полгорода и теперь, делая последние шаги, просто шатался под тяжестью пса. Впрочем, полуэльф знал, что обессилел он из-за всех перипетий вчерашней ночи да еще из-за потери крови. Даже еда, которую принес Бренден, почти не помогла ему восстановить силы. Кузнец, накормив его, почти сразу ушел и больше не возвращался.
Задыхаясь, он нагнулся и бережно уложил Мальца на коврик у очага. Раны пса выглядели устрашающе, но на самом деле были не так опасны.
Лисил погладил Мальца по мягким, бархатистым ушам.
– Я сейчас согрею воды и сразу же вернусь, хорошо?
Малец в ответ заскулил и попытался лизнуть ему руку.
И тут мирная утренняя тишина была нарушена.
Вначале полуэльф услышал лишь доносившийся снаружи глухой шум. Он направился было к окну, чтобы глянуть, что творится на улице, но тут непонятный шум превратился в ревущий хор. Озлобленные крики раздавались совсем близко от таверны. Лисил повернул к двери и, распахнув ее, увидал отнюдь не заурядное зрелище.
Прямо перед ним – рукой подать – маячила широкая, обтянутая кожаной курткой спина Брендена, который, широко раскинув руки, стоял на мостовой у таверны. Кузнец сдерживал напор возбужденной толпы, которой предводительствовал констебль Эллинвуд. Жирная физиономия констебля раскраснелась от гнева.
– Да как ты смеешь мне мешать?! – орал он. – Я исполняю свои обязанности!
– Ты их никогда не исполнял! – огрызнулся Бренден.
– Что происходит? – удивленно спросил полуэльф.
Бренден оглянулся на него:
– Извини. Я не смог их удержать. – Он скрестил руки на груди и снова развернулся к констеблю. – Но дальше я их не пропущу, хоть тресни.
Вид у кузнеца был усталый, он все еще был в грязи после ночных скитаний по туннелю под пакгаузом. Среди людей, собравшихся у таверны, – их было десятка два – Лисил приметил и троих городских стражников. Что еще такое стряслось? Неужели какой-нибудь коварный божок решил, что ему не повредит еще одно испытание?
– Присутствующий здесь Бренден признался, что он, ты и твоя напарница минувшей ночью сожгли лучший пакгауз Миишки, – напыщенно заявил Эллинвуд, тыча толстым пальцем в Лисила. – Ты хоть понимаешь, что вы наделали?
Только сейчас Лисил сообразил, в чем дело.
– Ах да, – сказал он. – Пакгауз. Так вот почему вы здесь собрались! Вам бы следовало нас поблагодарить. Теперь вашему городу ничто не угрожает.
– Поблагодарить?! – не веря своим ушам, возопил один из вожаков толпы. – А где я теперь буду работать?! Как мне прокормить своих детей?
Хотя Лисилу и было жаль рабочих, способность к сильным чувствам он исчерпал еще прошедшей ночью. У него не было никакого желания продолжать этот бессмысленный разговор.
– Если владелец пакгауза пожелает высказать нам официальные претензии, пускай обратится к констеблю, – равнодушно сказал он. – У меня ранен пес, и мне нужно о нем позаботиться.
– Вы убили владельца! – взвизгнул Эллинвуд. – Вы все арестованы – и ты, и твоя напарница, и кузнец!
Руки Брендена, скрещенные на груди, напряглись, мускулы набухли, и Лисил на мгновение удивился, почему это кузнец до сих пор ходит неарестованный. Потом он заметил, что стражники старательно держатся подальше от Брендена, а Эллинвуд, похоже, вот-вот разразится истерическими рыданиями.
Громко и четко выговаривая каждое слово, Бренден произнес:
– Владелец пакгауза спал в гробу, в земле со своей родины, так глубоко, что нам пришлось пройти подземным туннелем, чтобы добраться до него.
Злые шепотки в толпе мгновенно стихли, приглушенные беспокойством и страхом. Бренден шагнул вперед, оттесняя Эллинвуда.
– Если кто-то сомневается в том, что в нашем городе свили себе гнездышко вампиры, – так же громко продолжал он, – пусть выроет из могилы мою сестру и посмотрит, что с ней сделали. Грабители и убийцы не оставляют на горле жертвы следы зубов. И не пьют кровь.
Он говорил эти слова, стоя уже посреди толпы.
– Этот трус, которого вы зовете констеблем, давным-давно уже знал о существовании этих тварей – и все же пальцем не шевельнул, чтобы защитить вас! Да, пакгауз сгорел, но, по крайней мере, вашим детям теперь ничто не угрожает. И за это вы должны благодарить мужчину, который стоит у меня за спиной. И вон ту женщину. – Он указал куда-то над головами толпы.
Лисил обернулся туда – и увидел, что посреди улицы, одна-одинешенька, стоит Магьер. Никогда еще она не выглядела настолько воином. Высокая, гибкая, в кожаном доспехе, с саблей у пояса, она смотрела на собравшихся перед таверной рабочих затравленными, почти безумными глазами. Следы копоти и грязи четко выделялись на ее бледном лице и руках. Горло пересекал тонкий красный шрам.
Воцарилась тишина. Затем один из стражников с бесстрастным видом вышел из толпы и направился прямиком к Магьер.
Лисил не сводил глаз с напарницы. Ему никак не успеть пробиться к ней через толпу, если этот стражник вдруг решит выместить на ней злобу. А ведь ей сегодня и так досталось – хуже некуда.
Молодой стражник подошел вплотную к Магьер. Все, кто был на улице, затаили дыхание, ожидая, чем все это закончится. Но стражник лишь молчал, пристально глядя ей в лицо.
– Мой брат исчез два года назад, – наконец сказал он. – Я не стану никого арестовывать.
И, больше не сказав ни слова, повернулся и пошел прочь. Два других стражника помедлили… и последовали за ним.
Эллинвуд засопел, но смолчал – и Лисил понял, что констебль потерпел поражение. Если уж его стражники отказались производить арест, что он может сделать сам? Однако же отчего Эллинвуд так злобствует? Не затем же он сюда явился, чтобы всем показать, как хорошо он делает свое дело, да и участь рабочих Миишки вряд ли беспокоит этого гнусного толстяка. Почему же тогда такую ярость вызвала у него потеря пакгауза?
Магьер пошла прямо через толпу. Лисил торопливо отступил, чтобы дать ей пройти в таверну. Она не произнесла ни слова.
Бренден все еще сверлил сердитым взглядом констебля. Лисил поглядел на стоявших перед ним рабочих и покачал головой.
– Пожалуйста, – мягко сказал он, – идите домой. Если захотите выпить или сыграть в карты – мы откроемся на закате. – Он искоса глянул на Эллинвуда. – А ты взбодрись. Теперь тебе больше нечего будет скрывать.
