- Они все мертвы? – прокричала Иззи, по-прежнему отказываясь смотреть на причал со своего места на скалистом берегу. - Я не хочу их видеть.
- Они мертвы, - ответила Петра. - Ты можешь подойти через минуту.
Она снова прошлась по причалу, переступая через мертвых пауков и сжимая в руке свою палочку. В начале причала Петра повернулась и снова взмахнула палочкой. Хотя она не произнесла ни слова, с кончика ее палочки появилась струя воздуха. Петра использовала ее, чтобы сдуть крошечные тельца к концу причала, думая при этом, что скрученные ноги сделали их похожими на крошечные черные шарики перекати-поля. По коже Петры поползли мурашки при этой мысли, но только немного. К тому времени, когда она достигла конца причала, солнце полностью опустилось за горизонт, окрашивая небо в яркий оранжево-красный цвет и превращая озеро в зеркало крови. Петра взмахнула палочкой, посылая облако мертвых пауков с конца причала в воду. Она наблюдала, как они падают на поверхность озера, плывут немного, а затем, медленно начинают тонуть.
По мере того как пауки опускались вниз, в темные глубины озера, что-то еще, казалось, поднимается на поверхность, мерцающее, почти светящееся, еле заметное.
Лицо Петры не изменилась, но ее сердце остановилось в течение долгого момента, а потом начало биться, изо всех сил стараясь догнать ее бегущие мысли. Наверное, это была игра света, или просто ее собственное гиперактивное воображение.
Ей так давно снился этот сон, что он просочился в ее грезы наяву. Должно быть, так и было. Как иначе можно было объяснить, что она в самом деле видела эту тень, которая, казалось, поднималась, всплывала прямо под окрашенной закатом поверхностью воды. Это было лицо. Петра узнала его, конечно. Она почти убедила себя, что это всего лишь игра света, просто странное смешение сумрака и теней под водой, из-за неясных очертаний заброшенной беседки, которая была похоронена на дне озера прямо под ней.
Но это было не так. Это была мать Петры. Ее лицо взглянуло на Петру, так же, как в мерцающем зеленом озере во время ее последнего учебного года.
Петра считала, что она никогда больше не увидит это лицо снова, кроме своих снов, но там оно было призрачно слабое, почти потерянное в тени глубин.
«Это были пауки, - внезапно подумала Петра, ее сердце бешено колотилось, ее лицо по-прежнему ничего не выражало, когда она смотрела вниз, широко раскрыв глаза. - Пауки! Я убила их и послала их в воду так же, как я должна была сделать у подземного озера». Только тогда это должно было быть убийство, человеческое жертвоприношение. «Кровь за кровь, - произнес тогда голос у нее в голове. - Это единственный способ выполнить требования и принести баланс. Это единственный способ, чтобы вернуть твоих родителей обратно». Пауков было недостаточно, чтобы выполнить эту сделку, но их было достаточно, чтобы произвести слабое, мерцающее отражение.
- Что ты там увидела? - внезапно сказала Иззи, ее голос шел прямо из-за Петры. Петра судорожно вздохнула и обернулась, понимая, что она не дышала в течение нескольких секунд.
Иззи внезапно остановилась посреди причала, ее глаза расширились.
- Что? Что там, Петра?
Петра постаралась, чтобы ее голос звучал нормально.
- Ничего. Я просто смотрела. При подходящем освещении все еще можно увидеть беседку там внизу. Это ... немного жутко.
- Точно, - согласилась Иззи, снова делая шаг вперед, чтобы присоединиться к Петре на конце причала. - Мне нравится, когда жутко. Можно я посмотрю.
Когда девушки посмотрели вниз, освещение немного изменилось. Петра испытала облегчение, когда увидела, что мерцающее лицо ее матери исчезло.
«Если бы оно на самом деле там было, - говорила часть Петры. – Но ты представила его. Оно было не реально. Оно никогда не было реальным».
Но голос не имел никакой власти. Петра знала, что она видела. Она была удивлена, что призрачный голос у нее в голове сейчас молчит, но она чувствовала, что он все же был там, настороженный, наблюдающий и ждущий.
- Я вижу ее, - прошептала Иззи, нерешительно показывая на воду. - Там внизу. Она по-прежнему там, хотя мы думали, что ее больше нет. Видишь?
Петра медленно кивнула. Подстраиваясь под заговорщический шепот Иззи, она сказала:
- Я вижу, Иззи. Я все еще вижу ее.
На следующий день была суббота, и поскольку Филлис обычно не видела никакой разницы между выходными и любыми другими днями недели, она была еще более грубой, чем обычно, когда Иззи и Петра спустились вниз по лестнице.
- Ешь на ходу, Изабелла, - заявила категорически Филлис, подталкивая тарелку с холодными тостами к девушке, не глядя на нее. - Нет, нет, не бери всю тарелку, глупое создание, только один кусок, для варенья нет времени. В любом случае, ты испачкаешься в нем. Первым делом, беги к сараю и подмети все там. Я хочу, чтобы это было сделано к тому времени, когда Уоррен закончит с Бетель.
Петра сжала губы. Бетель была их молочной коровой, и дед, конечно, был уже там. Подметать стойло, прежде чем он закончит доить ее, было невозможно.
- Я сделаю это, - заговорила Петра, схватив кусок тоста с тарелки и направляясь к двери.
- О, нет, не ты, юная леди, - резко остановила ее Филлис. - Я знаю, как ты подметаешь. Я скорее запру тебя в шкафу, чем допущу, чтобы тебя увидели. Сегодня для тебя особая задача.
- Но мама, - сказала Иззи, - Я подметала сарай вчера.
- Я тоже приготовила обед вчера, не так ли? - ответила Филлис, укладывая кастрюли в высокий шкаф, и хлопнула дверцей. - Но я уверена, что вы будете бездельничать весь день, играя в прятки. Жизнь есть работа, Изабелла. Если ты не знаешь этого к настоящему времени, тогда ты глупее, чем я думала. А теперь иди!
Глаза Филлис вспыхнули, когда она рявкнула последние слова, и Иззи повернулась как испуганный щенок, забыв даже захватить кусочек сухого тоста. Когда задняя дверь скрипнула и захлопнулась, Петра посмотрела на Филлис через стол, ее глаза сузились и ее руки слегка сжались в кулаки.
