– Угу. Вот я и говорю. Меня попросту заставили, ваш этот… ну, вы соображаете.
Зирвент мог гордиться, что не забыл сообщения, и повторил слово в слово. Смысл половины из секретных выражений он, правда, не понимал, но заключил, что это к лучшему. Меньше знаешь – лучше спишь.
Когда Зирвент закончил свой рассказ, Хорь посмотрел на эльфийку, что стояла в углу. Та молча кивнула и вышла из комнаты. Вагант гадал, что бы это значило.
– Надеюсь, вы не подозреваете меня в шпионаже, – забеспокоился Зирвент.
– Невероятно, чтобы виконт действовал так топорно. Мы знаем, что Наэварра на свободе, и ждали, когда он пошлет весть кому-нибудь из нас. Но он не прибег к более традиционным способам, и это настораживает.
– Настораживает? Ладно, дело ваше. Я выполнил свою работу! – Зирвент положил ногу на ногу, скрестил руки на груди. Мина, впрочем, у него была не слишком героическая, хотя он и очень старался.
Эльф смотрел на него, казалось бы без труда заглядывая в самое нутро. Вагант сидел словно на иголках.
– Шардэ настаивает на создании новой, наделенной широчайшими полномочиями специальной службы. Вероятно, он добьется своего, потому что трезво оценивает степень нашей угрозы. Его методы грязны и не грешат однообразием, но вряд ли он стал бы посылать к нам такого дилетанта и не внушающую доверия личность.
– Вот именно – не стал бы… Эй, что значит «дилетант» и «не внушающая доверия личность»?.. Я…
Данэтир смотрел не моргая.
«Проклятье, они специально отрабатывают эти свои взгляды, что ли? Мороз по коже!»
Зирвент хотел казаться как можно более мужественным, но с каждой минутой это было все труднее. Атмосфера дома давила на него. В какой-то момент вагант решил, что здесь плетется колдовство.
– Вы не покинете этот дом, пока я все не проверю, – сказал Хорь.
– А Наэварра? Харчевню, может быть, уже взяли штурмом!
Дверь полуподвальной комнатки распахнулась. Зирвент обернулся. Он всегда считал, что знает толк в красивых женщинах, но тут его словно ударили под дых. Прекрасный образ пронесся перед его глазами, вскружил, заставил на мгновенье остановиться дыхание. Позже студиозус думал, что, возможно, незнакомка его попросту ошеломила каким-то заклинанием.
Где-то Зирвент читал, что красота банальна. И разве могут быть не банальны эти золотистые волосы и голубые глаза? Красивой посадки голова? Низко открытая грудь? Матовая кожа? Румянец? Банальней некуда, прав был эстетствующий автор. Он знал, о чем писал.
Женщина в бархатном бордовом платье вошла в комнату, проплыла мимо студиозуса, обдав терпким запахом духов.
Внутри у Зирвента какой-то страдалец взвыл в голос. Он сожалел, что не может сочинять песни, как Дюнкероль Албарский, Фильен Зуммар или Дакелот Верный… Имей он хоть чуточку таланта хоть кого-нибудь из этих лорансальских Жрецов Поэзии, он бы восславил в веках красоту этой женщины… Хоть чуточку!
– Не думала, что он настолько глупо выглядит, – заметила незнакомка. – Посмотри на него, Данэтир. Что за лицо? Что за наряд?
Зирвент улыбался. Он забыл, что куртуазия требует встать перед дамой, когда она входит.
– Этот наряд для маскировки, он утверждает, что за ним могла быть слежка, – сказал эльф.
Блондинка присела на диванчик. Бриллиантовое колье на ее груди преломляло лучики света.
– А что касается лица, то… Сибилла, ты сразила его наповал, разве не видишь? – Хорь впервые позволил себе улыбку.
Женщина в бордовом платье проделала несколько жестов. Зирвент почувствовал себя словно в тумане. Любовная нега поглотила его полностью, он ушел в нее с головой. Комната плыла в неизвестность.
– Мне надо знать, говорит ли он правду, – сказал купец.
Сибилла кивнула. Зирвент мысленно пробовал ее имя на вкус.
Сибилла. Сибилла. Сибилла…
Словно раскусываешь дольку апельсина.
Интересно, а кто она такая?
Вознамерившись тут же, не мешкая, создать в уме лучшую любовную кансону всех времен, студиозус получил укол в зад. Подскочив и вскрикнув, Зирвент почувствовал, как проясняется голова, как пропадает с глаз дымка и окружающие предметы приобретают четкость.
– Прошу прощения, благородная госпожа, – пробормотал вагант, поднимаясь и кланяясь, чтобы обмахнуть своей кошмарной шляпой сапоги. – Я, право, виноват, что не соблюл… правила и…
– Довольно, – сказала Сибилла. Из крошечной сумочки, прикрепленной к поясу, она достала кольцо из темного металла и надела его на средний палец правой руки. – Если не желаете укол посильней, сядьте и выполняйте приказы!
Зирвент оторопел.
– Дайте свою руку, – потребовала блондинка.
– Я, право, не смею, – пробурчал, краснея, вагант.
– Идиот, дурак набитый! – прошипела Сибилла. – Не воображай себе невесть что!
– Я? Да что вы?
Руку он протянул и увидел, что строгая красавица надевает ему на палец такое же темное кольцо. Сначала оно оказалось больше, чем надо, но потом сократилось в диаметре и стало впору.
«Она чародейка, чародейка, голову даю на отсечение!» – подумал вагант, глядя на блестящий черный металл, из которого выковали колечко.
– Хотя голова твоя напоминает ночной горшок с соответствующим содержимым, она тебе еще понадобится, Зирвент, – произнесла Сибилла ледяным тоном. – Но ты прав. Я имею прямое отношение к Искусству. Я чародейка. Ага… Чего только не намешано в твоей черепушке… мученик науки… хе…
Зирвент вытаращил глаза. Он почувствовал, как в его голове шарит невидимая рука. Это было неприятно. Сибилла скривила губы.
– Полагаю, мучаешься ты не от науки, а от собственной дурости, это я могу сказать и без инсайд-теста…
Зирвент посмотрел на кольцо темного металла. Через него чародейка имела возможность забраться ему в мозг.
– Не сопротивляйся, все равно ты не умеешь этого делать, – предупредила Сибилла. – Будет хуже, если мне придется силой ломать твои преграды. Считай, что ты на обследовании у врача, дружок.
– О чем он думает? – спросил Данэтир.
– Большая часть его мыслей откровенная похабщина, хотя и замешана на том, что этот субъект принимает за куртуазность и благородство. Сам он не дворянин. Родом из Фингабора, это верно. Его отец глава цеха зеркальщиков. Изготовление зеркал и стекол… – Чародейка устремила взгляд в пространство, словно пыталась увидеть там что-то особенное. – Интересно.
– Что? – спросил эльф.
– Этот его друг, огр. Это знаменитый Страшила. Он самый.
– Никогда о нем не слышал, – отозвался Данэтир.
– Ну как же… Мне о нем рассказывал один коллега, который слышал от другого коллеги… словом, этот огр… О-о!
Зирвент собирался объяснить кое-что, но рта раскрыть не смог, губы словно зашили нитками через край. Правда, было не больно.
