Матеуш Лазор проводил Келу в маленькую светлую комнату, которая разительно отличалась от ее дома в деревне. Посредине стояла широкая кровать, накрытая лимонно-желтым покрывалом. На окне в расписном горшке цвела, несмотря на раннюю весну, красная роза, насмехаясь над обычаями природы. Кела замерла, боясь войти в эту чистую, прекрасную комнату, обшитую светлыми сосновыми досками и ситцем.
- Устраивайся, девочка моя. Может быть ты хочешь отдохнуть? Просто спустись потом на кухню, я познакомлю тебя с Аной и Мари.
Он вышел, прикрыв за собой дверь. Кела опустила мешок у порога и осторожно, стараясь не задевать красивые городские вещи, подошла к окну.
Вопреки всем сказкам, Ана и Мари Лазор были очаровательны: женщина и девушка, что называется "кровь с молоком", с толстыми медового цвета косами и ярким здоровым румянцем. Да и характер у Анны был мягким, хотя неожиданное появление мужниной "дочери" ей вовсе не понравилось.
- Заявляется какая-то незнакомка, чем-то похожая на эту твою Зельду, и называется твоей дочерью! Бога ради, Матеуш, подумай, наконец, головой!
- Она не называлась моей дочерью, - возразил Матеуш. - Я сам узнал ее. Ана, ты ведь не прогонишь бедную девочку, которая знать никого не знает в Ланге?
Господин Лазор ни в коем случае не был подкаблучником, Ана очень многое ему позволяла. Особенно, когда у него бывал такой умоляющий взгляд, перед которым неспособно устоять доброе женское сердце. Вот и сейчас, она вздохнула, обтерла полотенцем испачканные в муке руки и кивнула.
- Ладно уж, пускай остается. Но бездельничать ей я не дам! Главное, помни, Матеуш: твоя задача, найти Мари достойного мужа, а не тратить деньги на проходимицу.
Итак, знакомство состоялось. Больше всего Ане Лазор не понравились все еще не отросшие достаточно медные волосы горянки и странный огонек в, казалось бы, смиренном взгляде. Да и одежда у Келы была бедная и старая, так что выглядела очень неопрятно. Ана отдала девушке несколько ношеных платьев своей дочери, из тех, которые девице на выданье носить уже неприлично. Все они были велики Келе в груди и талии, но эту проблему легко можно было устранить. Потом Ана переселила неждАную падчерицу в комнату под крышей, сказав мужу, что деревенской девушке неуютно в таких ярких городских комнатах. Кела не стала спорить, тем более, что это была чистая правда. На чердаке, на узкой скрипящей кровати ей было куда привычнее.
Она с охотой помогала на кухне, моя посуду и чистя котлы, а работы в трактире было много. Ана готовила, а Матеуш и Мари обслуживали посетителей. Постепенно теплело, приближалось лето.
- Я дам тебе несколько монет, Кела, купишь себе чепец, - сказала однажды Ана. - Твой платок безобразен!
Кела поправила вышитую белую ткань и покачала головой.
- Не могу, госпожа, - твердо сказала она. - Я должна носить траур по мужу до осени.
- По мужу? - удивилась Ана.
- Да, Григор, он был родом из Ланга. Я пришла, чтобы найти его родных, но только бесполезно потратила время.
- И каков же был твоей муж? - Ана, заинтересовавшись, отложила противень с булочками и распрямилась.
Кела тоже отставила намыленную чашку и украдкой заправила короткие пряди волос под платок.
- Григор, госпожа Лазор? О, он был... - Кела беспомощно моргнула. - Высокий, с черными почти волосами, горбоносый. Глаза у него были изумительные: васильковые.
Ана расхохоталась, и смеялась очень долго. Кела, уже взявшаяся за посуду, вновь застыла озадаченная.
- Ох, ну и красавец! - отсмеявшись, сказала наконец госпожа Лазор. - И ты надеялась разыскать этакого цыгана в Ланге, детка? Ты видела здесь хоть одного похожего человека? Это, наверное, был гном.
- Кто, госпожа?
- Гном, ну или как вы там называете горную нечисть?
- У нас есть в горах Господин горных дорог, - пояснила Кела. - Он бродит по тропам со свитой загубленных душ.
- Очень любопытно, детка, - кивнула Ана. - но тебя, скорее всего, обманул какой-нибудь проходимец-цыган. Бедняжка... Вот, возьми, купи себе что-нибудь.
Госпожа Лазор кинула Келе монетку.
Вечером Кела выбралась в город. Теперь она чувствовала себя увереннее, ведь платье на ней было городское, и денежка при себе имелась. Бродя по улицам мимо кафетериев, трактиров, галантерейных магазинов, Кела с безразличием разглядывала яркие, украшенные к празднику витрины. Ни сладости, ни ленты не сумели заинтересовать ее. Внимание привлекла только маленькая вывеска, на которой золотой краской было выведено: "КНИГОТОРГОВЛЯ. ЗДЕСЬ С 1612 ГОДА". Кела взялась за ручку двери осторожно заглянула внутрь.
Все небольшое помещение занимали шкафы от пола до потолка , заполненные книгами. Кела, до того момента видела только Писание и Жития святых. Здесь книг было в тысячи раз больше Здесь вне всякого сомнения хранились настоящие сокровища.
- Чего желаете? - откуда-то слева спросил старческий голос. Кела с трудом разглядела в полумраке сухонького старичка.
- Я... Боюсь, что у меня слишком мало денег... - Кела смущенно показала монету.
- Да уж, - старичок покачал головой. - Чего вы, все-таки, желаете?
- Я действительно не знаю.
Теперь хозяин лавки разозлился.
- Вы читать-то умеете, сударыня?
Кела, как всегда, когда ей бросали вызов, вскинула голову.
- Конечно, господин. Но там, откуда я родом, читать особенно нечего, разве что Жития, а они до бессмысленности однообразны.
Старичок хмыкнул, снял с полки книгу и протянул Келе.
- Попробуйте это.
Кела нежно погладила ситцевый переплет, подошла поближе к окну и раскрыла томик наугад.
Длинный белый свиток тумана,
Сказка, уходящая осень,
Голос тростниковой свирели,
Песни босоногого Пана...
- Что это? - удивилась Кела.
Книготорговец лукаво усмехнулся.
- Это стихи, сударыня. Баронесса Августа - чудесная мудрая женщина, и душа у нее дивно молодая. Вам понравилось?
- Очень! - честно ответила Кела, листая книгу.
- Возьмите. В подарок.
Кела прижала томик к груди и счастливо улыбнулась.
Семья Лазор готовилась выдать дочь замуж. Мари была прехорошенькой семнадцатилетней девушкой, всегда веселой, даже слишком. Жениха еще не было и в помине, но Ана надеялась, что на традиционном весеннем балу в Ратуше на мари обязательно обратит внимание достойный молодой человек. Госпожа Лазор была полностью поглощена превращением купленного у торговцев Ткацкой слободы шелка в королевский наряд для любимой дочери. Келу посадили за вышивание пояса цветным гарусом и серебристой нитью. Мари повадилась по вечерам взбираться на чердак, устраиваться на краю кровати и следить за неутомимым движением иглы. Кроме того, Кела отлично умела рассказывать необычные истории о горных духах.
