– Еще два! – крикнул кто-то.
Теперь уже взбесившиеся животные бросались на своих собратьев, которые отвечали жалобными стонами.
– Аррр! – в душераздирающие вопли мулов вплелся голос человека. Ему ответил второй, такой же дикий и жуткий.
Два воина, размахивая мечами, одновременно врезались в толпу. Прежде чем маги успели обездвижить их, один успел зарубить погонщика. Остальные наемные работники в страхе разбежались, спрятавшись за домами.
– Выставить охрану у ворот! – выкрикнул Атиус. – Этих – к заболевшим, трупы убрать.
– Значит, ушастый ни при чем, – тихо проговорила я.
– Мы этого не знаем, – полушепотом ответил маг. – Пусть лучше люди пока думают, что заразу напустил он. Тогда у них останется надежда на выживание. Если болезнь сотворена разумным существом, значит, у него есть и лекарство.
– Но ведь ты так не считаешь, верно?
– Сейчас это уже неважно. Нельзя допустить паники. Да и твой дружок в большей безопасности, пока связан. Иначе его тут же растерзают. Однако, пора с ним побеседовать. Зирум и Версум, останьтесь здесь, проследите за людьми.
– И друг за другом… – пробормотал Версум, ни к кому не обращаясь.
– Отставить истерику!
Атиус, привыкший управлять всем и всеми, и сейчас вел себя так, словно полностью контролировал ситуацию. Настоящий командир. Но я видела, с каким трудом ему удается удерживать на лице выражение уверенности.
Мы двинулись через площадь, подошли к костру, чтобы проведать Ала. Мой товарищ крепко спал.
– Пока все в порядке, – произнес Атиус, потрогав лоб парня. – Жара нет.
Связанного эльфа поместили в каменную чашу перед ратушей. Охранники стояли по обе стороны от нее.
– Зачем вы его в фонтан-то запихнули? – удивился Атиус.
– Да уж больно дергался, – пояснили воины. – Надоел.
Отпустив их, маг обратился к ушастому, который уже успокоился и только время от времени разражался тихим, каким-то кошачьим чихом:
– Так что вы можете сказать о болезни, поразившей моих воинов, граф? Эльф задрал голову, навострил длинные уши, еще раз чихнул и ответил:
– Может быть, вы прекратите уже ломать комедию? Ведь сами не верите, что это я принес заразу. И вытащите меня отсюда, здесь полно пыли.
Атиус кивнул. Склонившись над чашей, я подняла ушастого за шиворот. Не удержалась от искушения, встряхнула мальчишку, надоевшего мне за время пути хуже ятуна, так, что зубы застучали:
– Это чтобы пыль убрать, – и поставила его перед магом.
– Процесс заражения ускорился, – выпалил Дейнариэл, даже не обратив внимания на мой выпад.
– Есть мысли на этот счет? – нахмурился Атиус, сдергивая с глаз мальчишки повязку.
Связанный по рукам и ногам эльф стоял перед магом с таким видом, будто оба находились на прогулке и вели дружескую беседу.
– Только догадки, – мягко сказал он. – Запах, орка чувствовала запах. Скорее всего, зараза в воздухе или на земле. Вот только не знаю, как именно она попадает в организм.
– Я говорил уже, надо искать систему. Нечто общее между заболевшими. Почему именно они?
– Рогворки… – пробормотала я, вспоминая уродливые от злобы лица обезумевших.
– Что ты сказала? – подскочил Дейнариэл, чуть не рухнув при этом носом вперед. – Это ведь ваши одурманенные воины, да? Я помню старую легенду моего народа…
– Да, – неохотно созналась я. Мне и самой не нравилась эта идиотская традиция. – Заболевшие повадками напомнили мне рогворков.
– А ведь правда! – просиял ушастый. – Чем они опьяняют себя перед боем?
– Грибами.
– Грибы… грибы… здесь могут быть грибы? – зачастил эльф. – Да развяжите же вы меня, наконец!
– Вы хотите сказать, граф, что мои люди объелись грибов? – несмотря на серьезность момента, Атиус рассмеялся.
– Да нет же! Я хочу сказать… – не договорив, мальчишка перескочил на другую мысль: – Где трупы?
– Далеко. За стеной форта.
– Я должен на них посмотреть! – воскликнул Дейнариэл с таким жаром, будто его ждала встреча с любимой женщиной, а не разглядывание изуродованных тел.
– Боюсь, это невозможно…
С площади донесся многоголосый вопль, в котором слились визг мулов, топот копыт, шум драки и крики людей – яростные и испуганные. Атиус сквозь зубы процедил проклятие, бросил мне:
– Я туда. Ты присмотри здесь, – и убежал.
– Мне надо посмотреть на тела, – снова завел эльф.
Его голос, настойчиво повторявший одну и ту же фразу, раздражал меня до невозможности. Все, чего хотела я – оказаться на площади, рядом с Атиусом. Там были мои товарищи. А мне навязали гнусного ушастого, который еще и ныл вдобавок, мешая прислушиваться к звукам сражения. Поэтому я рявкнула:
– Сказано же: нельзя! – и для пущей убедительности показала клыки.
– Да послушайте же, как вас там… Мара! Возможно, мы сумеем определить источник болезни. Но для этого необходимо увидеть трупы!
В его голосе было столько искренней уверенности и мольбы, что я заколебалась. В самом деле, почему нельзя? Может, действительно пойти и глянуть? Вдруг мальчишка дело говорит? Но приказ есть приказ.
– Атиус не позволял тебя развязать.
– Тупое зеленое бревно!!! – взорвался Дейнариэл. – А своя голова у тебя на плечах есть? Или ты только мечом махать можешь, а думать – не орочье дело? Где он сейчас, твой Атиус? А где ты? Да пока я его дождусь, да растолкую, что к чему – мы все передохнем! Уууу… колода дубовая!
Смелость его высказываний так меня потрясла, что я приподняла ушастика за шиворот и с интересом заглянула в лицо. Надо же, тощий – двумя пальцами сломать можно, да еще и связанный, а не боится! Взъерошенный, гневно сверкающий зелеными глазами эльф напомнил мне камышового кота: такой же мелкий и злобный. Очевидно, он исчерпал весь запас слов на всеобщем, потому что дальше поливал меня уже по-эльфийски, перемежая речь тихим чиханием. Наиболее часто повторяемым выражением было: «таурихайя илле» – думается мне, это и означало «зеленое бревно». Странно, но именно это и заставило меня согласиться.
– Ладно, уговорил, – я перекинула мальчишку через левое плечо, взяла в правую руку факел и двинулась вдоль домов в сторону ворот.
– А не проще было развязать? – безнадежно поинтересовался Дейнариэл, кишкой болтаясь у меня за спиной.
– Развязывать приказа не было, – злорадно ответила я, представляя, каким униженным чувствует себя ушан.
До выхода из форта добрались без приключений. Неприятности ждали возле самых ворот.
– Притворись мертвым, – напутствовала я эльфа.
– Соврешь, что труп выносишь? – хмыкнул тот. – А как назад будешь заносить? Скажешь, стало жалко выбрасывать? Моя тушка дорога тебе, как память?
