— … Чтобы не подумал на меня, на сына своего. Терра, Фарра, Карра! Пропустите то, что прошу и заставьте то, что прошу повиноваться!
С золотого набалдашника посоха неторопливо, очень медленно и как-то даже неестественно неспешно сорвалась капля грязной жидкости и упала на мокрое пятно простыни. Как только капля прикоснулась к материалу, прямо в середине натянутой простыни возникла беззвучная молния, дрожащая, переливающаяся огнем. Она уткнулась в грязное пятно, объяла его и неожиданно то пятно стало набухать, увеличиваться в размерах. Грязный серый комок стал похож на голубиное яйцо с дышащими боками. Он с каждым мгновением становился все больше и больше.
— Соединяйте углы в один! — заорал колдун, откидывая посох в сторону. — Быстрее, Стан вас всех побери. Быстрее же!
Братья, лесовик и майр торопливо соединили углы простыни и уставились на колдуна, который вытаскивал из-за пазухи длинную, весьма прочную на вид цепь.
— Что глазами пучите? — вновь завопил колдун, кидаясь к только что образовывавшемуся узлу. — Помогите мне!
Общими усилиями помогли Самаэлю затянуть цепью горловину здоровенного узла. Затянули так, что не распутать.
— Элибр, привяжи другой конец к кольцу, что вмурован в пол. Остальные все отойдите подальше, если, конечно, не хотите стать почетными трупами, погибшими от заклинания крестоносца. Йохо, помоги мне завалить набок этот стол. Укроемся за ним.
Йохо, чувствуя, что происходит что-то необычное, один повалил дубовый стол. Майр, завершив привязывать конец цепи к кольцу, повернулся и увидел четыре макушки, торчащие из-за столешницы.
— Забавно, — сказал он.
Едва Элибр сделал шаг в сторону укрывшихся, в привязанном куле, который к тому времени набух, словно рыбий пузырь, явственно громыхнуло. Майр, хоть и был мертвым по сущности, поспешил присоединиться к остальным, тем более, что Самаэль настойчиво торопил его сделать это поскорее.
Куль, превратившийся в огромный раздутый грязно серый мешок оторвался от пола и резко дернулся к потолку. Если бы не цепь, крепко держащая его, он бы поднялся до самых балок перекрытий. В куле к тому времени гремело так громко, что приходилось затыкать уши, чтобы не оглохнуть. Сквозь неплотный материал было видно, как внутри раздувшегося мешка сверкает, бьется, обволакивая все внутренности, яркая молния. Как смешивается она с искрами, пытающимися пробраться сквозь материал.
— Что это? — пересиливая грохот, закричал Аратей, обращаясь к колдуну. Тот только показал на губы. Молчи и смотри.
В какой-то момент беснующийся шар рванул в их сторону, пытаясь настичь тех, кто спрятался за столом. Цепь заскрежетала, натянувшись, но выдержала. Шар подергался еще немного, затем внутри его все стихло и остался только еле различимый звук падающего дождя.
— Страх-то какой, — вымолвил Йохо, утирая пот рукавом. — Крепко ли ты его привязал к полу?
Элибр кивнул. Затем повернулся к отдувающемуся колдуну:
— Объясни, крестоносец?
Самаэль задрал в потолок указательный палец:
— Прислушайтесь… Ну же! Слышите шум дождя? А теперь посмотрите в окна.
Все, даже невозмутимый майр бросились к узким крепостным бойницам.
Над зеленой долиной шел проливной дождь. Из той тяжелой тучи, что нависла с утра над Зеленым Сердцем гор нескончаемыми потоками вываливались потоки воды. Аратей вытянул ладонь, и ладонь его сразу же наполнилась холодной водой:
— Дождь?
— А чего ты ждал? — колдун стоял позади всех и стаскивал с себя белую накидку.
— Но при чем здесь волшебство?
Самаэль проверил еще раз крепление цепи, похлопал по натянутой простыне:
— Та утренняя туча, что вы могли видеть, была вызвана мной еще ночью. Заклинание, которому вы были свидетелями, поможет задержать тучу над зеленой равниной ровно на столько, на сколько нам понадобиться.
— А мне не нравиться такая мерзкая погода, — вставил свое слово Гамбо.
— И не только тебе, мой друг, — довольно расхохотался Самаэль. — Неужели вы хотите, чтобы кэтеровские солдаты, явившиеся в Зеленое Сердце без приглашения, могли нежиться под ласковым и теплым весенним солнцем?
— Я понял! — хлопнул в ладоши Йохо. — Жителям зеленой долины, укрытым в крепости или в катакомбах, не страшен этот ливень. А вот легронерам империи будет ой как несладко.
— Вот именно, — самодовольно согласился Самаэль. — Несладко, это верно подмечено. Вода, падающая с неба, такая же соленая, как и морская. Непрекращающийся ни на мгновение дождь. Ни одного сухого места в долине. Ни одной сухой деревяшки. Вода, которую невозможно пить. Холодная вода, которая проникает в каждую щель. Слякоть и грязь. И вечная мерзость с неба. Сомнительное удовольствие.
Армия Кэтера выдвинулась из лагеря у реки через две недели. Предсказания Аратея оправдались. Пленный гурат не обманул. Легрион не стал дожидаться лета.
Ранним утром, когда солнце только известило мир о своем приближении робкими лучами, за трехметровым рвом и высоким бревенчатым частоколом затрубили боевые трубы и загрохотали барабаны, извещая солдат о немедленном построении с личными вещами и оружием на плацу перед штабом легриона. Шесть тысяч человек покинули бараки и, взяв с собой только то, что предписывалось, спешно выстроились десятью гуратами перед деревянной трибуной, обитой красным атласом.
На трибуне, в окружении советников, предсказателей и штабных офицеров, стоял в золоченом панцире сам Торий Самийский.
Легон Торий участвовавший во многих битвах рядом с верховным Императором Каббаром, не проигравший ни одного сражения, прекрасно знал воинское искусство, был храбр и умен. Его солдаты хорошо обучены, верны Империи и полны веры в победу.
Торий, наблюдая, как строится его легрион, был уверен в быстром завершении этого похода. Пройти скорым маршем через горное ущелье и взять приступом крошечную крепость трусливых горняков. Что может быть проще, чем разгромить кучку варваров? Предсказатели говорят о быстрой победе, звезды предвещают ему славу и скорое возвращение в Турлим. И тогда Император Каббар выполнит свое обещание, сделав его пожизненным статором верхней палаты
Десять гуратов замерли, ощетинившись копьями. Двести пятьдесят всадников из высших сословий заняли свое место позади полков. На вышках, продолжая нести охрану лагеря, остались только легковооруженные наемники, часть из которых уже расположились на окружающих вход в ущелье скалах.
Вся оставшаяся часть армии, в которую входили сопровождающие мулов погонщики, врачи-костоломы, прописанные купцы, женские пурниии, услаждающие солдат и офицеров во время отдыха, а также скоты для переноски грузов, находились за пределами лагеря, позади задней стороны. Легон не любил, когда вид боевых рядов его солдат портили люди, не имеющие никакого отношения к войне.
