— Устроим перерыв? — предложил он, заметив, что Честер начал уставать. — Пойдем передохнем. — Дышать здесь, в шести с лишним метрах от комнаты, и в самом деле было трудно, тем более что в подземелье снаружи проникало не так много воздуха.
— Если этот туннель делать намного длиннее, — объяснял он Честеру, пока они толкали нагруженные тачки перед собой по коридору, — придется прорыть вертикальную шахту для вентиляции. Обидно, что надо тратить на это время и силы вместо того, чтобы дальше рыть в глубину.
Добравшись до комнаты, они устроились в креслах и жадно припали к воде.
— А с этим что будем делать? — спросил Честер, показав на полные ведра камня, которые они привезли из туннеля.
— Вытащим наружу в канаву.
— Так вот просто?..
— Если кто спросит, мы роем окопы для игры, — ответил Уилл. Он шумно глотнул воды. — Да и кому какое дело? Если посмотреть со стороны, мы — просто глупые дети с ведрами и лопатами, — закончил он.
— Если бы кто-нибудь увидел это, — Честер обвел глазами комнату, — он бы так не сказал. Уилл, а для чего ты все это делаешь?
— Погляди.
Уилл аккуратно поднял с пола пластмассовую коробку, стоявшую рядом с его креслом, поставил ее к себе на колени и принялся по одной доставать оттуда стеклянные бутылочки. Там были аптечные склянки всех цветов и размеров и бутылочки от напитков викторианской эпохи, с мраморным шариком в необычно искривленном горлышке.
— Вот еще, — с благоговением сказал Уилл, вынимая и расставляя на столе баночки тех же времен, украшенные затейливыми надписями. Честер никогда не видел ничего подобного. Его заинтересовали старинные вещицы — он брал каждую баночку, рассматривал ее и спрашивал Уилла о том, сколько ей лет и где именно он ее нашел. Польщенный и обрадованный Уилл выставил на стол всю добычу из последней «экспедиции» и выжидательно посмотрел на нового друга.
— А это что за штуки? — Честер ткнул пальцем в горку ржавых железок.
— Гвозди с граненой головкой. Примерно восемнадцатый век. Если присмотреться, увидишь, что они все разные. Видишь ли, их изготавливали вручную в…
Но Честер уже увлекся другой находкой.
— Вот это круто! — он взял в руки маленький флакон для духов и стал его медленно поворачивать. На темно-синих и лиловых гранях заиграл свет. — Не верится, что кто-то выбросил такую красоту.
— Да, красиво, — согласился Уилл. — Хочешь — бери!
— Ты что? — не поверил потрясенный Честер.
— Бери, бери. У меня дома еще один такой же.
— Слушай, здорово… Спасибо! — Честер продолжал восхищенно рассматривать флакон и даже не заметил, как Уилл улыбается во весь рот. Показывать находки отцу было огромным счастьем для Уилла, но он и не мечтал о том, чтобы его увлечением искренне заинтересовался такой же мальчишка, как он. Уилл поглядел на стол, уставленный старинными вещицами, и почувствовал прилив гордости. Ради этого он жил. Порой он представлял себе, что тянется сквозь время, в прошлое, и вырывает оттуда эти маленькие частицы выброшенной истории. В прошлом Уиллу было куда уютнее, чем в мрачной реальности настоящего. Он со вздохом принялся убирать находки обратно в коробку.
— Я еще не находил артефактов… по-настоящему древних вещей… Но никогда не знаешь, где тебе повезет, — сказал он, мечтательно взглянув в сторону туннеля. — Это и есть самое интересное.
Доктор Берроуз, насвистывая, шел по улице, размахивая портфелем в такт шагам. Он завернул за угол — как всегда, ровно в половине седьмого, — а оттуда был уже виден дом. Почти весь Просторный проспект состоял из таких же типовых кирпичных зданий, где без особого комфорта могла жить семья из четырех человек. Правда, дома по одной стороне улицы выходили задней стеной на незастроенную территорию, так что из окна тесной комнаты хотя бы можно было любоваться простором.
Пока доктор, войдя в дом, вытаскивал книги и журналы из портфеля, чтобы выбрать, те, что будет читать завтра, сын почти нагнал его. Крутя педали из всех сил, Уилл выехал на Просторный проспект. На лопате у него за спиной играли отблески зажигающихся фонарей. Уилл промчался по разделительной полосе, объезжая черточки пунктира поочередно то справа, то слева, завернул на полной скорости в открытые ворота, подпрыгнув на бордюре, и въехал под навес, скрежеща тормозами. Он поставил велосипед, повесил на него замок и вошел в дом.
— Привет, пап, — сказал он отцу, который застыл в гостиной в неловкой позе, пытаясь удерживать раскрытый портфель и уставившись в экран телевизора.
Доктор Берроуз, несомненно, был для сына самым большим авторитетом в жизни. Одно его замечание или намек вдохновляли Уилла на необычайные и даже безумные «исследования», для которых, как правило, требовалось на удивление много копать. Отец присоединялся к нему на финальной стадии, если полагал, что удастся обнаружить что-то, обладающее археологической ценностью, но большую часть времени проводил «у себя» в подвале, зарывшись в книги. Там он скрывался от семейной жизни, погружаясь в мечты об изящных греческих храмах и величественных римских амфитеатрах.
— Да, привет, Уилл, — рассеянно ответил он через некоторое время, не отводя взгляда от экрана. Уилл посмотрел в глубь комнаты на мать, так же увлеченную телевизором.
— Привет, мам, — сказал он и вышел, не дожидаясь ответа.
Внимание миссис Берроуз было поглощено неожиданным поворотом событий в «Скорой помощи».
— Привет, — ответила она, хотя Уилла давно не было в комнате.
Родители Уилла познакомились в колледже, когда будущая миссис Берроуз была жизнерадостной студенткой факультета СМИ, мечтавшей работать на телевидении.
Теперь же телевизор заполнял всю ее жизнь, но, как ни печально, уже в другом качестве. С увлеченностью, граничащей с фанатизмом, она смотрела телевизор целыми днями, а чтобы не пропустить любимые программы и сериалы (таких было предостаточно), использовала два видеомагнитофона.
Иногда в голове складывается такой четкий образ знакомого человека, что всякий раз, как думаешь о нем, сразу видишь его в определенной обстановке. Миссис Берроуз трудно было представить иначе, кроме как полулежащей в кресле, на подлокотнике которого аккуратно разложены пульты от телевизора и магнитофонов. Так она и сидела целыми днями перед мерцающим экраном, поставив ноги на скамеечку, заваленную газетными страницами с телепрограммой, и изредка шевелясь, чтобы подать признаки жизни.
Как обычно, Уилл сразу отправился на кухню, точнее, к холодильнику, и открыл его, машинально зафиксировав наличие еще одного человеческого существа в помещении.
