Артем вздохнул. Он давно привык к проявлениям буйной фантазии своей юной колдуньи, но отпуск на южном острове побил все рекорды: гамак (еще куда ни шло!), небольшой водопад (более чем восхитительные ощущения от бурных потоков холодной как лед пресной воды), вершина скалы (к счастью, ночью, при свете луны, а не днем, под палящим солнцем), широкая ветка какого-то тропического баобаба (небольшая ссадина на боку), теперь подводные эксперименты. Наемник почесал затылок: интересно, что она еще придумает?…
— Если ты собираешься всю жизнь провести в песке, тебе надо было родиться кактусом. — Девчонка перевернулась на спину и медленно поплыла по лунной дорожке. — Я напишу тебе письмо.
«Ведьма. Как есть — ведьма!» Артем улыбнулся.
* * *
Дальний скит.
Пермская область,
18 сентября, четверг, 05:01 (время местное).
Было еще совсем темно.
И холодно.
Обычный для осени утренний морозец, едва заметный в больших городах, здесь, на пороге великой Сибири, пробирал до костей, бодрил знатно, по-хозяйски врываясь в еще не отапливаемые кельи и выдергивая из-под одеял сонных послушников. Пять утра, время приступать к делам.
Нина быстро вскочила с грубой кровати, перекрестилась на икону в углу и, подпрыгивая на холодном полу, торопливо натянула одежду. Привычка долго потягиваться и неспешно ворочаться под одеялом, всеми силами откладывая момент окончательного пробуждения, осталась далеко позади, где-то в прошлой жизни, не осененной светом истинной веры.
«Работай, и Господь заметит тебя. Работай, и Господь приблизит тебя. Истинная вера приходит через тяжкий труд».
Прошлая жизнь была бессмысленна и вела в ад. В ней не было места подлинным ценностям. В ней не было места служению. В ней не было места Цели.
В сенях Нина нашла свою телогрейку, тщательно застегнулась на все пуговицы и, согревая дыханием озябшие руки, вышла на улицу. Она гордилась тем, что выходит на работу первой из всех послушников, и знала, что ее усердие будет обязательно вознаграждено.
«Истинная вера приходит через тяжкий труд!»
До завтрака надо успеть подоить коров, натаскать им сена и воды и убрать в телятнике. Потом времени не будет: после завтрака следует молитва и работа с проповедником, поиск своего места в замысле Божьем, поиск себя.
Домик младших послушников располагался вдали от основного комплекса скита, прямо у леса, рядом с хозяйственными постройками. Им не разрешалось приближаться к четырем массивным строениям, обнесенным высоким частоколом. Келья, коровник, свинарник, огород, небольшая часовня — вот и все, что окружало Нину последние месяцы. Работа, молитвы, работа, молитвы. Поиск. Все правильно, так и надо. Господь смотрит на тебя. Господь не забудет о тебе. Господь укажет тебе путь.
Нина старалась не думать, что двое новичков, прибывших вместе с ней, уже нашли свое место в божественном замысле, увидели свет истинной веры и, получив статус учеников, переехали в главную часть скита. Свет коснулся их, значит, они были достойны. Володя, например, не провел в младших послушниках и недели, как Господь дал ему знак: все видели, как Володя излечил сломанную руку Григория. Разумеется, проповедник сразу же отправил юношу к матушке Чио. Через три месяца было откровение Григорию, когда он одним взглядом поднял в воздух племенного быка. Господь выбирает лучших. Тех, чья вера сильна. Володя и Гриша пошли по указанной Им дороге, и Нина верила, что она сумеет пойти следом. А пока…
Девушка захлопнула дверь в коровник и улыбнулась.
А пока надо работать!
— Значит, тебя послала жрица Мирослава, — бесстрастно подытожила Чио исповедь пленника.
— Да, — торопливо подтвердил Марк. — Зеленые знают о вас… о нас. Они догадываются, что скрывает Союз ортодоксов.
— Но не знают, где находится скит.
— Мирослава очень хотела выяснить. Это было моим главным заданием.
— А не главным?
— Я же говорил: разведка. — Марк пожал плечами. — Узнать о Курии как можно больше. Поскольку я не мог обратиться в Союз напрямую, мне пришлось найти проповедника, войти к нему в доверие, а когда он почувствовал мои магические способности, то сам предложил…
— Мне известна эта история, — невозмутимо перебила его Чио.
Матушка, с царственной грацией расположившаяся в резном кресле, не отрываясь смотрела на пленника, но оставалась спокойной, даже чуть отстраненной, так, словно бы Марк каялся не в предательстве, а в мелкой краже у соседа по келье. Черные миндалевидные глаза хозяйки Дальнего скита не выражали никаких эмоций, красивые, прелестно очерченные губы едва шевелились во время редких реплик, а все остальное время оставались плотно сжатыми. Чио была похожа на изумительной красоты фарфоровую куклу, лишь по недоразумению одетую не в яркое кимоно, а в глухую черную мантию, полностью скрывающую фигуру. Густые черные волосы скручены в пучок и убраны под строгий плат, а единственное украшение, которое позволила себе игуменья, — висящий на груди крест, переплетенный золотой виноградной лозой. Впрочем, вряд ли золотые побрякушки могли приукрасить чудное в своем глубоком спокойствии лицо восточной красавицы.
Две крупные рыси у ног — обычный эскорт матушки — таращились на неудачливого беглеца менее бесстрастно, четко давая понять, что только приказ хозяйки не позволяет им наброситься на Марка.
— Зеленые дорого бы дали, чтобы узнать, где находится скит. Сколько они обещали тебе?
— Я… я заблуждался, — прошептал юноша. — Я побежал, потому что испугался… А на самом деле я уже давно решил, что не скажу людам ни слова!
— Тебе, конечно, можно доверять, — ровным голосом произнесла игуменья.
Три мага, чинно рассевшиесй на стульях в кабинете Чио, дружно хмыкнули, уловив в словах матушки нескрываемую иронию. Игуменья специально позвала на допрос трех самых перспективных своих помощников и незаметно фиксировала реакцию каждого. Андрей, Петр и Светлана. Все они провели в ските больше трех лет, неплохо зарекомендовали себя, но впереди серьезные испытания, и лишний экзамен не повредит.
— Пожалуйста, верь мне, — пробормотал Марк.
— Я постараюсь, — помедлив, пообещала Чио. — Господь учит нас быть милостивыми.
— Да… Господь, — Марк перевел дыхание. — Я уверовал, Чио, клянусь, уверовал, потому и вернулся. Потому и сдался.
— Предатель! — Андрей плюнул в юношу. — Тебе нет… — И оборвал фразу, поймав спокойный взгляд матушки.
Несколько секунд Чио внимательно смотрела на Андрея, затем — на засохшую на щеке Марка кровь, на его опухшую губу и заплывший глаз, затем — снова на Андрея и, так и не проронив ни слова, неспешно поднялась с кресла.
