Но вокруг не было никого, чтобы помочь несчастным, пойманным в ловушку в этом ужасном месте. И не было никого, чтобы помочь ему.
Проходя по лабиринту, ставшему пристанищем для Лесной Девы, Генрик начал различать жужжание насекомых, голоса птиц, свист и стрекот других созданий. Когда они достигли выхода и шагнули в ночь, на болоте вдруг установилась мёртвая тишина.
Низкие облака, стремительно проносившиеся у них над головами, были подсвечены луной, находившейся где-то над тучами, так что от них исходило слабое сияние. Место вокруг было достаточно возвышенное, чтобы даже среди густого, заболоченного леса, оставаться сухим. Темные очертания громадных деревьев, окружающих их, со свисающими с них длинными сплетениями мха, казались Генрику руками мертвецов, вылезающими из-под погребальных саванов, поднимающимися вокруг живых.
Когда они пересекли открытое пространство, Генрик увидел, что плоские валуны, лежащие повсюду, не были навалены беспорядочно, но образовывали правильные круглые структуры. Каждый камень также покоился на небольшой земляной насыпи. Насыпи с камнями выводили к центру открытой площадки, посреди которой Лесная Дева начала выводить на земле какие-то знаки своим изукрашенным посохом. Знаки, которые она нацарапала на земле концом посоха, мало чем отличались от татуированных символов, покрывавших все тело Епископа Арка.
Переливающиеся синие перья, оранжевые и желтые бусинки, и целый набор монет с отверстиями в центре, свисали на замшевых ремешках с середины посоха Лесной Девы. Генрик удивлялся, с чего бы Лесной Деве быть столь заинтересованной в монетах, чтобы использовать их при украшении очевидно важного предмета. В конце концов, какую пользу могут принести ей деньги на Тропе Харга?
Потом он сообразил, что они фактически не имели для нее никакой ценности в качестве денег, в отличие от остальных людей. Монеты, должно быть, были взяты у тех несчастных, заключенных в ловушки в стенах. Для Лесной Девы блестящие монеты были не более чем украшениями, как и яркие перья. И те и другие были лишь символами жизней, которые она забрала.
Пока фамильяры вились возле кувшинов на земле, стоящих вокруг Лесной Девы, Епископ Арк стоял в стороне, сложив руки на груди, наблюдая своими кроваво-красными глазами за приготовлениями. Каждую секунду одна из шести фамильяров поглядывала в его сторону. Джит - нет. Она тихо сосредоточилась на своей работе, рисуя символы в грязи в центре круга, образованного кувшинами.
В промежутках между рисованием и мягким пением, она успевала открыть кувшин, пошарить рукой в темной жидкости и пойманную затем размокшую, скользкую дрянь бросить в центр рисунка. Все это время она продолжала издавать негромкий жужжащий звук.
Лесная Дева подняла свой посох отставленной в сторону рукой к облакам, плывущим над головой. Она пропела несколько щелкающих звуков, изогнулась и поставила посох напротив элементов символа, нарисованного ей на земле.
Символ на земле начал светиться.
К изумлению Генрика, когда Лесная Дева продолжила свое низкое, протяжное, монотонное пение и воздела обе руки вверх, облака у них над головами остановились.
Генрик подумал, что ветра, заставлявшие облака двигаться, перестали дуть, но затем он заметил, что они опять пришли в движение. Вместо того, чтобы переплывать через небо, как раньше, они начали двигаться по кругу у него над головой. Они растянулись в длинные спирали, вращаясь вокруг прояснения, отражая светящийся круглый символ на земле. Небольшие отблески оранжевого света время от времени освещали облака изнутри.
В то же время шестеро фамильяров казались погруженными бормотанием Лесной Девы в некий транс. Все они начали кружить вокруг нее вместе с облаками. Их ноги не касались земли, когда они по кругу летали вокруг Джит, постепенно набирая скорость. Облака тоже ускорялись, летели все быстрее и быстрее, оранжевые и желтые лучи света мерцали, как свет, пробегающий по символам на земле.
Тон низких, ритмичных звуков, издаваемых Лесной Девой, поднялся.
Пока фамильяры и облака все ускорялись, звук, испускаемый Джит, превратился в болезненный, очень высокий визг. Он продолжал становиться все громче и громче, все выше и выше. Генрику пришлось прикрыть уши от боли, вызываемой звуком.
Внезапно шестерка фигур распалась. Генрик смотрел широко раскрытыми глазами, как омерзительные создания с длинными костлявыми руками и ногами начали вытаскивать себя из светящихся оболочек-фамильяров. Их спины были изуродованы горбами, их плоть была покрытой пятнами и влажной. У них отсутствовали волосы. На их шишковатых головах располагались злые выпученные глаза и рычащие рты, скалящие ужасные клыки.
В отличие от фамильяров, из которых они вылупились, эти твари не светились. Отблески света с облаков сверху и символов снизу отражались их блестящей пятнистой плотью.
Генрик увидел затем тех же существ, вылезавших из курганов, где лежали камни. Каждое боролось изо всех сил, пытаясь выбраться из грязи. Еще большее их количество ломало поверхность земли на курганах, вытаскивая себя из земли, присоединяясь к растущей массе тех, кто кружил вокруг Лесной Девы, танцуя вокруг нее, словно спятившие животные.
Но они не были животными.
Хотя они казались живыми, в них не было жизни.
Генрик подумал, что они выглядели как мертвецы, вылезшие из могилы, танцующие, болтая руками и ногами, под дудку Лесной Девы.
Он взглянул назад, на низкую темную конструкцию из сплетенных палок и веток. Он понял, что эти курганы предназначаются под могилы для умерших людей, заключенных в стенах. После того, как они отслужили свое Лесной Деве, что бы ей ни было нужно, их хоронили здесь, и здесь они ждали, пока их не призывали, чтобы опять служить ей.
Генрик подумал, что Лесная Дева - существо из Подземного Мира, отродье самого Владетеля.
В центре прояснения гротескные фигуры собирались дюжинами, все больше и больше их постоянно приходило из тьмы окружающих топей присоединиться к остальным, кружа все быстрее и быстрее. Генрику пришлось прижать ладони к ушам все туже и туже, когда звук, издаваемый Джит, казалось, был готов разорвать его на части, был готов разорвать на части сам воздух.
Облака вращались одновременно с кружащимися фигурами. Свет в них мерцал все быстрее и быстрее, в то время как символы, нарисованные на земле, мерцали в такт звуками, издаваемым Лесной Девой, и бросали отблески на облака.
Звук, свет, кружащиеся ужасающие существа, танцующие словно демоны - все это вызывало у Генрика головокружения. Его голова качалась в такт всему происходящему, под давлением всего этого. Он прищурился, боясь закрыть глаза и никогда не открыть их опять, хотя едва ли мог держать их открытыми перед ошеломляющими видениями и звуками.
