— А как же! Вот, извольте.
Стражники приняли бумагу с печатью, повертели её так и этак, переглянулись, почесали в затылке и решили позвать офицера. Фриц нервничал, сжимая-разжимая кулаки, кукольник заметил это и положил ладонь ему на плечо. Наконец показался десятник, изрядно пьяный и в дурном настроении, словно его оторвали от игры в тот момент, когда шёл фарт. Он взял документ, мельком глянул на печать, бросил такой же беглый взгляд на куклу и мутным взором уставился на её владельца.
— А, это вы. Как вас... э-э...
— Моё имя Каспар, — представился Карл Барба. — Доктор Каспар Арно.
Разрешение было совершенно подлинным. Перед выездом Карл Барба за компанию с поэтом и одним из музыкантов разработали детальный план. Для начала подкупили парочку чиновников. Куклу оформили как заказ правителя одного отдалённого герцогства, название которого и имя правителя Карл-баас прямо там же выдумал. По легенде, кукла была сделана для подраставшего наследника. Карл и Йост, вдохновясь тремя бутылками красного, сочинили на этот счёт целую историю. Карл Барба превратился в доктора Каспара Арно, всемирно известного механика и кукольных дел мастера, а Фриц — в его помощника и ученика. Имя выбрали с таким расчётом, чтобы в случае оговорки можно было поправиться, не вызвав подозрений (оба начинались на «Ка»). Карл Барба после долгих размышлений и сомнений решился сбрить свою роскошную бороду, под которой, когда он это сделал, обнаружилась круглая и весьма добродушная физиономия. Часть бороды пошла на волосы для куклы — их пришлось обесцветить и выкрасить. Однако в чём соль, Фриц сумел понять лишь перед самым выездом. Чтоб план не дал осечку, Барба затеял подлог: вчерашним днём он вместе Йостом уже ездил к городским воротам, прихватив с собою куклу, но нарочно «забыл» разрешение. Конечно, их не выпустили, но кукла привлекла всеобщее внимание.
— Что за девка?
— Где? А, это... Это кукла, господа, всего лишь кукла.
— Кукла, говоришь? А ну, разверни. Разверни, разверни, не замёрзнет. А то ищем мы тут одного... тоже с куклами.
— Как прикажете.
Он распахнул плащ, поднял вуаль, и взорам стражников действительно предстала кукла, обликом до изумления похожая на бледную девочку в розовом платьице, тополевых башмачках и кружевном чепце, из-под которого выбивались голубые кудряшки.
Челюсти у всех дружно отвисли.
— О-па...
— Эва...
— Гм.
— Ого!
Воцарилась тишина.
— Ни хрена себе! — наконец сказал кто-то, выразив общее мнение.
— Осторожнее, signores, осторожнее! — вежливо потребовал Барба, когда со всех сторон потянулись грязные пальцы, и пояснил: — Не лапайте: воск! Можете случайно повредить.
Мантия учёного, очки и важный вид, который Барба на себя напустил, сделали своё дело — перечить ему не стали и позвали десятника. Чтобы не было претензий, Барба сам постучал пальцем по груди и спинке кукольной девочки, извлекая звук сухого дерева, а напоследок оторвал и приставил обратно деревянную голову. «Тьфу ты, господи прости», — вздрогнули и закрестились стражники, один даже сплюнул. С тем его отпустили, и Барба повернул назад. В тот день ему хотелось, чтоб его запомнили. Своего он добился, и сегодня была вторая попытка. Уже, разумеется, без куклы.
— Даём премьеру! — сказал он.
На тележке не было особых мест, чтоб спрятаться, осмотр её не занял много времени, к мальчишке претензий тоже не возникло, оставшуюся часть повозки занимали инструменты музыкантов и припасы. Сундук был набит маломерными кукольными тряпками, стражники небрежно их поворошили и отстали.
Десятник сосредоточенно изучал бумагу.
— А не известен ли вам, — как бы между прочим сказал он, — некий кукольник по имени Карл, или Карло, что давал недавно представления на площади перед церковью?
— Карло? — равнодушно и с оттенком грубого высокомерия переспросил Барба. — Не имею чести знать такого. Я доктор механики, моя специальность — точные махины, фокусы, kunststück, а не пустая балаганная потреба. А в чём дело?
Игра его сделала бы честь театральному трагику. Фриц сидел как на иголках — взгляд водянистых глаз десятника уже два раза останавливался на нём, но всякий раз ненадолго. Музыканты в ожидании переминались чуть поодаль У ворот, делая вид, что они тут ни при чём, кутались в плащи и передавали друг другу бутылку. Йост на козлах сохранял олимпийское спокойствие. Фриц закрыл глаза, скрестил в кармане пальцы и замер, рисуя перед мысленным взором багровую рожу десятника. «Только бы пронесло. Только бы пронесло...» твердил он про себя. Спину обдавало холодом. Рука под браслетом чесалась.
Десятник сложил ладони на животе.
— Э-э... Покажите-ка мне ещё раз эту вашу... Охота посмотреть.
— Пожалуйста. — Карл-баас с готовностью приоткрыл плащ.
Некоторое время десятник молча созерцал бледное восковое личико, карминовые губки, пронзительные синие глаза и такие же синие волосы, потом сделал знак, что можно укрывать обратно.
— Страсть как похожа на мою младшенькую; покойную, — признался он. — Волосы бы потемнее — и точь-в-точь моя Матильда, как живая. Мороз по коже. Экий вы мастак! На кой она нужна, такая здоровенная?
Карл-баас выпрямился, поправил очки и наклонился к стражнику.
— Важный заказ! — доверительно сообщил он, прикрывшись ладонью.
— Понимаю. Понимаю, закивал десятник, возвращая документ. — Э-э... А что у ей в нутре?
— Она ещё не доделана, — торопливо сказал новоявленный «доктор механики», укутывая своё детище и опуская вуаль. — А внутри... всё как в часах — пружины, шестерни... мехи... — Он сунул десятнику кошелёк. — Вот, это вам. Извольте, так сказать, принять. За причинённое беспокойство.
Десятник шумно вздохнул, обдав сидящих в повозке винными парами, спрятал кошелёк в карман, подозвал караульного и жестом приказал ему пропустить повозку.
— Какого чёрта! — заорал он. — Вы что, глаза пропили?
Стражник растерялся.
— Дык ведь это... волосы...
— Да мало ли, у кого какие волосы! Нам приказано искать каких-то оборванцев — бородатого урода с ниточным дергунчиком и его девчонку в синьке, а не почтенного доктора и куклу, пусть даже с голубыми волосами. И нечего дёргать меня по пустякам! Печать в порядке? В порядке. Бумаги в порядке? В порядке.
— Это не те куклы, которые вы ищете, — заверил его Карл Барба.
На краткий миг повисла пауза. Фриц замер, ногти его впились в ладони. «Только бы пронесло. Только бы пронесло...»
— Это не те куклы, которых мы ищем, — наконец согласился стражник. — Проезжайте.
Йост тронул вожжи, животина поплелась вперёд, и повозка, грохоча, проследовала в городские ворота. Никто из стражников не посмотрел ей вслед, а если даже и посмотрел, не обратил внимания на лёгкий стынущий парок, который поднимался от закутанной в суконный плащ фигурки, будто та дышала.
