– Кто же строители? – небрежно осведомилась Эва.
Орест поёжился, болезненно улыбнулся.
– Боюсь говорить, – признался он. – В такое трудно поверить, а записи делать я не решился. Я бы и сам не верил, я вообще очень рационален, а это отвергает весь прошлый опыт. Это какая-то мистика, кошмар!..
– Подумаешь! – фыркнула Эва. – Кое-кто давно в неё уверовал.
– Да уж, – тихонько подтвердил Вадим. – Хотя проще было не верить своим глазам.
– И рукам? – сразу спросила она. – И…
– И всему, – перебил Вадим. – Так кто строители?
– Если я скажу, что это – вурдалаки и колдуны, вы пошлёте меня сразу или чуть погодя?
– Ха! – откликнулась Эва. – А ты хоть знаешь, в чём разница?
– Простите? – удивился Орест.
– Имеется в виду разница между колдунами и вампирами, – пояснил Вадим. – Действительно, лучше сразу определиться с терминами. В этой пирамиде довольно жёсткая иерархия.
– Насколько понимаю, ранг колдунов выше? – предположил Орест, неуверенно усмехаясь. – Решили мне подыграть, да? Что ж, я готов обсудить ситуацию даже в шутейных тонах… Вы правы, в общении меж ними иерархия прослеживается чётко. К тому же колдунов меньше – примерно на порядок. Но как назвать тех, кто под оборотнями?
– Зови их Чёрными Слугами, – предложила Эва.
– Колдунов, случайно, не дюжина? – спросил Вадим.
– Вполне может быть, – ответил юноша.
– Но если в этой пирамиде каждый главенствует над дюжиной…
– То должен существовать кто-то, стоящий над колдунами! – подхватил Орест. – Некий суперколдун, почти бог…
– Ну, до бога ему ещё расти! – возразила Эва. – Чёрные колдуны хотят властвовать, однако созидательным даром не наделены и потому отбирают его у других.
– Видимо, у белых магов? – снова вступил Вадим, пока у ведьмы не прошёл приступ откровенности.
– Точнее, у многоцветных, с панорамным видением и мышлением.
– А у этих своя Лестница, верно? И в кого может вырасти маг – в богочеловека? И кто может проклюнуться из ведьмы – демонесса?
– Ты сам это сказал! – с усмешкой ответила Эва.
– У меня впечатление, – заговорил Орест, – что вы не шутите. Я-то надеялся, меня разубедят!..
Юноша вдруг замолчал, с беспокойством уставясь на главный экран. Проследив за его взглядом, Вадим увидел раскрасневшегося от спиртного, погрузневшего Первого, с трудом взбирающегося по давешней лестнице.
– Начинается, – пробормотал Орест. – Хотите увидеть, как «Царь Пётр допрашивает царевича Алексея»? Или вам больше нравится «Иван Грозный, убивающий сына»? Несчастные правители – вечно у них проблемы с наследниками!
– Ты ж не хотел его впускать?
– Не хотел, – согласился он, – пока не познакомился с вами. Благодарная публика вдохновляет, не правда ли? К тому же, надеюсь, вы не дадите меня в обиду? – Дождавшись от Вадима подтверждающего кивка, юноша попросил: – А теперь, пожалуйста, отодвиньте засов и укройтесь вон за той ширмой – папенька наверняка о вас не вспомнит.
Только они задёрнули шторы, как дверь распахнулась и в комнату ввалился правитель, надсадно дыша.
– Ха, – пробормотал он удивлённо, – открыто. Забыл, что ль?
Повернувшись к отцу вместе с креслом, Орест молча ждал. Лицо его сделалось строгим и торжественным, почти обвиняющим, – странная метаморфоза, учитывая его статус.
– Чё пялишься? – огрызнулся Первый, озираясь, куда плюхнуться. – Думаешь, забоюсь? Чёрта с два, выкуси!.. Папашки твоего не шарахался, а ты против него – мозгляк, на один чих. Плюнуть и растереть.
Вот те на! – удивился Вадим. Недурно для начала. Кажется, грядут новые разоблачения?
– Положим, это вы лжёте, – холодно сказал Орест. – Перед отцом-то ходили по струнке – уж я помню!
– Что ты можешь помнить, сопляк? – фыркнул правитель. – Сколько тебе было тогда! – Примерясь, он с облегчением опустился на изящный табурет, застонавший под его тушей. – На пушку берёшь, да? Думаешь, сразу и расколюсь? Держи карман!..
– Да вы уж всё выболтали, и не раз, – бросил юноша, глядя на него с брезгливостью. – Пьёте много, почтеннейший, не бережёте себя. Ладно бы только я, а если другие услышат?
– Чего услышат, чего?.. Всё ты врёшь! – Однако глаза у Первого встревоженно зарыскали по кабинету. Может, он даже вспомнил, с кем Орест уходил из зала, – но лишь на секунду. Затем снова прилип к наследнику мутным взглядом. – А вообще, плевать! – буркнул он. – Ну услышат – и что? Кого мне бояться, если… только допустим, да?.. если я свалил самого Основателя!..
– К примеру, других Глав. Разве у них мало власти?
– Все они у меня здесь! – Правитель показал пухлый волосатый кулак. – И Бондарь, и Ферапонт, и Бажен…
– А Бога вы не боитесь?
– Кого? – Первый гулко расхохотался. – Да ты, парень, дурак!
– А дьявола? – так же тихо спросил юноша, и смех оборвался.
– Кого? – тупо повторил правитель, лишь бы сказать что-то. – Ты о чём, выродок?
– На что вы ему – теперь, когда роль сыграна! Вам не доводилось бывать в театре марионеток? Где-то у меня завалялся диск…
– Ты бредишь!
– Так избавьтесь и от меня, – сдавленным голосом предложил Орест. – Разве вам внове? Что вы вцепились – растягиваете удовольствие? Или последний шаг оказался труднее первого?
– Э-э… почему «последний»? – только и среагировал правитель.
– Да потому что я – последний в роду, о необходимости расправы с которым «так долго говорили большевики». Но клин в его могилу вбили именно вы – потомок наших лакеев, а вовсе не родич Основателя, как пытались убедить всех. У меня было время с этим разобраться. Неясно одно: кто вам помог? Переиграть отца вам было не по уму.
Юнец явно нарывался на скандал – в расчёте на «благодарную публику»? Против ожидания, Первый не взбеленился, а лишь с ехидством спросил:
– Чего ж он столько терпел меня, ежели я такой дурень?
– Может, как раз поэтому? – предположил Орест. – Он же видел вас насквозь! Вы из тех, кто кусает лишь мёртвых львов, правда? А на живого нападает не иначе как в стае.
– Гиена, что ль? – хмыкнул правитель. – А ты, стало быть, львёнок? Видали, как же!.. Чего ж я тебя не загрызу да ещё слушаю эту ахинею?
– И я удивляюсь. Может, вы мазохист, Савва Матвеевич?
– Обойдёмся-ка без твоих «измов», грамотей, – миролюбиво предложил Первый. – Вообще, чего наскакиваешь? Обидел тебя чем – ну, бывает меж своих… Хочешь, извинюсь?
– «Прости убийство мне»? – усмехнулся Орест. – А как насчёт добычи? Не желаете вернуть?
– Какой ещё добычи? – ошарашенно спросил Первый.
– «При мне всё то, зачем я убивал: моя корона, край и королева, – процитировал юноша. – За что прощать того, кто твёрд в грехе?»
– Сынок, у тебя крыша поехала, – озабоченно заметил правитель. – Чего ты несёшь, а?
