– Пожалуйста, не надо! – В голос чародейки вернулось отчаяние. – Я понимаю, я дала обещание. Я исполню, честно, только… Не здесь и не так… Пожалуйста!
Я презрительно сморщился в ответ:
– Заруби на носу, я беру женщин только в том случае, если они меня хотят. Заметь, меня хотят, а не оплатить долг.
– Так ты что же… Простишь мне его?
Надежда вспыхнула на лице Тианары с такой живостью, что мне стало даже стыдно за то, как я собирался поступить. Возможно, не поведи себя чародейка как последняя дрянь, я бы и правда сделал эту глупость: спустил заигравшейся девчонке ее ошибку, забыл о долге и впредь не вспоминал. Губы привычно сложились в коронную ухмылку Ксина Чертополоха, подающего надежды молодого главаря банды.
– Я не такой болван, чтобы прощать долги наследницам магических родов. Я, знаешь ли, случайник. Извилины у меня от боевого контура, и ничего, кроме грубой силы, за душой. А без хороших знакомств в столице никуда.
Губы чародейки дрогнули.
– Я не хотела обидеть тебя, правда. Я… В общем… Ты все не так понял! Ты лучше большинства парней, которых я знаю, честно! Просто…
– Можешь не врать дальше, – отмахнулся я. – Знаешь, что такое открытый долг? Так вот. Не хочешь спать со мной – не надо. Ящеролюды с ним, девчонок много, переживу. Но взамен я попрошу тебя об услуге. И ты выполнишь мою просьбу в оплату своего долга.
Сказать по правде, я сильно покривил душой. Тианара зацепила меня крепко, как ни пытался я убедить и ее, и себя в обратном. Да и про отсутствие желания… Можно лечь в постель с незнакомой девчонкой и не вспомнить назавтра ее лица. Чтобы получить удовольствие от этой мимолетной встречи, не нужно много. Лишь бы девчонка вышла фигуркой да пылкостью не подкачала. То, что творилось между мной и Тианарой, было совсем другим. Искры, вспыхивающие от любого неосторожного слова или жеста, невозможно вызвать по желанию и подавить усилием воли. В таком нельзя участвовать в одиночку. Или Тианара столь талантливая лицедейка, что ее игре способна поверить Небесная Мать, или притяжение было взаимным. Уверен, было. Но в последний момент девчонка подключила к делу ящеролюдовы мозги, и уж они сработали во всю красу чародейской выучки. Зря. Очень зря Тианара решила свернуть зародившуюся симпатию к рассудочности и деловому расчету. Со мной лучше дружить, чем заключать сделки. Что ж, ее выбор. И все же… Таким потерянным я не чувствовал себя, наверное, и в первый год бродяжничества. Тогда мне некогда было задумываться, за что и почему судьба решила сунуть под нос большую дулю, надо было просто выжить. Сейчас я ощущал себя голодным псом, которого приманили мозговой косточкой лишь для того, чтобы, накинув петлю, отходить ногами, перешибить хребет и с любопытством наблюдать, как в смертельной агонии шкорябают по пыли слабеющие лапы. Что же это такое, а? Семнадцать лет живучий сорняк не брали ни голод, ни магия, ни нож в подворотне. Ни бандитам, ни чародеям, ни болотным зверям в подземелье не удавалось его извести. Но вот является дурная вертихвостка, гладит его против колючек, и он готов бессильно сложить листья за одну ее благосклонную улыбку. Так ведь и вовсе недолго их лишиться!
Хвостатые звезды, я не умею лебезить и ходить на задних лапках, подобно своре лоснящихся кобелей в зеленых мантиях, угождая балованной девчонке так, как она привыкла. И провалиться мне за Врата, если хотя бы попытаюсь. Улица быстро учит: лучший способ защиты – перерезать врагу глотку в тот момент, когда он лишь думает потянуться к ножу. Я возьму чародейку за горло, вот тогда и посмотрим, кто кого.
Шанс заменить одно обещание другим Тианару заинтересовал.
– И что ты хочешь попросить? – уточнила она.
Я развел руками:
– Пока ничего. На то долг и открытый, что я не знаю точно, когда и что от тебя понадобится.
Да уж, верно говорят: кота лапы выдают[7]. Не будь чародейка такой наивной во всем, творящемся за пределами ее уютного мирка, то наверняка заподозрила бы, что первокурсники даже из самой забытой звездами деревни не ведут себя как бандиты с правого берега. Если знала вообще, как те себя ведут. Она ухватилась за предложение с радостью. Люди вообще имеют свойство путать отсрочку долга с избавлением от него. Но однажды раздается стук в дверь, и уличный головорез, позабытый, как самый кошмарный из снов, встает на пороге, напоминая о старых обязательствах. Вот тогда и наступает прозрение – слишком поздно, чтобы иметь возможность что-то исправить. Потому что править стоит тот день и час, когда ты совершил неимоверную глупость, забравшись в долги к нашему брату. Обычай платить по счетам – последнее, что удерживает нас от скатывания в полный беспредел. Самые умные и осторожные прекрасно это понимают и потому чтут его пуще всякого другого неписаного правила. А глупые долго не живут. Прежде чем натянуть кому-нибудь нос, стоит подумать десять раз, достаточно ли остры твои ножи, резвы ноги и могущественны союзники, чтобы уйти от мести за неоплаченный долг. Ведь единственный способ для обманутого избежать всеобщего посмешища – добыть тебя хоть из мира ящеролюдов и расправиться, беспощадно и страшно, в назидание прочим недобросовестным должникам.
Ничего этого Тианара и близко не ведала, совершенно не понимая, какую ловушку захлопнула за собой.
Мы шли по запутанным улочкам, медленно продвигаясь в направлении парка. Точнее, я просто шел куда ноги несут, а чародейка печально брела следом, хоть я на том совершенно не настаивал. Более того, был бы даже рад, сгинь она с глаз долой, эта лишающая покоя душевная заноза. Мое присутствие чародейку тоже не слишком вдохновляло. Потерпев полный крах в попытке дотянуть откровенный вырез платья до самого подбородка, девчонка сгребла в обнимку корзину с големом, тщательно отгородившись ею от меня. Долго это продолжаться не могло, в конце концов, вышли-то мы отнюдь не на прогулку. Чем больше теряется времени, тем теснее сжимается петля. Не знаю, как насчет девчонки, а мне точно надо делать ноги из Высокого города, пока не рассеялась пыльная завеса вдохновенного лицедейства. Подозрительной бандитской душе становилось все неуютнее в местечке, для превращения которого в мышеловку достаточно усиленной охраны всего-то на двух воротах. Тогда останется разве что карабкаться через городскую стену на глазах изумленных чародеев и вплавь перебираться на правый берег. Нет, в том, что байками о Ксине Чертополохе Стрелка уже обеспечена не на один десяток лет, я не сомневался. Но такая выходка непременно возвысит меня из рядовых персонажей сплетен до звания городской легенды. Только за какой хвостатой кометой подобная слава, если посмертной она будет, к звездочету не ходи?!
