— Прости, Гермиона, я и правда не выспался.
— Странные вы в последнее время, – она пожала плечами, – как будто сами не свои.
Драко и Рон переглянулись, но Гермиона уже уткнулась в лежащую перед ней толстенную книгу.
— Если хоть одна живая, или не очень, душа узнает, что я извинялся перед ней, – чуть слышно прошептал Драко, – тебе конец, Уизли.
— А ты веди себя прилично, никто и не узнает, – усмехнулся Рон.
— Кто бы говорил о приличиях.
Перепалка грозила перерасти в ссору и, вероятно, не обошлось бы без рукоприкладства, но появление в Большом зале новых действующих лиц, прервало прилюдное выяснение отношений.
Несмотря на то, что Драко вполне осознал, что же произошло во время дуэли, он, как оказалось, не был готов увидеть самого себя, идущего по проходу. Появилось ощущение раздвоенности. Он будто вновь оказался в том странном сне и наблюдал за собой со стороны.
Когда Гарри вошел в Большой зал вслед за Крэббом, он чуть было по привычке не направился к гриффиндорскому столу, но, подняв голову, увидел, что уже сидит там и наслаждается завтраком в обществе Рона. В тот же самый момент, словно почувствовав его взгляд, они обернулись и посмотрели на него. У Гарри закружилась голова, и он чуть не растянулся на каменном полу, но Крэбб подержал его под руку и, не отпуская, повел за стол.
За завтраком Гарри ел, не чувствуя вкуса блюд, все, что оказывалось на его тарелке. Механически пережевывая и глотая, он не обращал внимания на то, что творилось вокруг, пока не почувствовал весьма ощутимый тычок в бок. Очнувшись, он увидел рядом с собой лицо Гойла.
— Чего это шрамолобый и его дружок так на тебя уставились, а?
Гарри проследил за направлением взгляда Гойла. Сидящие рядом за гриффиндорским столом Рон и темноволосый парень в его собственный очках напряженно смотрели на него. Увидев, что он обратил на них внимание, они, не сговариваясь, поднялись из‑за стола и направились к выходу. Гарри тут же вскочил, но не успел сделать и пары шагов, как Гойл схватил его за руку, пытаясь остановить:
— Драко, что происходит?
— Ничего, просто я кое‑что вспомнил.
— Нам пойти с тобой?
— Нет–нет, не надо. Мне нужно забрать одну вещь.
— Ты уверен, что сам дойдешь? – вступил в разговор Кребб.
— Да, все в порядке, – Гарри удалось‑таки высвободить руку из цепкой хватки Гойла. «Да что же это такое, – подумал он, – они еще хуже Гермионы. Все‑то им нужно знать, куда я пошел, да что буду делать. Тоже мне опекуны нашлись».
— Ну ладно, – и они снова принялись за еду, а Гарри, временами срываясь на бег, быстро зашагал к двери.
Выйдя из Большого зала, Гарри успел заметить, как за ближайшим поворотом мелькнула школьная мантия, и помчался туда. В коридоре никого уже не было, но дверь одного из классов оказалась приоткрытой. Гарри заглянул в нее, и его тут же сильным рывком затянули внутрь.
— Ну здравствуй, Поттер. Как ты себя чувствуешь? Ничего необычного с утра не заметил? – ощущение было странное, как будто его приперло к стенке и теперь с пристрастием допрашивало собственное отражение в зеркале.
— Оставь его в покое, – Рон с трудом расцепил их. – Гарри, это действительно ты?
— Конечно я! Что произошло?
— Разбираться, что и как случилось, будем потом, а сейчас надо все вернуть на свои места. Давай, Малфой, действуй, – обратился Рон к тому, кого все привыкли называть Гарри Поттер.
— Все не так‑то просто, – со знакомыми интонациями протянул тот.
— Меня твои сложности не волнуют. Делай так, что бы вы опять были как прежде, и побыстрее.
— Проблема в том, что я понятия не имею, что нужно делать.
Гарри показалось, что вереница бессмысленных снов, начавшаяся сегодня ночью, продолжает преследовать его.
— Мне кто‑нибудь объяснит, что, черт возьми, здесь происходит?!
Спорщики переглянулись, и Рон, проведя рукой по волосам, неуверенно начал:
— Я и сам не все понимаю. Но точно знаю, что вчера во время дуэли этот гад произнес какое‑то странное заклинание, наверное, из черной магии. Вы оба потеряли сознание. А сегодня утром, когда ты проснулся, оказалось, что ты уже не ты, а он. Вернее он был в тебе, а тебя там не было, – Рон запутался окончательно, но Гарри, тем не менее, его понял.
— Что это было за заклинание, Малфой? Где ты его откопал?
— Ну, вообще‑то, оно не совсем темное, просто очень древнее и им практически не пользуются, – Драко думал, как точнее сформулировать то, что он знал и о чем догадывался, чтобы даже эти гриффиндорские тугодумы его поняли.
— То есть как – не совсем темное? В полосочку, что ли? – удивился Рон.
— Ты же должен понимать, что деление магии на темную и светлую достаточно условно. Большинство заклинаний нейтральны. Они не опасны, но в определенных условиях и их можно использовать, чтобы причинить человеку вред и даже убить, – Драко присел на краешек парты.
— Это как? – Гарри подошел ближе и устроился на подоконнике.
— Ну, например, ты можешь наложить на человека Petrificus Totalus, задвинуть подальше в уголок, где его никто не найдет и забыть о нем на пару недель. И, вуаля, совершенно безопасное заклинание превращается в смертельное.
Гарри с Роном переглянулись, вспомнив, как Гермиона на первом курсе таким образом остановила Невилла, пытавшегося не выпустить их из гостиной.
— С этим все понятно. Но ведь ты в меня не Petrificus’ом ударил.
— Не им, – согласно кивнул Драко. – Это заклинание я вычитал в одной старой книге. Оно, конечно, не совсем безобидно, но не смертельно. Я не идиот, чтобы в Хогвартсе в присутствии свидетелей убить всеми обожаемого Гарри Поттера.
— Но, судя по твоим слова и поступкам, ты всегда стремился именно к этому.
— Мало ли что я кому говорил, – Драко спрыгнул со стола и зашагал по классу. Гарри и Рон неотрывно следили за ним, ловя каждое слово и пытаясь найти скрытый смысл в том, что слышали.
— Не об этом сейчас речь. Заклинание это предназначено для того, чтобы изымать на время дух человека и помещать его в неодушевленный предмет. Абсолютно любой. Без разницы. Тело продолжает жить, сердце бьется, но сознание заключено в совершенно другом месте. При этом человек понимает, где он находится и что произошло, но сделать ничего не может. В этом весь смысл. У вещей нет рук, чтобы держать палочку, нет языка, чтобы рассказать о случившемся. После того как дух возвращали обратно в тело, оказывалось, что некоторые люди теряли рассудок. Все зависело от того, как долго длилось действие заклинания.
— Значит, ты хотел, чтобы я сошел с ума? – Гарри соскочил с подоконника.
— Да не знаю я, чего я хотел! – взорвался Драко. Он остановился и посмотрел на Гарри. Лицо Драко на минуту стало злым и жестоким. Он продолжал уже тише: – Заставить тебя страдать, почувствовать свою беспомощность, невозможность что‑то изменить.
