Взор рудокопа затуманила серая дымка. Он пытался разглядеть и узнать девушку, которая отступала от него в черном длинном платье. Глаза разобрали лишь длинные черные волосы, развевавшиеся на лету, высокая стройная фигура повернулась и побежала прочь.
- Двина! - крикнул Дуглас, протягивая вперед руку, хотя ему было не достать до странного видения. - Двина!
Девушка удалялась, бежала уже по воздуху, черный наряд развивался как крылья большой птицы, и когда она совсем скрылась с глаз, обернувшись маленькой точкой вдалеке, Дугласу показалось, что незнакомка превратилась в бурую волчицу. В этот момент воздух пронзил волчий вой.
Он открыл глаза. Солнечный свет заливал белоснежное покрывало, так что поначалу белизна резала парню глаза. Он с изумлением вглядывался в чистую равнину, окружавшую холм, на котором находился. На его тело, распростертое на разложенном плаще, падала тень большой березы, сбоку потрескивали пылавшие головешки дров.
- Где я? - Дуглас поднялся на ноги и в очередной раз осматривал незнакомые окрестности. До его слуха донеслись приближавшиеся шаги, и из-за дерева появился Фрол.
- Сам проснулся? Хорошо. Я уж не знал, как тебя будить, - капитан нес охапку дров, которые подбросил в костер.
- Где мы?
- Это лучше тебя спросить, мой друг, - усмехнулся лемак. - Ты вывел меня из Тайранской степи. Очнувшись, я заметил лишь, что ты не особо беспокоился о моем снаряжении и внешнем виде. Арбалет и стрелы остались среди раговых полей, а моя одежда уже не то, что не согреет - местами она даже не прикрывает голое тело.
Дуглас даже не улыбнулся в ответ на полушутливое восклицание военного.
- Где ты очнулся?
- Я проснулся, когда уже рассвело. Ты спал под кустом, и я решил, что пришла моя очередь дежурить. А заодно решил на тебе отыграться за ночное путешествие и приволок тебя к этой березе, подальше от цветов Тайры и их прекрасных ароматов.
- Значит, мы живы и все-таки спаслись, - облегченно вздохнул Дуглас.
- Ты к тому же отлично выспался, - Фрол усмехнулся. - Наш путь продолжается, дружище. Под холмом протекает неширокая речка, которую сковывает лед. Думаю, за ней начинается моя родина, и, надеюсь, путь по ней будет столь же легким и скорым. После скудного обеда мы двинемся вперед. Оставаться надолго без оружия по соседству с волками совсем небезопасно, а я уже слышал их голодный вой.
С востока дул слабый ветер, который доносил до носа Дугласа запахи костра и жареного мяса. В нескольких лигах впереди они могли повстречать людей. Но рудокоп искренне желал, чтобы слова капитана не оправдались, и дорога по Лемаху не была похожей на прорыв сквозь Красные Равнины. Столь мучительно долгий.
* * *
Маленький поселок за рекой был выстроен совсем недавно и состоял из деревянных срубов, в которых селились офицерские семьи, а также солдаты, проходившие регулярную службу в рядах морийских войск. Дуглас даже не запомнил названия этого пограничного лагеря, в котором провел несколько дней, заполненных постоянным сном.
После того, как путники добрались до обжитых краев, Фрол активно взялся за возвращение своего доброго имени и капитанских привилегий. В поселке главным военным чином был сотник, обучавший свежих рекрутов из морийских провинций, которые были обязаны отслужить в регулярных войсках десять лет. Строгий беспрекословный тон лемакского капитана заставил командира не сомневаться в чине, происхождении и занятии пришельца. Молодой сотник выделил Фролу и Дугласу отдельную комнату в казарменных помещениях и отправил гонца в Государин со срочным посланием, подписанным капитаном третьего ранга разведывательных войск.
Когда на третий день вместе с гонцом прибыла карета, помеченная отличительными знаками генерала морийского, командир лагеря, наконец, спокойно вздохнул и с радостью проводил в дальнейший путь незваных гостей. Он даже опасался расспрашивать, каким образом они оказались в здешних местах, которые редко кто называл границей с Тайрагом. Пограничные посты располагались лишь в десятках лигах на север, недалеко от Государина, военного порта Мории и Лемаха, ибо в этих местах раговые поля служили надежной преградой на пути преступников и нарушителей рубежов. К незнакомцам сотник относился уважительно и подозрительно: в любой момент могло оказаться, что они были всего лишь мошенники или проходимцы, решившие поживиться за счет казначейских доходов. Но лемак всегда повторял себе, что персоны, представшие перед ним, могли говорить сущую правду, и тогда в случае промедления на его погонах нескоро загорится капитанская лилия.
Генеральская карета тряслась по широкой ровной дороге на север к морю. Фрол делал пометки в своем дорожном дневнике, который он совсем недавно завел и куда записывал все приключившиеся с ним несчастья для того, чтобы дать немедленный подробный отчет своему другу, которому послал сообщение в Государин. Дуглас по дороге пытался расспросить капитана, что ожидает их в городе, но лемак предпочитал отмалчиваться, кивая в сторону охранников и кучера, которые могли услышать больше, чем было им дозволено.
- Тебя там обязательно встретит уютный дом, теплая постель и сытное угощение, - усмехался Фрол, нехотя отвлекаясь от своих записей. - К тому же тебя должен осмотреть опытный врачеватель.
- Я бы хотел купить там доброго коня. Времени у меня в обрез, я должен поспешить на север.
- Всему свое время, Дуг. За твои поступки и сведения нас ожидает славная награда, за которую ты сможешь купить не одного жеребца. А я с тобой не смогу расплатиться всю жизнь, потому так просто тебя никуда не отпущу. Едва разберусь с делами, осыплю золотом, - засмеялся Фрол.
- По-моему, это ты мне уже не один раз спас жизнь. Но тем не менее я попрошу тебя всего лишь об одном одолжении - и ты знаешь о каком. Мне бы отыскать одного давнего знакомого, который должен быть где-то в Лемахе…
- Я ничего не забыл, - капитан не поднимал глаз, выводя угольком мелкие буквы на толстой бумаге. - Меня лишь до сих пор волнует, зачем он тебе нужен, если дела тебя торопят в Горест? - Фрол строго взглянул на товарища.
Дуглас упрямо скривил рот и отвернулся к окну. На улице мелькали белые поля и голые деревья. Рудокоп посвятил лемака в свои приключения в Межгорье, и капитан уже знал, как и за что молодой парень попал в Истару, а позже был публично удостоен милости государя, обрекавшей несчастного на бесполезные поиски, муки и страдания. Но военный ни разу не выказал неодобрения или голоса в пользу решения Дугласа найти Бария Авве, он лишь намекнул парню, что не стоило встречаться с людьми, с которыми не о чем разговаривать.
