«Вот уж действительно – слишком много всего, – мрачно подумал варвар. – Хитроумный Эридат – спятивший гуль-полукровка, решивший с тоски и недовольства жизнью податься в змеепоклонники! Что ж нам теперь с этим делать? Кто его прикончил? А главное – зачем? Непонятно.»
Девушка задумалась, сосредоточенно уставившись в стену, а затем повернулась к Конану и вполголоса спросила:
– Как считаешь, сказать им, что ночного убийцы больше нет?
– Надо бы, – согласился киммериец. – А то ведь не успокоятся, а Даммароса просто жалко, бедолагу… Мне другое интересно – почему Эридат так целеустремленно убивал всех своих приятелей? И почему в итоге прикончили его самого? Ты заметила – ему какой-то умелец перерезал горло одним ударом?
– Заметила, – кивнула Ринга и нахмурилась: – Я вот о чем думаю… В последние два или три дня Эридат полностью превратился в чудовище и прятался здесь, выходя только на охоту. Кто-то должен был присматривать за ним, открывать дверь в подвал, впускать и выпускать его. Прислугу наверняка отпустили, кроме того бедняги, что торчит на лестнице… И этот «кто-то» под конец расправился с Эридатом, причем не просто зарезал – принес в жертву Сету и собрал кровь. Значит…
– Значит, в городе есть человек, знающий все от начала до конца! – варвар произнес эти слова достаточно громко, чтобы Мораддин подошел поближе и мрачно спросил:
– Вы о чем тут шепчетесь?
– А мы чудовище поймали, – нарочито равнодушным тоном сообщил Конан и с удовольствием полюбовался на удивленное выражение лица полугнома: – Вон оно валяется…
– Он?! – Мораддин на редкость быстро сумел справиться с собой. – Полуночная тварь – месьор Эридат?
Варвар и девушка покосились друг на друга и закивали.
– Ох, – полугном вздохнул, присел рядом с ними и недоуменно поинтересовался: – Вы полностью в этом уверены?
Предоставив рабирийке объясняться с Мораддином и несколько приунывшим Даммаросом, киммериец поднялся на ноги и подошел поближе к черной змее. Слитая в чашу кровь отсвечивала в лучах догорающей лампы темно-красным цветом, почему-то напоминая огромный драгоценный камень, превратившийся из твердой вещи в жидкость.
«Вот так все и закончилось, – со странным равнодушием подумал Конан. – Никто ничего не получил, разве что одному Даммаросу немного повезло. Лотос сгорел, большинство участников заговора мертвы, а кто остался жив – сматывается без оглядки. Призрачная тварь, наводившая ужас на город, погибла, ее возможный хозяин так и остался неизвестным. А ведь он тоже наверняка был заинтересован в товаре туранского каравана и натравливал свою взбесившуюся скотину на каждого, кто мог помешать ему в достижении своей цели. Когда же стало ясно, что затея провалилась – прикончил опаснейшую мерзость и сбежал… Что самое странное – число загадок ненамного уменьшилось. Кто такая на самом деле эта бешеная кошка Ринга? Что ей было нужно в городке? Действительно ли ее продали покойному Эридату? Ладно, разберемся… Может быть.»
Варвар отвернулся от прекрасной в своей застывшей вечной ярости, но почему-то внушавшей ему непреодолимое отвращение каменной змеи и хотел уже окликнуть Мораддина и остальных да выбираться наверх, когда его взгляд упал на закатившийся в угол блестящий предмет. Киммериец нагнулся, зачем-то поднял его и повертел в руках, удивленно разглядывая. Подобной вещи совершенно не полагалось находится в таком месте, как потаенное капище Сета.
– Ринга, – позвал Конан. – Это случайно не твое?
Он поднял вещицу повыше, чтобы девушка могла получше рассмотреть его находку – небольшой дешевенький женский браслет из красноватой меди, издалека похожей на золото, украшенный несколькими слегка отшлифованными синими и зелеными полудрагоценными камешками.
– Мои все при мне, – рабирийка недоуменно подняла обе руки и позвенела своими немногочисленными украшениями. – Ровно шесть штук и все здесь… Погоди, ты сейчас нашел эту штуковину?
– Браслет валялся в углу, – отозвался варвар. Может, в этом подвале не по своей воле побывала какая-то женщина, и это все, что от нее осталось? Но безделушка выглядит относительно новенькой…
– Где он лежал? – спросил Мораддин. – Здесь? Странно…
– Что странно? – не понял Конан.
– Дальний угол, сюда он мог попасть только в случае, если его специально туда положили, – отозвался полугном. – Или он закатился туда упав с руки. Вот, взгляните, замочек погнут, и выскакивает из дужки…
– Далась вам эта фитюлька, – сердито буркнул Даммарос, явно донельзя удрученный последними открывшимися обстоятельствами и теперь соображавший, что стоит предпринять в связи с этим. – Лучше бы подумали, как нам теперь быть…
– Погоди, – варвару показалось, что маленькое украшение некогда попадалось ему на глаза и мимолетная встреча с его владелицей имела отношение к таинственному каравану. Только вот каким образом? Довольно невзрачная, хотя и не лишенная изящества поделка, могущая принадлежать небогатой женщине… Нет, он начал не с того конца. Когда стало известно, что караван благополучно миновал засаду в ущелье и все-таки придет в город? Когда он сам и Мораддин вернулись на виллу «Кипарисы», принеся это безрадостное известие. Если кто-то подслушивал памятный разговор с Леддаром и дорогой Линдиссой, у него оставалось достаточно времени, чтобы на хорошей лошади доскакать до города и постараться замести все возможные следы.
Спрашивается, кто это мог быть? Кто, помимо уцелевших в резне Линдиссы и Леддара, знал обо всем происходящем? Одним словом, чей браслет? Не Линдиссы – рыжая красотка никогда бы не надела столь скромную и незаметную вещичку. Не Ринги – ее украшения куплены самим Конаном и он прекрасно помнил, что именно покупал. Такого браслета среди подарков не было…
Тогда кто же знал все подробности заговора, присутствовал при всех разговорах, оставаясь при этом незамеченным? Кто был настоящим призраком, управлявшим действиями спятившего Эридата? Может, этот неизвестный сам и довел умудрявшегося как-то сдерживать свои кровожадные инстинкты полукровку до полного безумия, а затем, убедившись, что ничего не достиг, избавился от него? Кто, кто еще постоянно был рядом? На кого в суматохе последних трех дней они совершенно не обратили внимания?
– Никто и никогда не замечает слуг, – медленно проговорила Ринга, точно отвечая на невысказанный вопрос киммерийца. – А слуги видят и слышат все…
«Старая Чари! Она постоянно была рядом с Линдиссой! Однако на вилле она не показывалась, – сообразил Конан. – Браслет… Ну конечно, это браслет Чари, я видел его, когда мы навели страху на Гебера с компанией, а потом разговаривали с Линдиссой в саду… Такого не может быть! Впрочем, тут уже случилось столько всякой невообразимой небывальщины, что еще от одной невероятной вещи ничего не изменится.»
