– Фитиль, собери людей, – приказал Капитан, вооружаясь. – Перекрой все входы в Бумажную Башню. Ильмо, отбери несколько хороших алебардщиков и арбалетчиков. Стрелы смазать ядом.
Быстро пролетели двадцать минут. Я потерял счет воплям и вообще позабыл обо всем; мною владели только нарастающая тревога и назойливый вопрос: почему форвалака забралась в Бастион? Почему она так упорно охотится? Ее направляет нечто большее, чем голод.
Посланник намекнул, что форвалака может ему пригодиться. Для чего? Для этого? В своем ли мы уме, связавшись с тем, кто способен на такое?
Четыре наших колдуна совместно сотворили нечто магическое и защитное, и теперь это нечто с потрескиванием двигалось впереди. Сам воздух выбрасывал голубые искры. Впереди шли солдаты с алебардами, их прикрывали арбалетчики. Еще десяток солдат, в том числе и мы, вошли следом за ними в штаб синдика.
Напряжение резко спало. Вестибюль Бумажной Башни выглядел обычно.
– Оборотень наверху, – подсказал Одноглазый.
Капитан обернулся:
– Фитиль, заводи своих людей внутрь.
Он намеревался двигаться вперед, осматривая комнату за комнатой и запирая все выходы, оставив лишь единственный путь к отступлению. Одноглазый и Тамтам не одобрили такой план, заявив, что форвалака станет еще опаснее, если ее загнать в угол. Нас окружала зловещая тишина. Вот уже несколько минут не раздавалось ни одного вопля.
Первую жертву мы обнаружили у основания лестницы, ведущей собственно в Башню.
– Один из наших, – буркнул я. Синдик всегда окружал себя взводом из Отряда. – Спальные помещения наверху? – Я никогда не был в Бумажной Башне.
Капитан кивнул:
– Один этаж – кухня, выше кладовые, два этажа помещений для слуг, затем семья и наконец сам синдик. На самом верху библиотека и канцелярии. Синдику хотелось, чтобы до него было трудно добраться.
– Не совсем так, как с трупами у склепа, – сказал я, осмотрев тело. – Форвалака не польстилась на кровь и органы. Почему, Тамтам?
Тот промолчал. Одноглазый тоже. Капитан вгляделся в полумрак над лестницей.
– Теперь всем быть начеку. Алебардщики, двигаться медленно, шаг за шагом. Оружие опустить и направить вперед. Арбалетчикам держаться на пять-шесть шагов сзади. Стрелять во все, что движется. Всем обнажить мечи. Одноглазый, гони свое заклинание вперед.
Потрескивание. Осторожный шаг, еще шаг. Запах страха. Дзинь! Кто-то случайно выстрелил из арбалета. Капитан сплюнул и рыкнул, как рассерженный вулкан.
Этаж с помещениями для слуг. Забрызганные кровью стены. Повсюду среди искореженной и сломанной мебели валяются тела и куски тел. Парни в Отряде закаленные, но подобное зрелище потрясло даже самых крепких. Включая меня, а уж я, как лекарь, насмотрелся на всякое, что поступало с поля боя.
– Капитан, я приведу остальных на подмогу, – решительно произнес Лейтенант. По его тону было ясно, что возражений он слышать не желает. Капитан лишь кивнул.
Зрелище кровавой бойни оказало неожиданное действие. Страх немного ослабел. Большинство из нас решили, что зверя нужно уничтожить.
Наверху прозвучал вопль – словно брошенная нам насмешка, побуждающая идти дальше. Глаза у людей стали суровыми. Воины двинулись вверх по лестнице. Потрескивал воздух – перед ними поднималось защитное заклинание. Тамтам и Одноглазый с трудом преодолевали страх. Смертельная охота началась всерьез.
Стервятник прогнал орла, гнездящегося на вершине Бумажной Башни, что воистину стало знамением конца. За жизнь нашего нанимателя я сейчас не дал бы и гроша.
Мы поднялись на пять этажей. Кровавые доказательства не оставляли сомнений в том, что форвалака побывала на каждом…
Тамтам взмахнул рукой, указывая. Форвалака где-то рядом. Алебардщики опустились на колено, направив оружие вперед. Арбалетчики прицелились в тени по углам. Тамтам выждал полминуты, вместе с Одноглазым, Молчуном и Гоблином напряженно решая некую проблему, о которой мы все могли лишь догадываться, потом бросил:
– Она ждет. Будьте осторожны. Не оставляйте ей прохода.
Я задал глупый вопрос, любой ответ на который прозвучал бы запоздало:
– А не следовало ли нам воспользоваться серебряным оружием? Сделать серебряные наконечники у стрел и взять такие же мечи?
Вопрос поставил Тамтама в тупик.
– Там, откуда я родом, – пояснил я, – крестьяне говорят, что оборотня нужно убивать серебром.
– Чушь. Их убивают так же, как и кого угодно. Только двигаться надо быстрее, а удар наносить сильнее, потому что у тебя будет только один шанс его поразить.
Чем дольше он говорил, тем менее жутким казалось зловещее существо – словно мы охотимся на бродячего льва. Из-за чего тогда вся эта суматоха?
И тут я вспомнил об этаже, где жили слуги.
– Всем стоять наготове, – велел Тамтам. – И тихо. Мы попробуем разведать, что впереди.
Колдуны сблизили головы. Через некоторое время Тамтам подал знак двигаться дальше.
Мы вышли на лестничную площадку и тесно сомкнули ряды, превратившись в дикобраза со стальными иглами. Колдуны двинули вперед заклинание. Из полумрака впереди донесся злобный рев, затем царапанье когтей. Что-то мелькнуло. Дзинькнули арбалеты. Снова рев, почти насмешливый. Колдуны вновь соприкоснулись головами. Этажом ниже у основания лестницы Лейтенант расставлял людей, отрезая форвалаке путь к бегству. Мы двинулись в темноту. Напряженность нарастала. Ноги спотыкались о тела и предательски скользили по мокрому от крови полу. Солдаты торопливо запирали боковые двери. Отряд медленно забирался все дальше в канцелярию синдика. Арбалетчики дважды стреляли, заметив какое-то движение.
Форвалака взвыла всего в двадцати футах от нас. Тамтам то ли выдохнул, то ли простонал.
– Попалась, – произнес он, имея в виду, что заклинание коснулось форвалаки.
Двадцать футов. Совсем рядом с нами, но я ничего не видел… Что-то шевельнулось. Мелькнули стрелы, вскрикнул человек…
– Проклятье, – ругнулся Капитан. – Здесь еще оставался кто-то живой.
Что-то черное, как полночь, и быстрое, словно внезапная смерть, мелькнуло над алебардами. Я успел лишь подумать: «Быстро!», прежде чем оборотень приземлился среди нас. Вопящих солдат расшвыряло в стороны под ноги стоящим с краю. Чудовище ревело и рычало, работая клыками и когтями настолько быстро, что глаза не успевали отслеживать движения. Мне, кажется, удалось задеть сгусток тьмы мечом, но тут же мощный удар отшвырнул меня на десяток футов.
Кое-как поднявшись, я прислонился спиной к колонне. Я был уверен, что умру и что зверюга прикончит нас всех. Только тщеславные глупцы могут думать, будто способны с ней справиться. Прошло всего несколько секунд, а пятеро или шестеро уже мертвы, а вдвое больше – ранены. Форвалака же целехонька, даже не замедлила движения. Ни оружие, ни чары не причинили ей вреда.
