— Вот как… Ты предполагаешь и такое развитие событий?
— Мы не можем знать, что придет в больную голову Джокера. Но вполне может статься, что он сочтет меня недостаточно сильным противником, понимаешь?
— Да, вполне. Считаешь, он может решить, что я больше подхожу ему по весовой категории? Тогда я бы хотела знать, где ты держишь келимас!
В бальном зале отзвучало второе танго, когда в дверях появился высокий человек в костюме и маске Джокера. Мое сердце будто бы пропустило удар, а потом забилось сильнее. Тьма его побери, это он! Я узнала того, кого видела, фактически, всего раз, в кабинете синьора Барузи, узнала, несмотря на то, что похожих масок Шута в зале было два или три. Подойдя к музыкальному кристаллу, я сменила полосу записи. Зазвучал вальс, и я подала руку Джан-Марко, тихо сказав.
— Это он.
— Сейчас ребята сверят по записи ауры, — ответил глава венецианской Службы магбезопасности, крутя меня в особенно лихом повороте. — Ты, главное, не волнуйся.
— Даже и не думала, — соврала я. — Просто я знаю, что это — он.
Тем временем гость осмотрел бальный зал. Его светлые глаза, сквозь прорези кажущиеся почти белыми, уставились на меня, потом взгляд пополз дальше.
— Наш Пьеро в гостиной? — прошептал Джан-Марко.
— Да, играет в бридж с Маргарет, Пьетро и Катериной Морозини.
Вальс закончился, и я, обменявшись взглядами с Лавинией, прошла к бриджистам. До ужина еще двадцать минут, потом снова танцы. В половине двенадцатого будет конкурсный танец, самба, и получение приза выигравшей парой, а в полночь, по условиям игры, все снимают маски. Хотелось бы, чтобы Джокер не начал действовать раньше этого момента…
Краем глаза я увидела, как он, помедлив в дверях гостиной, вернулся в бальный зал и заскользил в танго с одной из юных дам. А ведь он хорошо танцует, этого не отнять. Интересно, когда и где отшельник и затворник сумел так освоить модные танцы? Джокер, ведущий в танго Анну Боттарди, в какой ненаучной фантастике можно отыскать такой сюжет?
«Светлая Ниала и Великая Матерь, — взмолилась я, — пусть все пройдет как должно, не дайте никому пострадать!»
Ужин был великолепен. Бразильский салат из омаров с авокадо и запеченный по-мэрилендски окорок сменилось буйабесом из Нувель-Орлеана с устричными пирожками. После лаймового сорбе настала очередь жареной индейки с клюквенным соусом и артишоков drigante. И, наконец, увенчался этот праздник языка и желудка грантом из черники и арбузом, залитым подслащенным шерри.
Когда-нибудь потом я попрошу Джузеппину повторить лично для меня эти кулинарные шедевры, потому что сегодня все перечисленное казалось мне приготовленным из одного и того же куска размоченного картона. Я имела прекрасную возможность наблюдать за Джокером, с моего места было видно все круглые столы, на десять гостей каждый. Над каждым из столов горел яркий цветной фонарь; стол, где виднелись ярко-зеленые «уши» с бубенцами, увенчивавшие его головной убор, освещался розовым. Довольно гадкий получался цветовой эффект, что и говорить…
Джан-Баттиста, сидевший от меня слева, взял меня за руку:
— Не пялься на него так неотрывно, дорогая, ты в нем дырку прожжешь, и он догадается, что у тебя на уме.
— Я не пялюсь, — ответила я. — Просто прокручиваю в голове, что он может сделать здесь, в толпе гостей.
— Вообще-то немногое, ужасов не жди. Братец проверил — при нем нет взрывчатки, оружия, даже холодного, амулетов, артефактов…
— Ты хочешь сказать, что он пришел с пустыми руками?
— Получается, что так, — мой собеседник пожал плечами. — На всякий случай, помни, что в зале двадцать четыре сотрудника СБ, не считая Джан-Марко и Лавинии.
— Я помню, кто сегодня разносит еду и убирает грязные тарелки, — ответила я немного обиженно.
Могла ли я забыть, если сама предложила вместо наемных слуг использовать оперативников?
Мне казалось, что будет неправильно, если я стану участвовать в конкурсной самбе, но Джан-Баттиста протянул мне руку, и я не стала спорить. Быстрый ритм занял все мои мысли, и я, полуприкрыв глаза, видела только партнера. Восьмерка, удары каблуком, восьмерка со сцепленными руками, снова удар каблуком, поворот в замке… Тьма его знает, как не заплелся в ногах длинный хвост моего платья, предназначенного больше для танго, чем для живой, энергичной сальсы. Музыка закончилась, и в уши мне ворвалось сперва молчание, а потом взрыв аплодисментов. Вслед за другими танцовщицами, я присела в реверансе — кажется, не столько из соображений этикета, сколько оттого, что колени у меня подгибались. Очень вовремя рядом со мной возник молодой человек в ливрее, подал бокал ледяного шампанского и тихо сказал:
— Мы поймали очень сильный всплеск магической энергии рядом с фигурантом. Госпожа Редфилд сказала, что он считывал ауры.
— Значит, Лоредано он не нашел… — перевела я дух.
Но события летели вперед совсем не по тому пути, который мы все предполагали.
Собственно, план был таков: если Джокер появляется на вечере, за ним следят, в удобный момент тихо арестовывают, закатывают в наручники и ошейник из орихалка и дальше уже допрашивают в СБ.
Джокер появился, вечер катился к концу, и Лавиния успокаивающе мне улыбнулась под маской Gatto, а мне не давало покоя предвкушение моего грядущего личного боя.
Внезапно шум стих, и на пустое пространство в центре бального зала вышел человек в маске Пьеро.
— Он что, с ума сошел? — я вцепилась в руку Джан-Баттисты. Его брат за моим плечом тихо выругался.
А тот, на кого были обращены в эту минуту все взгляды, поднял руки и снял маску. Громкое слитное «Ах!» прокатилось по залу, потом полузнакомый мне женский голос вскрикнул пронзительно:
— Дож!
И гости зашумели, выкрикивая его имя, задавая один за другим вопросы… Я взглянула на Джокера: тот неотрывно глядел на человека, сбежавшего из его личной темницы, и сжимал в руке бокал с шампанским. Тот вдруг хрустнул и разлетелся, кровь потекла по белому кружеву манжеты.
Лоредано поднял руку, и гости затихли. «Да уж, о моей вечеринке долго будут говорить в Серениссиме!» — подумала я, нервно хихикнув про себя.
— Друзья мои, я понимаю, что у вас ко мне есть множество вопросов! — разнесся по бальному залу голос опытного оратора. — И я обещаю, что отвечу на них на все. Нет-нет, прошу вас, сейчас не время и не место. Завтра в полдень я готов встретиться с членами Большого совета. А сейчас давайте не будем портить праздник нашей прекрасной хозяйке. Я голосую за пару под номером двенадцать, вот мой билет!
Он демонстративно опустил специальный билетик в вазу, которую держал перед ним лакей. Остальные гости, возбужденные и озадаченные, оживленно переговариваясь, все же последовали его примеру.
