Квентин смеялся и хлопал бедную тень по плечу. Бенедикт тоже начал смеяться — сначала неохотно, потом почти искренне. Давно ли они здесь смеялись в последний раз?
— Пора, — сказала Джулия. — Я готова.
Пора-то пора, но мертвые, похоже, были другого мнения. Около ста теней сомкнулись и преграждали дорогу к двери. Квентин попятился от них за колонну и вздрогнул, увидев сидящего на полу Джоллиби с мускулистыми ногами и густой бородой — но тот смотрел апатично и даже не пробовал встать.
Ключ! Надо открыть портал. Квентин стал тыкать в воздух, но скважина не обнаруживалась. Бог знает, где они выйдут, однако все лучше, чем здесь.
— Здесь внизу магия не работает, — сказал пацан с акцентом английского школьника, и Квентин узнал его: Мартин Четуин, вновь ставший тринадцатилетним. Так он, должно быть, выглядел до того, как превратился в чудовище и умер своей первой смертью. — Что-то твоей подружки не видно, — ехидно добавил Мартин. — На этот раз она тебя не спасет.
Может быть, их всех привлекало то, что Квентин еще не умер. Убив его, они могли изменить что-то, внести какие-то поправки в судьбы верхнего мира.
Пара теней подалась вперед, но Бенедикт выступил им навстречу. Он успел выхватить у кого-то ракетку для бадминтона и размахивал ею, как мечом.
— Идите сюда, ублюдки! — Бенедикт, в котором проснулся воин, принял стойку, как учил его Бингл. — Кто первый, ты? — Ракетка целила в Мартина. — Давай выходи!
Квентин встал рядом с ним, сознавая, что с голыми руками и без помощи магии выглядит не очень-то грозно. Надо было меч захватить. Он выставил вперед кулаки и делал вид, будто знает, как ими пользоваться.
— Я изменяюсь, — деловым тоном сказала Джулия сзади. — Время пришло.
Другого момента не могла выбрать? Квентин оглянулся и замер. Все остальные тоже глазели на Джулию. Она выросла, глаза сверкали зеленым огнем, руки под ее сосредоточенным взглядом удлинялись и крепли, кожа приобретала светящийся жемчужный оттенок. Примерно такой же она была, когда сражалась за шестой ключ, но теперь разница стала еще заметнее.
А потом она улыбнулась — да, — и тени отбросило назад, будто ветром.
— Теперь ты меня видишь? — спросила она разинувшего рот Бенедикта. Он кивнул, глядя во все глаза.
Она определенно больше не была человеком — непонятно только, кем стала. И раньше красивая, она поражала своей красотой. Оказавшись здесь, Джулия сумела завершить то, что происходило с ней все это время. Ростом она стала с Квентина, но как будто остановилась на этом. Словно любопытствуя, она подобрала с пола хоккейную клюшку; та тоже стала расти и преобразилась в длинный, с узловатым набалдашником посох. Она вскинула его, и тени, Мартин Четуин в том числе, шарахнулись еще дальше.
— Выходи, — сказала она Мартину. Голос у нее был, как у Джулии, только сильней и раскатистей. — Выходи на бой.
Мартин не спешил, да и нужды в этом не было: Джулия наступала сама. Сделав нечеловечески быстрый выпад, как атакующая змея, она схватила его за грудки и зашвырнула в толпу. Квентин сомневался, что Мартину, трижды умершему, от этого что-то будет, но напугаться тот должен был сильно.
Толпа вела себя как на футболе: передние пятились, задние напирали. Выкрики и шарканье ног наполняли все необозримое пространство нижнего мира: весть о том, что у входа происходит нечто неординарное, распространялась быстро.
— Не волнуйся, — сказала Джулия, уловив, видимо, беспокойство Квентина. — Все будет хорошо.
Помнит ли она, что он сказал ей то же самое в Честертоне у дома своих родителей? В ее устах это звучало как-то надежнее.
Посох Джулии грянул по полу. Квентин зажмурился от опалившей глаза вспышки, тени испустили дружное «ах». Вместо жиденького как-бы-дневного света в подземное царство, как через проем в тучах, били волны настоящего солнца.
— Довольно, — властно и мелодично произнес женский голос.
Отважившись взглянуть снова, Квентин увидел, что в том месте, где Джулия ударила посохом, стоит еще одна женщина. Ее прекрасный лик — лик богини — был приветлив, весел, горд и грозен одновременно, и половину его покрывала тень, символ того, что ей не чуждо и горе. Все будет хорошо, будто бы говорила она — если же нет, предадимся скорби.
В одной руке Она держала такой же, как у Джулии, посох, в другой почему-то птичье гнездо с тремя яйцами в голубой скорлупе.
— Довольно, — повторила Она. Тени послушно угомонились. Джулия опустилась перед Ней на колени, закрывая лицо руками.
— Больше тебе ничто не грозит, дочь моя, — сказала богиня. — Все кончено.
Джулия, кивнув, подняла залитое слезами лицо.
— Это Ты. Владычица наша.
— Я пришла отвести тебя домой. — Богиня указала на Квентина. Она не излучала сияние в прямом смысле, но смотреть на Нее было столь же трудно, как и на солнце, и рост у Нее, как он только теперь заметил, был не меньше десяти футов.
Умершие смотрели на них безмолвно, прервав все свои игры. Джулия поднялась, утирая слезы.
— Что это с тобой? — спросил Квентин.
— Я теперь дочь богини, дриада. Мелкое божество, — застенчиво уточнила Джулия.
Выглядела она великолепно — ясно было, что с ней все будет в порядке.
— Тебе идет.
— Спасибо, но нам пора уходить.
— Не спорю.
Богиня подхватила их обоих своей мощной рукой. Бенедикт вцепился в лодыжку Квентина с криком:
— Не оставляйте меня! Пожалуйста!
Прямо последний вертолет из Сайгона. Квентин, в свою очередь, схватил Бенедикта за руку. Он сам не знал, что делает, но знал, что держать надо изо всех сил. Богиня вместе с ними поднялась ввысь на десять футов, на двадцать… похоже, они похитят-таки одну душу из царства мертвых и обратят энтропию вспять. Смерть всегда выигрывает, да, но одно очко они у нее отвоюют.
— Держись!
Но Бенедикт держался недолго. Он отцепился и без единого звука канул в толпу теней.
Они поднялись уже выше светильников, прошли сквозь то, что считалось здесь потолком. Вместо руки Бенедикта Квентин теперь сжимал ключ. Бенедикта он потерял, но ключ не упустит. Пронизывая мрак, огонь, толщу земли и толщу воды, они поднимались к свету.
Перед решающим шагом они устроили себе каникулы. Нужно было запастись необходимыми материалами: омелой, зеркалами, инструментами, дистиллированной водой и парой экзотических порошков. Примитивный языческий ритуал, ожидаемый Джулией, на поверку оказался куда более сложным и технологичным.
Медленные подготовительные чары были запущены, требуемых ингредиентов еще не доставили, и мюрские маги решили предпринять прощальный вояж. Посетили аббатство Сеннанк — оно, несмотря на всю рекламу, глянцевые журналы и пазлы из пятисот фрагментов, поразило их своей красотой; Джулия впервые видела столь древнее и тихое место. Побывали в Шатонеф-дю-Пап, где когда-то вправду стоял новый папский замок — от него сохранилась лишь часть стены, торчащая, как гнилой зуб, над плоскими виноградниками, — и поехали дальше на юг, в Кассис.
