— Вы знали его в лицо? Можете заверить, как свидетели?
— Конечно, можем.
— А сами как зоветесь?
Они назвали себя, мастер вписал в журнал и покойника, и свидетелей. Велел:
— Кладите его туда, в ряд со слугами.
— Он был не просто слуга, — скрипнул Джо. — Гарри владел Перстом и сражался, как лев. Если б не он, мы бы не выстояли. Устройте ему самые лучшие похороны!
Мастер Сайрус возразил:
— Коли Гарри — цирюльник, то, значит, слуга. А слуги лежат в том ряду, согласно порядочку. Но вы не думайте, молодой человек, что я его не уважаю. Цирюльник заботится о внешности человека, о состоянии тела, которое неминуемо отразится на душе. Он делает, считай, одно со мною дело, и я отдаю ему почет, как мастер мастеру. Кроме того, сам граф доверял Гарри, а это тоже многого стоит. Заверяю клятвой, что ваш друг Гарри Хог получит достойнейшее погребение. Его душа на Звезде запоет от радости, увидев, как мы ублажили его тело.
Джо ответил словами благодарности. Еще раз попрощался с мертвым другом и зашагал прочь. В груди было душно, в горле — комок. Он шел, не разбирая дороги, руководясь единственным правилом: избегать мертвых тел. Благо, большинство из них уже очутилось под навесом.
— Сир Джоакин…
Теплые сухие пальцы коснулись его запястья. Хаш Эйлиш пристроилась рядом, будто они — парочка, гуляющая где-нибудь… ну, там, где гуляют парочки.
— Вы не позаботились о своей ране.
Он вспомнил — и правда. После боя наспех перевязал платком, а потом забыл.
— Чепуха.
— Хотите, я займусь ею?
— Да мелочи, царапина.
— А зря, я многое умею.
Как-то невзначай они забрели за арсенал. Здесь не осталось трупов, потому не было и тех, кто их собирает. Тишина и пустота.
Хаш Эйлиш остановила его и повернула к себе, приблизилась к его лицу.
— Я не в настроении, — рубанул Джо, отстраняясь.
— Для чего?
— Барышня, я потерял друга. Может, кто-нибудь и хочет развлекаться после такого, но не я.
— Вы ошиблись в моих намерениях, сир Джоакин. Я желала всего лишь беседы.
Он пожал плечами:
— Вам бы лучше побеседовать с графом. Для этого вас прислал генерал Орис, а не для шушуканья со мной.
— У вас доброе сердце, Джоакин Ив Ханна.
— И что с того?
Она погладила его по шее. Это было щекотно… и возбуждающе, тьма сожри. Джо снова отшатнулся.
— Хотите, я вывезу вас?
— В каком смысле?
— Экий вы глупый… Я вас хочу. А вы в беде. Герцог Ориджин придет сюда, возьмет замок и повесит весь гарнизон. С другой стороны, если попытаетесь уйти сами, вас схватит и повесит лорд Мартин. Ведь если он позволит сбежать вам, то через день сбегут все.
— Не думаю, — огрызнулся Джо. — Много вы понимаете.
— Не важно, что вы думаете. Вас повесят независимо от хода ваших мыслей. А у вас такие… — она опустила взгляд ниже его пояса, — красивые глаза. И сердце доброе. Мне жаль вас терять. Граф выпустит меня, поскольку хочет союза с Орисом. А я найму вас на службу — и выведу, как своего солдата.
Она положила ладони ему на грудь.
— Вы мне дадите одну ночь. Сделаете все, что я прикажу. А потом — кое-что из того, что я запрещаю. Такая цена, сир Джоакин.
Теперь она отстранилась сама и склонила голову, ожидая ответа.
В голове все спуталось. Все мысли ринулись вместе, ничего не разобрать. Он сказал:
— Вы думаете, графу конец? Я не хотел обидеть, вы приятная женщина, просто не время. И это неправильно — убегать при опасности. И Ориджины…
— Иными словами, вы меня не хотите?
— Нет, я…
— Не хотите настолько, что лучше погибнете, чем отдадитесь мне?
— Тьма! Да вы совсем не так поняли! Я не знаю, хочу ли вас. Может, и хочу, но только похотливый безумец стал бы думать об этом, когда вокруг гибнут люди! И если вы намерены уйти прямо сегодня, то я…
— Что — вы?
