— Львенок, прекрати смотреть на меня свысока. Ноздри Хирела раздувались. — Ты… ты…
— Ублюдок? — услужливо подсказал Сареван. — Собачий сын? Рабское отродье? Разумный человек?
— Разумный человек! — Хирел буквально выплюнул эти слова. Он пытался взять себя в руки, обрести хладнокровие, но это ему не удалось. — Ты?
— А может, ты? В конце концов, ты сам позволил Араносу привезти тебя в этот дворец. На что ты надеялся? Что остальные твои братья окажутся здесь, чтобы поступить в твое полное распоряжение?
— Возможно, Аранос сейчас занимается именно этим. — К Хирелу возвращалось его обычное спокойствие, не похожее на эту холодную и ужасающую неподвижность. Он обернулся кругом, намного живее, чем раньше. — Я никогда здесь не был. — Как это никогда?
Саревана сразил взгляд горящих глаз. Это успокоило его. — А что, твои покои отличаются от этих? — спросил он. Хирел пожал плечами.
— Мои покои — белые с золотом. Они немного просторнее. Он второй принц перед Золотым тронов. А я Высокий принц. Я буду им. Завтра.
— Завтра, — согласился Сареван, вкладывая в эти слова всю свою уверенность.
Они отправились бродить по роскошно отделанным мрачным комнатам, выдержанным в черных, серебристых и темно-голубых тонах. Комнат оказалось очень много.
Глаза Зха'дана округлились.
— Показуха, — сказал ему Сареван, возмущенный тем, что целая анфилада комнат была предназначена лишь для хранения одежды.
В одной из них они обнаружили только перчатки. Перчатки для танцев. Перчатки для управления колесницей. Перчатки, сплошь покрытые драгоценностями и предназначенные для того, чтобы ослепить весь Высокий двор. Перчатки из материи тоньше паутины, чтобы принимать наложниц.
— Чтобы принимать наложниц? — повторил Сареван, поднося перчатку к свету лампы.
Она была совсем как кукольная: крошечная, великолепная и до смешного абсурдная. Хирел выхватил ее из руки Саревана и отшвырнул к стене.
— Не издевайся над тем, чего ты не способен понять! Они уставились на него. Казалось, он забыл о них. Он подошел к зеркалу. В нем отражался молодой человек в простых доспехах, покрытых толстым слоем дорожной пыли, с побелевшим лицом и диким взглядом. — Посмотрите на меня, — сказал он.
Они молча смотрели. Хирел занес кулак и с силой ударил по зеркалу. Внезапно и пугающе брызнула кровь. Не обращая на это внимания, он глубоко вздохнул и вздрогнул.
— Меня ждет позор. Все будут смеяться надо мной. Моя голова острижена, тело стало худым и неуклюжим, а голос — не слаще вороньего карканья. Я жил среди простолюдинов; я делил с ними хлеб. Я шел под солнцем совершенно обнаженный, и солнце окрасило меня. И ко мне прикасались… ко мне прикасались…
Сареван не стал раздумывать. Он обхватил его, приласкал, встряхнул, бормоча слова, которые были забыты раньше, чем прозвучали. И Хирел смирился. На какой-то миг он дрожа прижался к Саревану.
Наконец он снова обрел твердость. Сареван отпустил его. Рука Хирела все еще кровоточила. Он облизнул царапину, осознал, что делает, и поспешно опустил руку.
— Вот видишь, — с горечью сказал он, — я ничего не стою.
— Ты самый достойный из всех принцев мира. — Сареван сжал обеими руками пораненную руку Хирела. — Слушай меня, Хирел Увериас. Да, ты изменился. И это неизбежно. Ты вырос. Ребенок, которого я нашел в диких зарослях, был нежным созданием, пухлым и хорошеньким, как ручная кошка дамы. Даже после нескольких дней страданий он был уверен, что весь мир принадлежит ему, что он — центр этого мира, а все остальное создано, чтобы служить ему. Он был невыносимым маленьким созданием. Я с трудом удержался от того, чтобы не положить его на колени и не отшлепать.
Оскорбленный Хирел вскинул голову. Однако он не сказал тех слов, которыми ответил бы раньше. Сареван не без иронии салютовал ему. — Понимаешь? Ты пока еще не превратился в мужчину, тебе предстоит долгий путь к этому, но ты уже вступил на него. И ты наверняка станешь принцем.
Хирел поджал губы и слегка приподнял подбородок. Он хотел что-то сказать, но раздумал. Развернувшись на каблуках, он направился в дальние комнаты, где ждали рабы Араноса, ванна, еда и постель для его утомленного тела.
Рабам пришлось немало вытерпеть. Хирелу они прислуживали с восторгом, однако чужеземцы и большой кот потрясли и испугали их. Все начал Сареван во время купания. Он разделся, шумно плюхнулся в большой бассейн и принялся плавать из конца в конец. Хирел, которого тщательно скоблили на решетке возле бассейна, позволил себе едва заметно усмехнуться.
Сареван положил руки на бортик бассейна и замер на воде, улыбаясь в ответ, Зха'дан с неподдельным замешательством наблюдал за мытьем и выскребанием тела при помощи пемзы. Двое рабов пожирали его глазами, причем у одного из них в руке была бритва, Зха'дан спасся бегством, прыгнув в бассейн к Саревану.
— У него едва пушок пробивается, — сказал зхил'ари, имея в виду Хирела, — и смотри: они сбрили даже то, что было. Как он такое позволяет? — Таковы здешние нравы, — сказал Сареван. — Но только не для нас?
— Ну конечно, нет, — сказал Сареван, оскалив зубы на раба с бритвой. Евнух побледнел и отступил назад. — Ведь мы принцы из другой страны и придерживаемся своих обычаев. — Если так, — подхватил Зха'дан, — то я хочу килт. И краску. И украшения. Я снова хочу выглядеть как мужчина, Рабы Араноса отличались изобретательностью: они нашли и то, и другое, и третье. Сареван заплел ему косички. Подобные вещи нельзя доверять рабам. Лучше всего, если это делает любовник. Но и Солнечного принца было вполне достаточно, Зха'дан почти мурлыкал, придя в согласие с самим собой первый раз после своего появления в Эндросе Аварьяне.
Он выглядел таким довольным, что это вызвало у Хирела улыбку, которая, впрочем, сразу исчезла. Юноша ничего не ел, хотя от вина и не отказался; Сареван подумал даже, что он выпил слишком много. Но Хирел и слышать не хотел о том, чтобы остановиться. Когда Сареван стал настаивать, Хирел с тихой злостью выругался и выставил всех из комнаты.
Сареван не стал сопротивляться. Хирел находился в таком настроении, что его трудно было чем-то утешить. Возможно, вино и одиночество помогут ему успокоиться и подготовиться к тому, с чем ему придется столкнуться завтра утром.
* * *
Кровать, на которой расположился Сареван, оказалась очень удобной — настоящая восточная кровать в раме из сладко пахнущего дерева, застланная алым шелком. Сареван с удовольствием погрузился в мягкую постель. Юлан растянулся у него в ногах, Зха'дан захотел устроиться возле двери.
