И тот поверил, а, если так, то слово сбудется.
Неделя радости, веселья, волшебства пролетела, словно сон. Они летали все вместе на волшебной лодке в город, гуляли на чудной ярмарке. Заходили в лавки, лакомились яствами в харчевнях. Были хороводы на ночной поляне у костра в чудесной деревеньке на Шеманге. Плели венки, шептали пожелания цветам, пускали плыть свои мечты по прибрежным струям. Летали на волшебных жеребцах, плавали в челнах по хрустальным водам, ловили рыбу, слушали ночные песни леса, смотрели в глаза звёздам.
Настал нелёгкий день прощания. Едва сдерживая слёзы, Константин спросил Волшебницу:
— Мы когда-нибудь сюда вернёмся?
И, глядя в необыкновенно синие глаза, ждал ответа, как приговора.
— Однажды ты вернёшься, рыцарь, и это будет навсегда. Ты не слышал сказку о Томасе Лермонте? Однажды будет день и ваша встреча с Серебристым Лунным Светом состоится. Однажды ты придёшь. Только это будет совсем нескоро. Пусть это смягчит твою печаль. Утешься, рыцарь.
Они уходили. Константин и Фёдор пожелали вернуться в свой мир не из замка Гонды — так было жалко огорчать прекрасную Зоряну! Они выбрали для этого зелёную гору. Их провожали все: волшебники, Вавила, Вещун и седой Гомоня. Стоя в лодке, селембрийцы медленно отплывали прочь.
Костян и Фёдор прилегли в душистую траву, а Лён сел между ними, как тогда, в самом начале этого путешествия в чудесную страну. Магирус бросил горсть жемчужного зелья для сладких снов. Мерцающая струя поплыла и нежно охватила всех троих.
Засыпая, Костя видел двух волшебников в их синих мантиях, кота Вавилу, Вещуна и седого филина Гомоню на плече Брунгильды. Всё было так чудесно, так чудесно. Прощай, Селембрис…
* * *
— Мадемуазель, позвольте в лапку чмокнуть! — увивался за вороной Кракой Вещий Ворон.
Какой кошмар! Он дико популярен у слабого пола! Вороны так и падали в его объятия!
— Опять хулиганьё плодить, Вещий Казанова?! — возмутился кот.
— Давай отпразднуем спасение моих потомков. — предложил в ответ нахальный ворон. — А то так получилось, что это никого не взволновало.
— Смотри, — сказал Вавила, — я тебе утром рассол не принесу.
— А мне без разницы! — гордо ответил Вещий Алкоголик. — Мне тётя Зоя подарила банку огурцов.
— Когда же ты успел? — удивился кот.
— А ещё тогда, когда им набрехал про золотые горы да про исполнение желаний.
— Надо же, — поразился Вавила, — а мне казалось, что это я мерзавец!
— Ты всё завидуешь. А дядя Саша ещё обещал, что на машинке покатает.
— Пустите меня немедленно! — воскликнул кот. — Я ему выдеру все перья!
Никто его не сдерживал.
Послесловие.
— Во, глядите! Идёт, красавец! А к нему, промежду прочим, участковый каждый день заглядывал! — с ехидством заговорила одна из бабок, заседающих на лавке у подъезда.
— У них там гномов цела шайка! Ворованное носют! И кот говорящий! — охотно подхватила тему и с азартным блеском в глазах поведала Дуся Ванна. Её никто не слушал — все заседательницы у подъезда махнули на Клоповкину рукой.
— У Евдокии чердак поехал. — поделилась с товарками Клава.
В самом деле, в голове у Дусиванны помешалось: она зациклилась на той идее, что в доме у Косицыных открылась чёрная дыра — всё, как в передаче говорили. Судите сами, она целый день дежурит у двери и прекрасно знает, что никаких мандаринов Зойка, стерва, в дом не носит. А между тем, Клоповкина прилежно разрывает все пакеты с мусором, которые Косицына выкидывает утром в бак у подъезда, когда уходит на работу. Так вот представьте: там мандариновые шкурки! А про участкового она уже три раза писала заявление. И про говорящего кота упоминала, и про мандарины, и про гномов. Предоставляла в доказательство свою тетрадку. Одних лишь шкурок целую авоську! Но, органы никак не реагировали. А говорят всё: демократия да демократия! Ну никакого нет порядку! Что со страной творится?!
Конец второй книги
декабрь 2005 — январь 2006 г.
