Еще миг — и человек был бы разорван пополам…
И тут на кисти великана сомкнулись клыки ящера!
Взвыв и выронив из левой руки беспомощного Эйнеса, тролль взмахнул правой ручищей с такой силой, что оторвал ящера от пола. Сейчас гигант шмякнет Сизого о стену пещеры…
Но в бой вступил маленький ящерок!
Учитель говорил ему, что брюхо — уязвимое место многих тварей. Вот он и прыгнул, целясь клыками в живот врага. Но ослабевшие лапки подвели, прыжок вышел неудачным. И Первый Ученик повис, вцепившись зубами в набедренную повязку тролля.
Вернее, в то, что эта повязка скрывала…
Тролль завизжал, как та самка, что недавно получила рыбиной по физиономии. И, забыв обо всем насвете, нагнулся к мелкой кусачей твари, которая причинила ему такую боль.
Плоская широкая харя оказалась в опасной близости от Эйнеса — и тот с коротким проклятием всадил меч троллю в глаз. Он бил двумя руками, изо всей силы, клинок глубоко ушел в глазницу. Из-под острой кромки на руки человеку хлынула темная кровь великана. Вопль тролля заметался по пещере, хлынул наружу, заставив в панике взвиться в воздух прибрежных птиц.
На полу пещеры забился бесформенный ком: тролль, человек и два ящера сцепились в беспорядочной схватке.
Наконец Эйнесу удалось выбраться из-под бока великана, содрогающегося в предсмертных конвульсиях.
— Уходим! — хрипло выдохнул он, захромав к выходу и даже не оглянувшись на соратников.
А те уже спешили следом. Выскользнули из пещеры — и устремились к реке, не простившись с человеком. Впрочем, он и не ждал от них прощальных слов…
Вернувшаяся вскоре троица молодых троллей обнаружила в пещере труп родича с мечом в глазнице. Троица, пылая гневом, напала на след Эйнеса и Недотепки и пустилась было по нему, но прекратила погоню, сообразив, что беглецы уходят в сторону постоялого двора. Тролли помнили, что такое катапульта.
* * *
— Наемник я, хозяюшка! Сам знаю, что здесь не время и не место работу искать… Но мне сказали, что у вас остановился богатый грайанец с одним-единственным охранником — это по здешним-то краям! Да еще, говорят, и с малышом! Мне бы потолковать с господином — не возьмет ли и меня в охрану? Могу до Джангаша, могу дальше… и цену не заломлю!
Дагерта, держа на локте корзину с бельем для стирки, окинула суровым взглядом незнакомца, стоящего у калитки.
— Говорят, да? Гость в «Посох чародея» на ночь глядя приехал, а утром про него уже говорят? И где это говорят, хотелось бы знать?
— В деревне говорят, — спокойно выдержал ее взгляд молодой наемник с русой бородкой и аккуратными усами. — И в «Жареном петухе» говорят. Я туда добрел уже в сумерках, не хотел по темноте идти в «Посох чародея» — вот и пришлось в той дыре заночевать…
— Не знаю уж, как Тиршиал… — чуть оттаяла хозяйка. — Сейчас у его слуги спросим. — И крикнула, обернувшись к дому: — Доченька, позови там Хшеу, пусть сюда идет…
Из дома донесся девичий голос:
— Хшеу, вайна ину дха, калга да! Горту, горту!
— Ух ты! — удивилась хозяйка. — Что это она?
— Это по-наррабански, — пожал плечами наемник. — Мол, тебя хозяйка кличет, иди скорее…
— Это я и без тебя поняла. Вот только не знала раньше, что она по-наррабански болтать умеет, да еще так бойко!..
На крыльцо вышел старый приказчик, и наемник почтительно изложил ему свою просьбу.
— Хозяин обедает, — подозрительно сощурился Хшеу. — Хочешь — подожди… а только не думаю я, что мой господин возьмет в охрану незнакомого человека. Уж не обижайся, а места здесь нехорошие, разбойничьи…
— Я все-таки подожду. Если хозяйка позволит — вот здесь посижу, под навесом.
— Да ты в дом ступай, перекуси, — предложила Дагерта.
— Я уж лучше здесь… Вон какое солнышко славное — много ли таких деньков осталось?
Пожав плечами, Дагерта ушла по своим делам. Хшеу тоже скрылся в доме. Наемник сел на скамью под навесом и принялся терпеливо ждать.
И словно не замечал, что вокруг него кругами ходят Нурнаш и Алнат.
Мальчишки только-только успели познакомиться, но сразу подружились, несмотря на разницу в возрасте. Уже облазали весь постоялый двор — и теперь слонялись возле незнакомца, привлеченные видом бывалого воина.
Алнат не рискнул бы заговорить с чужим человеком, но Нурнаш, выросший на постоялом дворе и привыкший к череде новых лиц, в два счета свел знакомство с наемником. Вскоре оба мальчугана уже с восторгом слушали, как новый друг рассказывает про стычку с разбойниками.
Воин держался без обычного взрослого зазнайства, разговаривал с мальчиками приветливо и на равных. Алнат сразу же поведал ему свою тайну: когда он вырастет, обязательно станет наемником! И у него будет такой же грозный меч, как у господина!
Нурнаш до этого дня был уверен, что когда-нибудь станет хозяином постоялого двора. Вот этого самого… Но ему не хотелось ни в чем уступить Алнату — и он сообщил, что тоже будет наемником. А его отец был когда-то десятником! И спас короля Нуртора, вот!
Новый знакомый отнесся к этому заявлению уважительно, но засомневался в том, что мальчикам удастся стать наемниками. Для этого нужна большая смелость, а она воспитывается с детства.
— Вот мы, — ударился наемник в воспоминания, — чего только в детстве не вытворяли! Был за деревней жертвенник, в Темные Времена поставлен — не Безликим, а какой-то древней богине. В старину в эту чашу лили кровь… Говорили в деревне, что иногда по ночам к жертвеннику прилетают демоны — кровь пить. И гневаются, что чаша сухая…
Мальчишки восторженно затаили дыхание.
Черный пес, дремавший на солнышке, открыл глаза и повернул массивную кудлатую голову на голос незнакомца.
— Мы, когда по грибы ходили, клали в чашу меченые желуди или кусочки бересты со значками. А ночью по очереди бегали — приносили эти желуди…
— В одиночку? — ахнул Алнат.
— Только так.
Пес негромко зарычал.
— А демоны? — прошептал Нурнаш.
— Они туда не каждую ночь прилетали… нам везло!
Малыши переглянулись. Глаза их сияли.
— Зато теперь, — продолжал незнакомец, — все ребята из нашей деревни стали наемниками. Герои, храбрецы! Двое в десятники вышли!
Рычание стало громче, злее.
— У нас тоже есть жертвенник, — вспомнил Нурнаш. — Вниз по реке…
— Я слышал, — кивнул наемник. — Там коса, а на ней — каменная чаша. Ту косу так и называют — Жертвенная… Но до нее слишком далеко!
Мальчишки с готовностью закивали. Хоть они и храбрились, но мысль, чтобы придется бежать в глухую полночь на встречу с демонами их совсем не радовала.