— Не поеду с вами. И дело совершенно не в вас. Граф Шейланд — первый лорд, кто был со мной действительно добр. Честно помог мне, без подвоха. А Ориджины — редкая дрянь, подлецы и убийцы, мнящие себя какими-то… сверхлюдьми. Я не брошу графа именно сейчас, когда он схватился с ними. Потом, если выживу, сделаю с вами все, чего нельзя… или что можно… как вы там сказали?
Хаш Эйлиш рассмеялась и быстро, мельком поцеловала его в губы.
— Благодарю, сир Джоакин. Вы дали то, чего я хотела.
— Один поцелуй? Всего-то?..
Хохоча, она погладила его по щеке. Без страсти, снисходительно, слегка обидно.
— В гадательных картах есть такая фигура — дурачок. У него пустая голова, зато доброе открытое сердце. Он принимает решения сердцем, поскольку больше нечем. В простых ситуациях, где имеется логичный ответ, дурачок всегда ошибается. Зато в сложных, где мудрецы дают маху, дурачок попадает в цель.
Джоакин выпучил глаза:
— Это я — дурачок? И вы хотели, чтобы я решил… победит Шейланд или Ориджин? Тьма, я что для вас, карта из колоды?!
— Не зазнавайтесь, — подмигнула Хаш Эйлиш.
Она попятилась с явным намерением исчезнуть, но наткнулась на Айви, возникшего за ее спиной.
— Миледи, милорды зовут вас. Джо, тебя тоже.
* * *
Войдя в кабинет графа, Джоакин сразу заметил перемены. Кинжал исчез из груди Ионы, как и стрела из ноги. Она была бледна, словно снег, и дышала так слабо, что не приметить глазом. Но Джо повидал достаточно трупов, чтобы понять: она — не труп. По крайней мере, пока.
Другая перемена случилась в самом графе. Он восседал в кресле, вальяжно откинувшись на спинку. Вместо прежнего одеяния теперь на нем был траурный черный костюм. Над теменью платья маячило призрачное белое лицо графа. Он усмехался.
— Господа, мне пришлось переодеться. Моя леди-супруга, видите ли, при смерти. Следует выглядеть подобающе.
Закатники склонились над Ионой. Хаш Эйлиш потрогала жилу на шее, затем откинула простыню и осмотрела грудь. На месте ножа остался вздутый алый рубец. Кровотечения не было и в помине.
— Ваше искусство, граф, вызывает восторг!
— Пустое, — Шейланд небрежно развел руками. — Как верный муж, я просто обязан был сделать все для спасения супруги. Но, к сожалению, моя душенька потеряла ужасно много крови. Жизнь бедняжки сейчас в руках богов.
— Пускай же они будут милостивы!
Лорд Мартин, стоящий за плечом брата, уточнил с ухмылкой:
— К нам.
— Господа, вы удовлетворены? — осведомился граф.
— Сделанное вами выходит далеко за грань возможностей медицины, — уважительно кивнул Лахт Мис. — Но мы надеемся, что вы исполните и вторую нашу просьбу.
Вместо ответа граф выдержал паузу и повернулся к Джоакину, иронично поднял бровь:
— Ну, сир Джоакин с Печального Холма, вы собираетесь бежать?
Он пожал плечами:
— Бежать не намерен. Могу уйти, если не договоримся.
— Желаете геройски погибнуть в борьбе со злом? Или уповаете на победу?
— Не вижу причин умирать, милорд.
— Откуда такая уверенность?
— От Предметов, милорд. Герцог Ориджин — всего лишь человек, и отнюдь не самый сильный. На вашей стороне нечто гораздо большее.
— Хе-хе. Вот тут вы правы, сударь. Даже не представляете, насколько.
Граф обратил взгляд к своему рыцарю:
— Айви?..
— Джоакин имел возможность сбежать, но не воспользовался. Я ему верю, милорд.
— Мартин?
Младший Шейланд повел носом, будто пес.
— Чутье говорит: Джо — хороший парень, от него будет польза.
Граф кивнул:
— Сир Джоакин, мы не против принять вас на службу. Назовите вашу цену. Надеюсь, вы уже сложили ее?
— Вполне, милорд. — Джоакин поиграл желваками, набираясь наглости. — Я хочу Перст Вилгельма.
— Я обдумаю это. Перстами сражаются те, кто проявил определенные качества. Вы показали только некоторые из них.
Джоакин покраснел — не от сказанного, но от собственной дерзости. В горле пересохло, он сглотнул комок, закашлялся, но все же произнес:
— Милорд, позвольте уточнить. Я хочу Перст Вильгельма в свою собственность. После войны, когда мы разобьем Ориджина, я оставлю Перст себе.
