Фэйянь в ответ только возмущенно пискнула из-под покрывала и кощунственно подумала, что за ехидство этого дракона стоило бы проучить. Взять и не выйти за него! Пусть помирает!.. Но мысль о том, что Баосюй может умереть, что навсегда закроются eго несравненные изумрудные глаза, привела Фэйянь в такое смятение, что она первой, в нарушение обряда, подожгла жертвенные деньги перед алтарем богини.
За что заработала новые язвительные словечки от жениха:
— О, как мы, оказывается, замуж-то торопимся! Видать, невтерпеж...
Тут уж дракона попытался вразумить владыка Хошиди.
— Почтенный Баосюй! — заявил он со всей возможной вежливостью. — Быть может, у драконов и принято во время свадебной церемонии насмехаться над невестой, но людям это несвойственно.
— Угм? — удивился дракон. — Я насмехаюсь? Не знал, прошу извинить.
Дракон всей своей мордой изобразил раскаявшегося грешника (даже жемчужины на его усах стали смотреться как-то смиренно) и, представ пред алтарем богини Гаиньинь, сжег свою часть жертвенных денег. Пламя поднялось необычайно сильное, дым вдруг окрасился в цвет спелых персиков — и над алтарем явилась сама тысячерукая богиня. Глаз на каждой ее ладони светился недовольством и изумлением.
Все, разумеется, пали ниц. Все, кроме принцессы, которая в своем покрывале ничегошеньки не видела (или притворялась, что не видела), и дракона, которому, похоже, явление богини Гаиньинь было вовсе не в диковинку.
— Что здесь происходит? — сурово спросила богиня. При этом она пристально смотрела на дракона. — Владыка Изумрудного Клана, как ты очутился на земле?
— Чшш, — прошипел дракон. — Вот зачем сразу говорить про Изумрудный Клан? Не видишь разве, бессмертная: женюсь я.
— Значит, завтра лунный заяц съест луну, — сказала Гаиньинь. — Раз уж такой браконенавистник, как ты, решил жениться. Ужас! И кто же эта несчастная?
— В смысле?
— Твоя невеста. Кто она?
— Вот и я говорю: слишком уж много на нее шелков намотали, никто не узнаёт...
— Кто она?!!
— Принцесса Фэйянь из династии Тэн.
— Что?! — ахнула богиня. — Ты хоть думаешь, что делаешь, а?
— Спасаю свою шкуру, — хмыкнул дракон. — Вроде того.
— Бедная девочка! Она с тобой будет несчастна, а ей еще предстоит страну возрождать! И такой муженек ей достался!
— Какой это «такой»? — сердито качнул усами дракон. — Что за недовольство? Что ты понимаешь в счастье, бессмертная?
— Хм! Что-нибудь да понимаю, как-никак я счастью покровительствую!
— Ладно, бессмертная, давай закончим этот неприятный нам обоим разговор. Я женюсь, меня невеста заждалась, народ вон весь в беспамятстве валяется от твоего явления... Благословляй наш брак, пожелай нам долгих лет благополучной жизни, и мы с принцессой свадебного супчику навернем. С потрошками. Я страшно проголодался, пока за цветами для невесты летал!
— А вот возьму и не благословлю! — заупрямилась милостивая Гаиньинь. — Статочное ли дело — принцессе выходить замуж за дракона?! Какие дети от такого союза получатся?
— Дети — это уже не твоя забота, — отрезал Баосюй. — Детям покровительствует бог Дэйцу, а у меня с ним давняя дружба. Не упрямься, милостивая.
Богиня хмуро воззрилась на дракона:
— А если ты ей сердце разобьешь? Пожалей ты ее, Баосюй, оставь в покое!
— Да что ты так переживаешь, богиня?! Я ж не зверь какой, в чувствах женщины тоже кое-что понимаю! Сознавайся: ты наверняка ей что-нибудь напророчила, а теперь боишься, что это пророчество не сбудется, а? Что за пророчество, Гаиньинь? Или мне у моей невесты спросить?
— Спросить?! — воскликнула Гаиньинь. — Фэйянь... разговаривает?!
— Болтает, как деревянная трещотка в руках у ночного сторожа, — заявил дракон. — Хотя, когда мы с нею впервые встретились, то разговаривали лишь мысленно.
— Значит, это не ты... — протянула богиня.
— Что — не я?
— Неважно. Так не отступишься от принцессы?
— Нет. Между прочим, она сказала, что любит меня. Прямо-таки всей душой. Нельзя отказывать влюбленной в тебя женщине. Как-то... невежливо.
— О несчастная! А ты — негодяй.
— Спасибо на добром слове, милостивая Гаиньинь.
— Ладно. Благословляю ваш брак. Жить вам десять тысяч раз по десять тысяч лет, не разлучаться друг с другом, как рыба с водой неразлучны, заботиться, любить и радоваться о наследниках. Всё?
— Более чем достаточно, — вежливо сказал Баосюй. — Сердечно благодарю тебя, богиня. Супчику с нами не отведаешь?
— Наглец! — рявкнула богиня и исчезла.
— А некоторым нравлюсь! — крикнул ей вслед дракон. Потом огляделся и сказал: — Почтеннейшие! Подымаемся с колен, подымаемся! Милостивая Гаиньинь сошла с небес, благословила наш с принцессой брак и убралась, то есть вознеслась обратно. Так что через пару-тройку минут можете нас уже поздравлять как законных супругов. Принцесса, а какая миска с супом твоя?
Разобрались и со свадебным супом. После чего молодым было подано трижды по три чарки вина (в случае с драконом чаркой служил таз для умывания). Владыка Хошиди возгласил здравицу в честь новобрачных, и начался пир — самый удивительный и славный пир в Шелковой долине!
Повсюду наспех сколоченные бамбуковые столы ломились от яств — войсковые повара расстарались на славу. Добыли и побеги лотоса для праздничного соуса, и тушеных уток, и говяжьи отбивные, и редкостных рыб! А отменного шансинского вина было столько, что пей не упьешься! Новобрачные сидели за отдельным столом и явно скучали. Дракон в самом начале пира умял здоровенную бадейку мясной лапши, закусил тремя дюжинами рисовых лепешек и теперь в сытой задумчивости созерцал потешные пляски, устроенные барсуками-оборотнями и лесными феями. Духи леса пускали фейерверки, пели песни в честь молодых...
Фэйянь мрачно супила брови под покрывалом. Ей не понравился ни разговор богини Гаиньинь с ее драконом, ни задиристое драконье поведение. К тому же из-под покрывала мало что было видно, да и в этом свадебном наряде не поесть толком...
Свадебный день плавно перешел в свадебный вечер. Духи леса устроили особенно яркий и удивительный фейерверк (как они сами при этом не сгорели — просто чудо!), все пирующие подняли особый «кубок брачного ложа», после которого новобрачным полагалось удалиться в свои покои, предоставив гостям развлекаться дальше.
— Надеюсь, вы без нас не заскучаете, — заявил дракон. Пойдем, женушка.
Принцесса молча поднялась и пошла следом за драконом, пурпурно светившимся в подступающей ночной темноте. Впереди маячил свадебный шатер — весь в благоуханных цветах, алых лентах и бумажных деньгах с обещанием счастья.
Хорошо хоть шатер поставили большущий, как раз под стать дракону. Баосюй проскользнул между пологами, одним дуновением зажег масляные светильники и, обернувшись, сказал:
