Машка ждала их за калиткой, как она там оказалась, было непонятно. Она сразу залезла на руки к Кроту, и начала на что-то жаловаться, он погладил, прижал к груди, укрыв покрывалом, и мара успокоилась.
Охранник на этот раз отнесся к ним уважительно, даже забежал вперед и открыл двери. На улице стемнело. Хмурые звезды выглядывали из-за черных туч. Ветер метался по двору как побитая собака и жалобно посвистывал в ржавых трубах наваленных вдоль забора. Газель уже забили доверху тушами, и теперь сверху закрывали черной полиэтиленовой пленкой.
Было зябко и противно. Охранник открыл ворота, они сели в Ниву и медленно выехали с территории. На проспекте Волк прибавил газу и помчался с огромной скоростью, не обращая внимания на ограничивающие знаки. Он довез его до дома за двадцать минут и на прощанье сказал:
— Береги себя, напарник. Я уже как-то привык к тебе. Хочешь, вместе пойдем с нагами воевать? Я могу еще ребят позвать…
— Чего это ты вдруг?
— Думаю над словами Бобра. Если Харон считает, что зло находится под землей, то вероятнее всего это наги, а значит, рано или поздно нам придется с ними столкнуться.
— Найти нагов под землей непросто, там, считай, еще один город со своими улицами, площадями, проспектами и убежищами, засады можно устраивать на каждом шагу. Наги в темноте видят, а мы без фонаря обойтись не можем, в итоге, поубивают нас всех.
— Это плохо. Придется основательно подготовиться.
Воислав укатил, а Вадим поднялся к себе в квартиру, сбросил камуфляж в пакет, чтобы выбросить — так как чистить и зашивать там уже нечего, дыра на дыре. Потом пошел в ванную, умылся под контрастным душем и помыл шишимору: та снова была в крысиной крови, похоже, и у нее охота сложилась удачно. Потом устало сел на диван и открыл конверт, который ему дал Волк. В нем оказалось шестьдесят тысяч евро. Таких денег он никогда в жизни в руках не держал. Действительно получалась, что охота дело выгодное, хоть и смертельно опасное.
Он лег на кровать, закрыл глаза, и его стало медленно покачивать от усталости. В голове поползли неспешные мысли.
Завтра суббота, потом воскресенье, в понедельник на работу, больничный лист заканчивается сегодня. Неплохая была неделя, много в ней было всего — и любви и страха… может, действительно, уволиться?
С этой мыслью он и заснул. Проснулся он на удивление бодрым и энергичным, даже тело не очень ломило, а все синяки и раны, которые получил вчера, исчезли без следа. Только на руке осталась небольшая язвочка там, куда попала кровь цербера. Он принял душ, глядя на себя в зеркало. Изменения в нем продолжали происходить, мышцы росли, да и лицо менялось, становилось каким-то более суровым что ли. А в глазах увеличилось число желтых пятен, они уже были не такими зелеными как раньше.
Он натянул новые джинсы и свитер, в очередной раз убедившись, что Мила его размеры знает лучше чем он сам. Нарезал Машке колбасы и отправился в банк, чтобы положить пятьдесят тысяч евро на счет, чтобы не переживать, если кому-то удастся его обокрасть, тем более что сделать это нетрудно — двери в квартире выбиты, один замок сломан, второй на ладан дышит.
На обратном пути словно в ответ на его грустные мысли Крот увидел на столбе объявление, где ему предлагали установить металлические двери, он тут же позвонил, и уже через час к дому подкатила «Газель», из которой вылезли ребята в спецовках. Работали они быстро, за пару часов они установили ему прочные металлические двери, которые выбить не сможет ни один наг, поставили новенький усиленный замок и дополнительный засов.
На душе у него сразу стало спокойнее, он вытащил из холодильника кусок сырого мяса и позвонил Ладе.
— В гости придешь? Будут отбивные, хорошее французское вино…
— А руки распускать не будешь?
— Разве что чуточку…
— Если только чуточку, то приду минут через двадцать, если троллейбус не опоздает.
Вадим отбил мясо и положил его на сковородку. Шишимора утащила у него небольшой кусок, поела, перебралась на подоконник и прилипла к стеклу. Во дворе была настоящая зима, на землю опускался снег мягкими, пушистыми, огромными хлопьями. Ветер затих. Небо почернело, серые тучи заполнили его.
По двору прошел высокий человек в черном длинном плаще, надвинутом капюшоне и высоких резиновых сапогах. У Вадим сразу испортилась настроение, от окна словно потянуло холодом.
Мара звонко захлопала по стеклу лапками и заверещала.
— Змея…
— Уже заметил, не кричи, — Крот увидел, как в арку входит Лада. Она замерла, тревожно глядя по сторонам, потом подняла голову и, заметив его, помахала рукой. Он махнул в ответ, девушка послала ему воздушный поцелуй, и вдруг резко развернулась — из арки вслед за ней вышли две фигуры в темных плащах и сапогах. Маша испуганно заверещала.
Вадим вздрогнул и помчался к двери, вытащим из-под дивана меч.
Лифт он дожидаться не стал, помчался по лестнице, перескакивая через ступеньки и перемахивая через перила.
Он выскочил из подъезда и понесся к девушке, громко крича, чтобы привлечь внимание нагов, хоть и понимал, что победить трех змеелюдей непросто, почти невозможно. Вероятнее всего его убьют. Ну и плевать! Главное, чтобы с Ладой ничего не случилось.
Снегопад закрывал девушку белым, влажным занавесом, но он все-таки увидел, как она взметнула вверх руки, и снег вокруг нее стал вращаться. Двух нагов — тех, что подкрадывались к девушке сзади, отбросило назад, а того, что поджидал ее во дворе, завертело, закружило и отбросило к гаражам.
Издав горестный вопль, он, прихрамывая, убежал, в то время как двое других снова попытались приблизиться к Ладе. Но у них ничего не вышло, ветер поднял их вверх и отбросил их к арке, расплющивая о стену. После тяжелого падения они с трудом поднялись, помогая друг другу, и ушли на улицу.
Вадим стоял у вращающего смерча, не зная, что делать. Ближе подходить он боялся: снег в смерче перестал быть мягким и добрым, сек не хуже песка. Да и видел он, что случилось с нагами. И ему достанется, если полезет.
— Лада! — попытался он перекричать вой ветра, и, кажется, ему удалось, потом что смерч стал стихать, а еще через мгновение ему удалось увидеть бледное сосредоточенное лицо девушки.
Увидев его, она слабо улыбнулась, побелела и повалилась на снег. Крот схватил ее на руки и помчался домой. Нести ее было нетрудно, его новые мышцы могли и не такое.
По лестнице он пронесся не хуже снежного вихря, влетел в открытую дверь квартиры и положил девушку на диван. Лада лежала тихо, дыхания почти не было слышно, только грудь слабо вздымалась. Крот снял с нее куртку, сапоги и остановился, не зная, что делать. Из кухни прибежала Маша, оттолкнула его, наклонилась над девушкой и провела лапкой по закрытым векам. Они дрогнули.
